Александр Афанасьев - Ближний круг, ч. 2

Николай — отправлялся на смотр вместе с кортежем Раиса из одного из дворцов в Багдаде. Они встали на первый намаз, и пока солдаты совершали его — Николай сделал гимнастический комплекс, который он рассчитал как раз исходя из времени намаза. Затем — они вышли к машинам...

Кортеж Раиса — со времени покушения увеличился, но не сильно, теперь в его состав входили две автомашины Камаз с бойцами и два бронетранспортера БТР-80, которые поступали на вооружение Республиканской гвардии. После того, как в кортеж включили эти машины — его скорость за городом упала километров на тридцать — сорок, и положение с безопасностью это только ухудшило.

Увидев садящегося в МерседесРаиса — Николай удивился тому, что это был сам Раис. Он уже научился различать двойников Раиса, в том числе Михаила Рамадана, самого похожего из них. Но сегодня — это был сам Раис.

Николай знал, что это был первый выезд Саддама за пределы Багдада после покушения. И что странно — в армию.

За городом — машины разделились. Два Мерседеса — ушли вправо, и точно так же быстро и филигранно — в колонну встроились два точно таких же Мерседеса. Схема была отработана — два конвоя, один за другим. Первый идет ложным.

Николай — остался в первом конвое.

Прибыли на место — в родной и хорошо знакомый ему Интербат, другого такого же тренировочного комплекса — в Ираке просто не было. Иракские гвардейцы — начали рассредоточиваться по периметру, снайперы — по лестнице полезли на крышу, а Николай просто оглядывался по сторонам. Он уже пожалел о том, что в свое время не отказался и просто не покинул Ирак — а теперь на собственной шкуре постигал горькую мудрость слов — да минет нас и барский гнев и барская любовь.

— Салам, моджахед.

Николай обернулся — Жбанков. Специалист по ПДС — теперь на нем красовались полковничьи погоны.

— Салам Петр Иванович

— Курить будешь?

— Не, я же не курю...

Словно не слыша его, Жбанков достал пачку.

— Мальборо.

Одна сигарета — была выдвинута из пачки. Николай взял ее... так и есть, поверх — обернута бумажкой. Тонкой, папиросной

— У меня и прикурить нет.

— Ничего, это есть,..

Жбанков достал зажигалку, нажал раз, другой.

— Что за черт...

Зажигалка не загоралась

Николай перехватил сигарету, пальцами зацепил бумажку.

— Ага... вот

Теперь — зажигалка загорелась.

— Ветер...

— Поздравляю... — Николай показал на полковничьи погоны

— А, это... Это на старости нет. С ними и помру.

— Какие ваши годы. А Прус где?

— Десятое управление отозвало. Говорят, в Сирию едет.

— Кем?

— Неизвестно. Там должностей много...

— А здесь что? Где Интербат?

— Интербата больше нет — Жбанков едва заметно качнул головой — теперь иракский десант учим. А ты как?

— При дворе.

— И что там?

— Да все то же самое...

Небольшой конвой из джипа Тойота и двух Мерседесов показался на дороге.

— Он?

— Он самый. Я пошел.

— Ни пуха. Береги себя.

— И вам не болеть...

Советские опаздывали. Тем не менее — Саддам с группой старших офицеров прошел на трибуну. Николай с несколькими бойцами Амн аль-Хаас занял место справа. У него была подзорная труба, и он тщательно осматривался, чтобы не допустить повторения Тикрита.

Появилась колонна советских — с опозданием на десять минут. Три протокольных Вольво — машины, которые обычно использовались в советских дипломатических миссиях по всему миру, и несколько УАЗов — дико неудобных в жару машин. Иракцы предлагали подарить советской миссии несколько Тойот, которые они закупали для армии — но получили отказ.

Николай смотрел вперед, когда все это произошло. Длинный треск очереди, сзади и слева — пять и сорок пять, знакомый еще по Афгану. Первый взгляд был на трибуну — Саддам сидел прямо, едва видимый из-за сплотившихся вокруг него телохранителей.

— За мной!

С пистолетом — Николай пробежал по хорошо знакомой дорожке — стреляли от штаба, это точно. Сбоку — стояли несколько солдат Амн-аль-Хаас, у них были как раз АКС-74. С виду — они выглядели совершенно спокойными, и даже не пошевелились, когда Николай направил на них пистолет

— Стоять!

...

— Стой! Стрелять буду!

Из здания штаба — выбежали несколько офицеров, и советских, и иракских.

— Рафик, ты что творишь!

— Стоять! — повторил Николай

Один из иракских офицеров — встал перед ним, миролюбиво подняв руки.

— Зачем так, Рафик. Здесь нет врагов.

— Они стреляли!

— Никто не стрелял!

— Стреляли отсюда! Я слышал.

— Они не могли.

— Я слышал — упорно повторил Николай

— Нехорошо не доверять людям, рафик — сказал иракский офицер и, обратившись к солдатам, резко спросил что-то. Те ответили.

— Они не стреляли. Если хочешь — проверь.

Солдат было семеро. Николай — проверил оружие у каждого из них, у одного за другим. Магазины были полны, ни от одного автомата не пахло из канала ствола так, как будто только что стреляли.

Бросив последний автомат — Николай побежал к советским машинам. Там — на импровизированной стоянке, перед штабом — было месиво, кто-то пытался оказывать помощь, кого-то — укладывали в подогнанную иракцами санитарную машину.

Кто-то перехватил его за руку

— Не суйся. Отойдем.

Оказалось — майор Серегин, бывший ВДВшник, афганец, здесь — инструктор. Они отошли в сторону.

— Видели?

— Да. С крыши...

— Пойдем, посмотрим.

— Пойдем...

У Серегина — оружия не было совсем, у Николая — было два пистолета, один из которых он отдал полковнику. Подстраховывая друг друга, они забрались на крышу штаба.

Там — ничего не было.

С крыши штаба — Николай видел, как ведут к машинам Саддама, ощетинившись стволами его прикрывала охрана Амн аль-Хаас, конвой — рванул по направлению к Багдаду, а иракские офицеры — тревожно переговаривались, собравшись у опустевшей трибуны.

— Смотри.

Николай присел на корточки, посмотрел на то место, на которое указывал Серегин. Что-то вроде ожога...

Пороховой нагар!

Никто не лез на крышу. Никто не пытался ни в чем разобраться.

— Вы видели, кто это был?

— Нет. Видимо, через люк ушел.

Люк на крышу, конечно же, был — иракцы не строили дома без выхода на крышу.

Николай посмотрел на советский конвой — представители посольства и аппарата ГВС спешно рассаживались по машинам. Бросилась в глаза пулевая отметина, разбитое боковое стекло на одном из Вольво.

— Не знаешь, кому попало?

— Точно не знаю. Били веером... Грачева помнишь?

— Да.

— Ранен. Остальное не знаю.

— И дальше?

— Иваныч сказал — сами тут разберутся. Иди вниз...

Обратно — Николай вернулся во дворец с иракскими. Ехали быстро.

Уединиться удалось только через час, когда Николай отпросился в туалет. В туалете — нормальных туалетов здесь не было, просто дырка в полу и кувшин для подмывания, хуже, чем в самом забубенном советском вокзальном туалете — он, наконец-то прочел бумажку, которую ему сунули во время посещения воинской части.