Александр Афанасьев - Стальное поколение, ч. 2

Через три секунды — расправились и с теми, кто был в кузове. Двое диверсантов притаились в канаве... здесь были болота, сырость, росли камыши — разглядеть, что в канаве были невозможно из-за зеленки...

— В кузове чисто!

Один из спецназовцев, держа одной рукой пистолет, другой рванул ручку двери кабины, из машины на обочину свесился окровавленный водитель. Пахло кровью

— Кабина чисто!

— Чисто!

«Офицер» обошел машину. Глянул в кузов, нахмурился, увидев какой-то странного вида летательный аппарат с длинными крыльями.

— Поджечь машину. Уходим — распорядился он

— Есть.

Из кузова «сломанного» грузовика передали две двадцатилитровые канистры с топливом. Бензина в Ираке было много...

И пока на Востоке, в тысячах километрах отсюда — в звериной ярости люди убивали друг друга, поливали ядовитыми газами и давили гусеницами танков — в Москву пришла бабья осень. Поздняя, но тепла и солнечная — бабья осень...

Высокий старик с длинными пальцами пианиста и благообразным лицом аристократа — как рядовой сотрудник прошел через главный вход в здание, отметившись на проходной. Незаметно, словно пустынные джинны — испарилась охрана, которая сопровождала старика во время его полуденной прогулки по парку, где росли. Тянулись к небу, молодые деревья, высаженные сотрудниками советской внешней разведки. Старик знал, что на земле ему осталось недолго — и потому вид всего растущего, молодого, тянущегося ввысь — был ему во благо.

На особом лифте — старик поднялся на последний этаж. Там сидели только он сам и приближенные ему люди. С тех пор, как старик пришел в ПГУ — возникло жесткое разделение по линии Запад-Восток, причем основной упор шел именно на операции на Востоке. А кто сидит на крайнем этаже и чем занимается — не знал в ГУ КГБ почти никто. Некоторые из находящихся там людей — даже не говорили по-русски. Или делали вид, что не говорили по-русски.

Кабинет старика — один из трех в здании — находился прямо у лифта, первая дверь. Возле него — днем и ночью стоял вооруженный прапорщик, он же вручную открывал и закрывал массивную стальную дверь, преграждающую путь в остальные помещения на этом этаже. Прапорщику было лет семьдесят, никто не знал, откуда его вообще взяли — но с наганом на поясе выглядел он весьма воинственно. Он никогда не требовал ни удостоверений, ни пропусков — тех, кого он не знал, он просто не пускал, вот и все. А так у него был стол, стул, радио и свежая газета Правда и больше ему ничего не было нужно.

Старик прошел в свой кабинет. Едва занял свое место — раздался осторожный стук, в дверь. В дверь слева. В этом кабинете были не одна, а две приемные — в одну из них можно было попасть только из закрытой зоны.

— Qeydiyyat [90] Войдите (азерб.) ! — сказал старик

Вошел молодой человек, восточного вида, положил папку на стол. Старик молча, ничего не говоря, достал оттуда два конверта. В отличие от Крючкова — он не принимал документов иначе как в опечатанных конвертах. Этот молодой человек — знал, что судья добился того, что приговор его старшему брату переквалифицировали с умышленного убийства на убийство по неосторожности и вместо пятнадцати лет а то и смертной казни дали три года. Предать он не мог — хотя бы потому, что был из горной части Азербайджана и нехорошо говорил по-русски.

Старик вскрыл один из конвертов. Конверт прислали из главного разведывательного управления...

Ага... так. Автомат АКС-74 номер СО7374, выпущен в одна тысяча девятьсот восемьдесят четвертом году ПО Ижмаш... ага... это не то.

Вот!

В одна тысяча девятьсот восемьдесят восьмом году изъят со складов длительного хранения МО СССР и в составе партии в одну тысячу единиц поставлен в Республику Ирак с целью проведения испытаний, по линии Управления научно-технического сотрудничества. Принят представителями МО Ирака по акту в порту Басра в составе сборного контейнерного груза, отправленного в республику Ирак сухогрузом «Академик Вавилов»...

Судья улыбнулся своим мыслям. Иногда — мельчайшие детали — способны восстановить всю картину, непередаваемо прекрасную и невыразимо страшную.

Значит, Ирак...

Из сейфа — судья достал папку — скоросшиватель. Он заказал несколько хороших, дорогих скоросшивателей из ФРГ — в отличие от советских, они позволяли удобно хранить и просматривать документы, и не рвать их при этом. В ФРГ же были заказаны удобные полиэтиленовые конверты — обложки, чтобы не рвать подшиваемую бумагу.

Заключение судья положил в один из таких конвертов. Безошибочно нашел папку, самую большую и тяжелую из всех. Подшил документ — по порядку, предпоследним там было спецсообщение об убийстве одного сотрудника КГБ и троих сотрудников ГРУ ГШ в районе ирано-иракской границы. Согласно данным, предоставленным советской стороне — нападение и убийство советских товарищей было совершено иранской разведывательно-диверсионной группой, проникшей за линию фронта. Судья в это ни на минуту не поверил — просто он вообще не верил в такие вещи. Как правильно говорится в книге Марио Пьюзо «Крестный отец», которую недавно издали в СССР тиражом в пятьдесят тысяч экземпляров — с теми, кто воспринимает несчастный случай как личное оскорбление — несчастные случаи не происходят...

Папка была самой большой и тяжелой из всех. Значит — наверное, именно с этой страны надо начинать игру. Игру, в которой они переиграют американцев и перевернут весь мир.

Судья задержался закрывать папку, смотря на фото усатого человека в военной форме, приклеенного на обложку папки.

Подпись на фотографии по-арабски значила « Саддам Хусейн».

Одно из идиотских правил — негласно запрещалось строить дома больше ста квадрантных метров жилой площади. Выходили из этого как могли, например — устраивали еще один этаж, а то и два — в подвале

Понятие «помповое ружье» появилось только в России, в начале девяностых, хотя Ижмех планировал пустить советскую «помпу» в серию в семидесятых. Отказали — посчитали слишком опасно.

Дело оперативной разработки

Сильным духом человеком

То есть, возлагают большую долю вины по делу.

Секция профилактики правонарушений

Красные — то есть там, где поддерживают администрацию. Черные — там где главные воры в законе.

Блок усиленного режима

Л. Кэрролл. Алиса в стране чудес