Александр Афанасьев - Ближний круг, ч. 1

После читки намаза по громкоговорителям — они были установлены на территории всей части — советники и переводчики, приведя себя в порядок и перехватив на скорую руку, собрались в ленкомнате на обычный утренний развод. Разводить — особо было нечего, людей катастрофически не хватало, все проблемы решались по принципу «схватил — и тащи» — но за некоторые традиции держались. Явились трое из четверых переводчиков — они были в Багдаде на «командирской учебе», поэтому приехали с красными глазами, отчаянно зевая. Все трое были гражданскими, в их институтах была военная кафедра и то, что происходило сейчас — называлось «языковой практикой». У кого был хороший блат — те проходили практику в гражданских университетах, ну а большинство — «гремело по войне».

От двоих — еще и несло перегаром. Водку в Багдаде достать было хоть сложно, но можно. Все-таки — борта ходили, с каждым таким бортом — приходило по триста — четыреста бутылок, так подрабатывали военные летчики и штабные, обратно отправляли электронику и шмотье. Если не было денег на нормальную водку — ставили самогон, бухали самолетовку. Саддам Хусейн закупал эскадрилии Миг-25, там спирт входил в состав охлаждающей жидкости. Его после каждого полета сливали, разбавляли водой и пили. Местные — традиций потребления алкоголя не имели, поглядывали настороженно — но офицеры, особенно из тех, кто побывал в СССР — закладывали не хуже шурави. Были и женщины — в Багдаде были институты, университеты, много провинциалок, приехавших учиться — в общем, московские переводяги прилично погуляли.

— Бубенцов... — недовольно сказал Прус, видя, как москвич отчаянно пытается сидеть прямо.

— А...

— Встать смирно, на!

Переводчик вскочил

— Беряга, вас тоже касается!

Теперь — навытяжку стояли уже двое переводчиков.

— Вы в каком виде явились к месту службы?! Вы почему позорите Родину?!

Упоминание Родины было угрозой, хотя и завуалированной. Теоретически — даже старший военный советник мало что мог сделать с гражданским переводягой — он был гражданским, на армию клал вприсядку. Но это теоретически — а практически он мог отвести за шкирку охеревшему от жары и безделья Степнову, который вцепится в них мертвой хваткой. Напишет куда надо — мол, употребляли самодельные или там контрабандные спиртные напитки, в нетрезвом состоянии их видели иракцы, тем самым они уронили моральный облик советского гражданина, как то так. И — привет, Родина. Переводягам тоже платили, по меркам двадцатилетних пацанов — деньги просто сумасшедшие. А тут — в двадцать четыре часа вышибут, на Родине продолжение банкета — обсуждение в комсомольской организации университета, и т.д., и т.п. И самое главное: в СССР отлично умели ломать судьбы и карьеры, это умение было отточено до блеска и многократно проверено. Эти парни явно после окончания своей гражданки рассчитывали еще не на одну командировку с оплатой в валюте, на карьеру в МИДе, в Минвнешторге, в ГКЭС [33] Государственный комитет по экономическим связям, занимался развивающими странами . Но одного залета было достаточно, чтобы стать невыездным, и чтобы карьера — сломалась раз и навсегда. Пошлют в какой-нибудь Урюпинск — и там и закончишь свою жизнь.

— Симоненко...

— Я! — вскочил третий переводчик

— Помогите товарищам привести себя в порядок. Пятнадцать минут на все.

— Есть!

«Привести себя в порядок» — значит, как следует проблеваться, «пугать унитаз» как это называлось. Потом — душ, тут на кранах всего один сосок и вода всегда теплая. Потом — пару сырых яиц с томатным соком. Яйца тут — бывали с сальмонеллезом, отчего можно было слечь всерьез и надолго — но риск есть риск, не надо бухать. Если нет нормальной томатной пасты — можно взамен сожрать банку красной рыбы. Килька в томате, вы не подумайте. Она до того достала, что в Афганистане банками мостили дорожки, а если жрать совсем было нечего — выкапывали и ели...

Симоненко вытащил двоих коллег из Ленинки фактически за шиворот. Николай задумчиво посмотрел ему вслед — ой, непростой парень. Окончил ВИИЯ, военный институт иностранных языков — это только то, что он говорит. Со слов ему двадцать пять — но по мнению Николая, как минимум двадцать восемь — двадцать девять. По сравнению с малолетними дятлами, которые так до конца и не поняли, где находятся и искали неприятностей — он был сама осторожность. Говорил много, но увертливо, моментально переводил разговор на другую тему как только речь заходила о нем самом, о его прошлом. И еще. Николай был уверен, что Симоненко где-то воевал. Может, по призыву, в Афгане — но воевал. Глаза у него...

Хотя какой нахрен призыв — если в ВИИЯ военная кафедра? Если только в Афганистан же — переводягой по фарсиязычному направлению.

Темный в общем человек. Непонятный. Такой, от которого надо держаться подальше. От любых таких людей — надо держаться подальше и помнить — ничего не происходит в этом мире случайно.

Аллах Акбар...

— Так... — подвел итог Прус — с этим разобрались. Теперь по очереди. У тебя что?

Первым докладывал Жбанков Петр Иванович. Специалист ПДС, больше пятисот прыжков. Здесь специфика была в том, что большей частью — приходилось прыгать не с самолетов, а с вертолетов. Как обычно — не хватает выделенных часов, не на чем отрабатывать прыжки. А в теории — не научишь прыгать.

Парашютному десантированию — внимания уделяли немного, по согласованной с иракцами программе. Шла война и даже сейчас, на восьмой ее год — десантирование в иранский тыл крупных сил было невозможно. Собьют по дороге — у иранцев были Фантомы, не такие плохие, как их было принято представлять, и были Томкеты. Наземная версия той птички, которая главная в американских авианосных соединениях, самолет для перехвата советских тяжелобомбардировочных соединений. Это — вообще чума.

Затем — доложились Серегин и Барабашников. Оба — разведчики, из разведки дивизии. Здесь — учат просто правильно стрелять — арабы, если их не учить, то палят от бедра, то закрывают глаза при стрельбе. Оба побывали в Афгане, так что учат иракцев и тому, что им надо будет позарез тогда, когда они выпустятся из учебки и пойдут на фронт.

Следующим — должен был докладываться он: несмотря на молодость и тот факт, что к группе он присоединился последним — докладывал он не последним, подтверждая свое место в незримой иерархии, которая складывается везде, где есть несколько мужчин.

— Так, теперь по тебе... — командир посмотрел на Николая — кран пригнали. Теперь — нахрена он тебе нужен, скажи на милость.

Николай объяснил. Наступило потрясенное молчание.

— Да ты охренел совсем, парень... — подал голос Жбанков — это п...ц просто. Перестреляете друг друга. Под трибунал захотел?