Александр Афанасьев - Стальное поколение, ч. 2

Утром, уже окоченевшего Чарли Уилсона, конгрессмена от второго избирательного округа Техаса — нашла горничная. Он так и лежал у кровати — из носа вытекла кровь, собравшаяся в бурое, уже высохшее пятно. Горничная завизжала — и припустила по коридору.

Полиция прибыла через десять минут, а через двадцать — прибыл ШАБАК и заявил, что это их дело и полиции здесь делать нечего. Еще через несколько минут прибыли представители американского посольства. Свернутая в трубку купюра в носу, белая пыль на туалетном столике — догадаться, что здесь произошло, было несложно.

Через два часа — на своей квартире сотрудники ШАБАК взяли портье. Через час допроса с избиением и пытками — а ШАБАК никогда не отличался хорошими манерами — портье признался, что за отдельную плату поставлял наркотики, выпивку и девочек постояльцам отеля. Назвал он и имя человека, который снабжал его наркотиками.

Через час после этого признания — несколько неприметных машин с визгом затормозили рядом с обшарпанным домом в районе Тахана Мерказит — центральной автобусной станции, где живут в основном неимущие. Люди с Узи и короткоствольными Галилями рассыпались по улице, несколько человек ворвались в дом. Там они нашли хозяина дома — молодого еврея, переселившегося из Туниса и до сих пор живущего на пособие — по словам портье дополнявшего свои доходы доходами от оптовой наркоторговли. Ему перерезали горло еще вчера...

Ближе к вечеру — стали готовы данные посмертной медицинской экспертизы. Чарли Уилсон умер от кровоизлияния в мозг, вызванного приемом чрезмерной дозы кокаина. Анализ остатков порошка на туалетном столике показал — что это чистейший кокаин без каких-либо примесей. Ни один нормальный розничный наркоторговец — такой порошок клиенту не продаст, это просто потеря денег. К этому времени — наркотик обнаружили и на квартире оптового торговца из Тахана Мерказит, а в больницы Тель-Авива поступили еще двое наркоманов со схожими симптомами. Оба скончались.

Еще раз избили портье — но он ничего не знал. И не мог знать.

Шел первый день расследования. В Вашингтоне, в Гувер-Билдинге директор ФБР давал последние указания сотрудникам специальной следственной группы, готовящейся вылететь в Израиль, над Средиземным морем летел самолет С130 с базы Авиано — для того, чтобы доставить тело конгрессмена Чарли Уилсона на родину. В вечерних новостях уже прошел сюжет из Израиля: в гостинице Дан в Тель-Авиве от сердечного приступа скончался конгрессмен Соединенных штатов Чарльз Уилсон. О том, чтобы объявлять истинную причину смерти — не могло быть и речи. Удивительного для обитателей Вашингтона не было — они знали о том, что Чарли Уилсон в восемьдесят шестом перенес обширный инфаркт и после этого не перестал прикладываться к бутылке. Добавить сюда волнения, провал в Афганистане — и сердечный приступ готов.

Программу новостей, сообщавшую о гибели от сердечного приступа Чарли Уилсона, с интересом посмотрели и в Москве. Точнее не в Москве — а в Ясенево, это уже ближнее Подмосковье. В кабинете председателя ПГУ КГБ СССР.

Чарли Уилсон, конгрессмен от второго избирательного округа — кое в чем ошибся. Он полагал своим самым главным врагом спецпрокурора Рудольфа Джулиани — и даже не подозревал о существовании другого, намного более изощренного и коварного врага. Он думал, что помогая моджахедам убивать советских солдат поступает как одинокий ковбой — но почему то забыл о том, что в перестрелке пули летят в обе стороны. Он думал, что он будет уничтожать империю и ее солдат, он будет добиваться поставок Стингеров и снайперских винтовок Барретт моджахедам, он будет красоваться на благотворительных вечерах, где собирают деньги моджахедам, он будет лавировать и обманывать на Капитолийском холме ради дела, которое он считает правильным — и ему ничего за это не будет, Империя никогда не нанесет ответный удар.

Но он ошибся и ошибся сильно. Его врагом был старый и мудрый человек, почти в два раза старше его. Этот человек родился в богатой семье и стал судьей, этот человек стал некоронованным королем одной из республик Империи и одним из наиболее опасных мафиозных авторитетов страны. Мало кто мог сравниться с ним по влиянию и степени опасности, когда он был простым судьей — разве что боссы боссов Ндрангеты, Коза Ностры, Онорато Сосьете. Но так получилось, что этот человек возглавил разведку Империи — нашелся другой человек, который смог затронуть сокровенные струны души старого мафиози, сказал ему то, что думал — и одними этими словами переманил старого судью на другую сторону баррикад. Это и стало приговором бесшабашному, простому и в чем-то очень наивному парню из Техаса Чарли Уилсону, который оседлал своего Росинанта и отправился на борьбу с Империей Зла со старым, ржавым мечом и держащимся на честном слове копьем. Раньше — максимум, на что он мог рассчитывать это разоблачительная статья в Правде и дипломатическая нота — но не теперь. У судьи был богатый жизненный опыт, недобрый ум, долгая память и длинные, очень длинные руки. Жизненный опыт подсказал ему формулу решения — «нет человека, нет и проблемы», недобрый ум конкретизировал общий посыл в конкретный план операции и план прикрытия, долгая память подсказала фамилию одного криминального авторитета, эмигрировавшего в Израиль и сильно обязанного судье. Вопрос был только в том, чтобы заманить конгрессмена Уилсона в Израиль и поселить в нужном месте. Но это, с возможностями КГБ СССР — было делом техники.

Место было страшным...

Такого — на земле, откуда они пришли, не было с тысяча девятьсот сорок четвертого года...

Некогда плодородная земля предгорий — была перепахана артиллерийскими снарядами там, что на ней не оставалось живого места. Невозможно было выделить даже отдельные воронки... разрывы были один на другом, до сих пор по этой земле невозможно было нормально ходить — нога проваливалась по щиколотку.

Прокопанные окопы непоправимо изуродовали ее, некогда благополучные деревни и городишки — были использованы защищающейся стороной в качестве опорных узлов обороны и были снесены стороной наступающей в результате самого массированного применения артиллерии со времен Великой Отечественной войны. Оросительные системы... дома... снесено было все. Тела погибших на этой земле не убирались, отчего дышать было тяжело даже через респиратор. Сгоревшие танки и БМП — стояли то тут то там страшными памятниками гордыне и людскому безумию...

Здесь применялось химическое оружие — вещества кожно-нарывного действия, оно быстро не разлагалось, и находиться здесь безопасно было только в ОЗК, общевойсковых костюмах химической защиты — но даже при тридцати градусах жары, какая была здесь — это было просто невыносимо. Обошлись русским авось, рыбацкими резиновыми сапогами и резиновыми перчатками, такими, какие пользуются сантехники.