Максим Макеев - Московское боярство

Да, руда тут, скорее всего, хорошая, это факт. Однако и мы из наше болотной так навострились делать нужную нам сталь, что его кладенец хоть и крут до неимоверности, по местным меркам, но по московским… У нас такое на рессоры идёт, и на другие важные элементы, отработанная технология. А с учётом того, что металлурги наши уже малость навострились иметь дело с продувкой расплава воздухом с повышенным содержанием кислорода при помощи установки для сжижения газа, то вскоре и на прочие вещи сталь хорошая пойдёт. Да и основного свойства такого рода легендарного меча — его устойчивость на морозе, на которую так напирал дед — мы уже получили. Натурально десятки опытов провели, замораживая максимально в холодильнике различные сплавы, и добились отсутствия низкотемпературной хрупкости. Собственно, это я кузнецам и рассказал.

Опять все грустные сидят, думают. Однако дед-кузнец, выдал мне новый вариант, от которого я, честно говоря, сам потерял дар речи. Он предложил мне обучить его среднего сына технологии в обмен на этот самый меч-кладенец! Стоимость этого оружия, конечно, баснословна, как сказал мне дед, однако и цену знаний он знал, и прекрасно себе представлял перспективы. Выступил с встречным предложением — руду пусть тоже для образцов мне подгонит, а я в ответ ещё и набор кузнечных инструментов отдам. Через месяц мы вернёмся за дровами и сеном, время подумать пока есть. На том и порешили.

С гончаром чуть проще было. Глину да другие образцы он будет поставлять за покрытие его поделок эмалью. Уж больно у дядьки красивые горшки да тарелки выходили, грех было не предложить. И будет у нас такая себе «челночная торговля» — забираем его поделки расписные, покрываем специальным стеклянным составом и возвращаем ему. А гончар нам — образцы глины да поставки её, коли уж хороша попадётся. Всей толпой двинули опять в лес — клятвы давать да руки резать. Мы, правда, традиционно печатью обошлись на бумажном контракте со своей стороны.

Расстались практически друзьями. Мы пошли домой, Митька Северный, как я прозвал князька, на манер бандитов моего времени, с товарищами отправился в свою крепость. Уж больно рожа у него криминальная, вот и получился он на манер Никиты Питерского, или там Васьки Тамбовского. Негативного оттенка это прозвище не несло, Митька из-за имени похожего, Северный — потому что его владения это северный край корельского племенного союза. Дальше уже не корелы, а саамы идут.

Дорогу обратно построили чуть по-другому. Мы решили обогнуть остров с рыбаками, закрывающий вход в естественную гавань. Обогнули успешно, но наткнулись на ещё один мелкий островок. Потом ещё, западнее, и ещё. Пока, наконец, в лучах заката не показался огромный остров. В темноте почти его попытались обойти, там скалы высокие, на них — лес густой. Переночевали, чтобы попусту не рисковать, и продолжили с утра осматривать новый географический объект.

Если честно, он завораживал. Мощь, то слово которое приходило на ум при осмотре грандиозных гранитных валунов и скал, на которых стоял вековой лес. С западной стороны он изрезан какими-то не то речками, не то ручьями, не то протоками озера. Я опять пожалел, что изначально не в этом месте появился. Может, с природными ресурсами тут не густо, но с точки зрения обороны — место идеальное. Надо фотоаппарат взять и экспедицию высадить, осмотреть вдумчиво остров. А то следов деятельности человеческой нет, даже странно.

Вернулись домой под вечер. Нас встречали Влас с Лисом. Я половину ночи в красках рассказывал, активно жестикулируя, про наши приключения, про остров тот, про охоту на медведя, про Митьку Северного и его кузнецов. Ну и список переделок для «Меркурия» выдал, не без того. По всему выходило, что этот проект судна не подходит под наши нужды. Надо сделать лодку с более мелкой осадкой, шире, с нормальной десантной аппарелью, чтобы понтоны не сооружать каждый раз. В идеале — подошёл к берегу, открыл трюм, выдвинул мостки да и начал торговать. Ну и для прохода по речкам мелким что-то особое надо, слишком мелкие наши лодки плоскодонные, водомётные. Над этим новым судном пусть Обеслав да Кнут думают, тем более что сооружать их станем не раньше осени. А всё из-за рытья гавани.

