Алекс Клемешье - Клинки кардинала

Сила вампиров не так крепко связана с людскими переживаниями, как Сила Иных-магов. Им – и Светлым, и Темным – наверняка здесь нравилось. Многовековая история (со времен Большой башни XII века и уж тем более с начала XIV века, когда Карл V повелел превратить замок-крепость в королевскую резиденцию) сделала это место настоящим кладезем самых разных эмоций. Здесь рожали королей и пытали преступников, здесь до беспамятства влюблялись и подсыпали яды в бокалы с вином, здесь творили предметы искусства и интриговали против родных и близких, здесь становились всесильными фаворитами и получали кинжал в бок. Нынешние стены не один десяток лет напитывались самыми разными эмоциями; стоило де Бреку закрыть глаза – и Сумрак перед другим взором начинал плыть и подрагивать от перенасыщения.

Однако Сила вампиров повязана на крови. Экстаз приманенной Зовом жертвы, ужас загнанной в угол добычи, паника, безумие и покорность – все это воспринималось организмом вампира как прелюдия, как аромат главного блюда, как приятное предвкушение настоящего насыщения. И только кровь утоляла извечный голод, наполняла уверенностью и бесстрашием, дарила иллюзию всемогущества. Давала подлинную Силу. Поэтому клокочущие в Лувре обрывки и отголоски былых страстей скорее настораживали де Бреку, нежели подпитывали. И эта настороженность дала ему возможность почувствовать, что сейчас Иных в огромном дворце куда больше, чем обычно.

Резиденции королей испокон веков манили не только людей. Темные маги так устроены, что повсеместно стремятся к роскоши и власти, но иногда даже они предпочитают не пользоваться властью, а греться в ее лучах. Темные повыше рангом становятся фаворитами и советниками августейших особ, Темные помельче – писцами и стражниками: пусть сами они не вершат чужие судьбы, зато постоянно присутствуют при том, как эти судьбы вершатся другими. Светлые под предлогом необходимости приглядывать за противником и предотвращать воздействия на людей в святая святых французской монархии и сами бывают не прочь полакомиться дармовой Силой. И это касается не только сбиров обоих коннетаблей Дозоров, в Лувр приезжают и не состоящие на службе Иные – со всей Франции, со всей Европы, с личными прошениями или в качестве сопровождения высоких гостей.

Единственный закон, который распространялся на всех и неукоснительно соблюдался, – невмешательство в политику людей. Разумеется, ясновидящие предсказывали исходы, целители лечили власть имущих, советники нашептывали своим сюзеренам истинные мысли льстецов и прихлебателей, наемники охраняли господ. Но никто из Иных не имел права стать монархом или министром, самолично отправить на войну целую армию, подписать приказ о капитуляции приграничной крепости, поднять или снизить налоги…

Сейчас в королевской резиденции трудно было найти помещение, в котором не пахло бы Светлым или Темным духом. Обручение – событие грандиозное, не только провинциальные родовитые дворяне и принцы крови прибывали на церемонию со своими свитами, не только местные Иные, так или иначе вхожие во дворец, но и испанцы, австрийцы, шотландцы, поляки, итальянцы, фламандцы, швейцарцы, англичане… Де Бреку медленно, размеренной поступью двигался к кабинету Ришелье, настороженно поводя носом и отмечая про себя места наибольшего скопления Les Autres. Кто-то просто общался в какой-нибудь из многочисленных гостиных, кто-то ожидал аудиенции у высокопоставленных вельмож и обитателей Лувра, кто-то глазел по сторонам и поглощал сочащуюся отовсюду Силу. Невидимые и неслышимые обычными людьми, меж разномастных гостей сновали дозорные; в значимых приемных располагались целые караулы – похоже, парижским Дозорам пришлось дополнительно рекрутировать свободных Иных или просить помощи у крупных гарнизонов Орлеана и Лиона.

В приемной кардинала было на удивление людно. Несмотря на вечер, посетители и не думали расходиться, грозя задержать Ришелье до ночи. Сперва де Бреку примостился в оконной нише, чтобы в тишине и покое дождаться своей очереди. Однако, пересчитав посетителей и прикинув, как быстро их поток может схлынуть, он все же предпочел ускорить встречу с его высокопреосвященством.

Случалось, я опускался на самую глубину, на четвертый слой Полумрака. Кто знает, может, до дна отсюда было так же далеко, как и до реальности, но дальше я пройти не мог, даже заглянуть сквозь веки не получалось, и потому малодушно считал четвертый слой последним. Возможно, глубже был ад для таких, как я, и мое посмертие не давало права познать настоящий предел до момента полного упокоения. Что ж, если ад для низших Иных существует, он действительно ужасен, раз уже на подступах к нему становится жутко.

Безбрежная серая равнина, серый песок на многие лье вокруг – будто шершавая шкура на брюхе гигантского зверя; редкие черные валуны на горизонте казались остатками гнилых зубов поверженного исполина. Здесь не было солнца, оно не клокотало в небе огненным цветком, не гудело в ушах, не обугливало кожу – казалось бы, какое блаженство для вампира! Но нет, все органы чувств – и атрофировавшиеся, и обновленные – от страха принимались трепетать и вопить, каждое на свой лад; они молили поскорее покинуть гиблое место. Немалую роль в этой всепоглощающей панике играло то, как я выглядел на четвертом слое. К сожалению или к счастью, я не мог увидеть себя со стороны целиком, но мне хватало и того, что попадало в поле зрения. Сквозь лохмотья своего камзола, сквозь дыры в ботфортах я видел кости – серые, как и все на этом слое. Кое-где на костях еще виднелось обтянутое пятнистой, будто у мертвеца, кожей темное мясо, белые сухожилия и черные вены – мертвая плоть, тлен, тухлятина. Разложившийся труп, каковым я, безусловно, и являлся. Так выглядели бы мои останки в фамильном склепе, если бы несколько десятилетий назад я не увлекся прекрасной ламией.

Вряд ли кто-то с удовольствием будет смотреть на собственный полусгнивший труп, верно? Вот оттого-то я и не любил бывать на самой глубине.

Вторая причина, заставлявшая корчиться мою истлевшую душу в этом Господом Богом проклятом месте, – отсутствие каких бы то ни было обитателей. Мимо меня проплывали призрачные облака Темной Силы; эти гигантские сгустки разворачивались в черные коридоры, скручивались в неосязаемые струи, обретали форму кошмаров и рисовали прекраснейшие из силуэтов – но это была Сила, которой я никак не мог воспользоваться. Увы, я не маг. Чтобы подпитывать свою мертвую плоть, я должен пить соки живых. А здесь их не было и быть не могло. Ну разве это не ад для вампира – оказаться там, где нет людей или хотя бы животных, чья кровь позволяет ненадолго утолить извечный голод?!