Город, увиденный мною по утру, радовал аккуратными домиками, и не радовал грандиозным котлованом по бокам от канала, по которому шли до судостроительного. Это последняя наша ходка по этому каналу. Ибо дальше надо или его укреплять дополнительно и очень серьёзно, или срывать к лешему — мешает он будущей гавани. Совместно с моими товарищами выбрали второй вариант. Рабочие как раз заканчивали грандиозную деревянную перегородку, что должна отделять будущую гавань от озера, и когда мы выйдем на торговлю в следующий раз, возвращаться придётся не на судостроительный завод, а на временные стапели на пляже возле Москвы.

Утрясли производственные планы, обсудили вопрос с обучением кузнеца из Митькиной крепости. На самом деле, ситуация двоякая. С одной стороны, пополнение населением мы приветствовали. С другой, а ну как обратно умчится после обучения? На кой леший нам конкуренты, да ещё и в непосредственной близости от Москвы? Решили сильно растянуть срок обучения — лет на десять. Коли уж после этого срока кузнец не вольётся в дружные ряд москвичей, и семью не перетянет, знать, придётся всё Митькино село себе под руку брать. Военным ли путём, экономическим, или с помощью богов — там видно будет, срок большой.

Потратили время на укомплектование судна новым оборудованием. У нас теперь другая цель поездки — собрать, по сути, дань за топоры и косы. Но тащить всё на «Меркурии» — не вариант, потому и сооружал всё это время Обеслав с мужиками некие мобильные установки по выделке нужного нам сырья. Загрузились ими, фотоаппарат взяли, что бы остров осмотреть большой, что мне так приглянулся, припасы — и отправились в путь. «Меркурий» рано утром вышел из канала на озеро. За ним — рыбацкий баркас, буксир, «Варяг». Канал же стали готовить к осушению.

Перегородка, её основная часть в виде гигантских бревенчатых «прямоугольников», уже притоплена по всей потенциальной береговой линии. С нашим уходом закроют и створ канала, начнут срывать дамбы. Потом делать волноломы на входе в крепость, оснащать их неким подобием маяков, вешек, и на этом гавань будет готова. Вынутый грунт распределяют по городу и за его пределами. Стройка вообще-то замедлилась — часть людей пришлось отправить на восток и юго-восток. Там они по картам, что заполняет Горшок, выбирают места для поселений и делают линию границы.

Нет, не пограничные столб и контрольно-следовая полоса, все проще. Мы границу на по карте прикинули, и теперь по внутри неё народ ищет места для поселений. К ним — пути определяет, и от Москвы, и из-за пределов нашего государства. Часть дорог да троп удобных заваливают буреломом, делают непроходимыми. Другие — наоборот, расчищают, и ставят некие знаки верстовые. Там стрелки, и если по ним двигаться, то попадаешь к металлургическому комбинату, или Самуилу, или к Москве. Соответственно, на этих путях пограничники встанут, их теперь чуть не десяток придётся оформлять, да конным транспортом обеспечивать — сюрпризы нам не нужны. Ну и патрулей добавиться, чтобы сопровождать переселенцев потенциальных. По плану, коли уж к нам кто на поселение придёт, пограничник вызывает патруль, конники доносят до потенциальных жителей наши условия. Они достаточно просты — детей в интернат, место для размещения мы определяем, далее помощь в обустройстве и дань в дальнейшем указанным нами способом. Обучатся, притрутся, может, и город где поставим, в крепостные перепишем новичков. Ну а не согласятся люди — скатертью дорога, но только не в направлении Москвы.