Rein Oberst - Чужой для всех-3

Неизвестность угнетала, отбирала физические и моральные силы. Вера впадала в полуобморочное состояние. Чтобы как-то держаться, она стала читать про себя «Отче наш».

Берия, тем временем, достал из сейфа папку бордового цвета с грифом «Секретно». Из бокового кармана достал фото Франца Ольбрихта в форме майора Вермахта, взглянув на него, язвительно выдавил: - Лощеный какой! А пробор, а пробор! - затем развернул фото лицевой стороной к Вере, бросил хмуро: - Это он?

- Вера еще больше зарделась, онемела, не поднимая глаз, утвердительно махнула головой.

- Любишь его?

- Он отец моей дочери, - пролепетала девушка.

- Любишь, по глазам вижу, что любишь. Это хорошо. Встретиться с ним хочешь?

- Что…? - глаза девушки распахнулись, загорелись. Кровь прильнула к голове. - Разве это можно? Он же…?

- У нас все можно… если осторожно, - улыбнулся с сарказмом Берия. - Или ты не поняла куда попала, с кем разговариваешь?

- Я догадалась, - ответила девушка, справляясь с волнением. - Значит я реабилитирована? С меня снято обвинение?

- Обвинение снято. Но реабилитирована будешь только после выполнения одного задания. От того, как ты его выполнишь, зависит твоя жизнь, жизнь твоей дочери и жизнь Франца Ольбрихта. Ты готова выполнить такое задание, Дедушкина?

Вера вскочила, резко подалась вперед. В глазах решимость. Пальцы рук побелели, впиваясь в стол заседания, готовы разорвать сукно.

- Что нужно сделать? - вырвался возглас из ее груди. - Я на все готова, чтобы они остались в живых!

- Ну и темперамент? - усмехнулся генеральный комиссар. - То пугливая, как лань, то вскочила, ощетинилась, словно дикая кошка. Садись! - махнул рукой нарком.

- На немецком языке разговариваешь? Мне доложили, что говоришь бегло? Это правда?

- Правда! Я в школе была лучшей ученицей.

- Хорошо! Очень хорошо! - Берия вдруг произнес свое восхищение на немецком языке.

Вера улыбнулась, молча присела.

- Задание будет трудным, - продолжил разговор Берия. - После определенной подготовки тебя переправят в Берлин. Там организуют встречу с Францем Ольбрихтом. Во время встречи ты должна будешь его убедить, сделать то, что прикажут наши люди. Я надеюсь на тебя, товарищ Сталин надеется, и смотри, не подведи! - Берия постучал указательным пальцем по столу. - Ты поняла меня?

- Я согласна, но что будет с моей дочерью? Я беспокоюсь за нее.

- А-а-а, - нарком махнул вновь рукой, - нашла о чем беспокоиться. Лучше беспокойся, чтобы задание не провалить и в лапы к немцам не попасть. А за девочкой присмотрят. Даю слово.

- Когда нужно приступать к заданию?

- Вот это другое дело! - Берия поднялся из-за стола, расстегнул ворот коверкотового френча на погонах которого красовались большие золотистые звезды, окаймлённые красным, синим, зелёным и краповым шитьем, вальяжно подошел к Вере. Окинул взглядом стройную фигурку гостьи, остановился на глубоко вздымающейся груди, которая отчетливо вырисовывалась, несмотря на толстый шерстяной свитер, наклонился к лицу Веры.

- Мы тебе дополнительно сообщим. Подготовка будет проходить днем и ночью, ночью и днем. Мы сделаем из тебя нашего агента. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Вера почувствовала запах дорогого одеколона. Через пенсне на нее смотрели вожделеющие, красные глаза наркома.

- Серьезная будет подготовка, - протяжно, почти шепотом говорил нарком. - Не подведи нас, Дедушкина. На карту поставлены жизни многих людей, в том числе твоей дочери…

Вера сжалась, закрыла глаза, интуитивно сделала шаг назад, выставив правую руку… Через несколько секунд глаза открылись.

Берия уже стоял возле огромного, оббитого зеленым сукном, рабочего стола, ухмылялся. Увидев, что девушка пришла в себя, нажал на кнопку вызова адъютанта.

Полковник Саркисов явился без промедления.

- Дедушкину отвезите домой. Готовьте к операции. Фитина - ко мне…

Январский утренний туман рассеивался. Плотная, непроницаемая дымка становилась белесо-синей, прозрачной. Все вокруг: от кустов и деревьев, до зданий и машин, украсилось изразцами кружевного синего инея. Красота необыкновенная.

- К машинам! - раздался зычный окрик фельдфебеля, разрывая тишину идиллического зимнего утра.

Боевой эскорт засуетился, забегал. Солдаты, побросав окурки, устремились выполнять команду. Офицер охраны с тревогой посмотрел на светлеющее небо, боясь уловить гул американской авиации, вытянулся перед хмурым шефом.

Мимо из отеля проходил Франц Ольбрихт - 28-летний помощник фюрера. На серебристых погонах-косичках офицера желтели по две четырехконечные звезды.

- Поехали, Иван! - бросил Франц, усаживаясь на кожаном диване.

- Куда ехать, господин полковник? - отозвался Криволапов, сдерживая зевоту.

- Клебер, знает, - буркнул недовольно Ольбрихт и глубже втянул голову в шинель.

- Ясненько!

Лимузин мягко тронулся, объехал воронку, вырулив на автостраду, проследовал за бронетранспортером охраны…

Что делать? Как поступить? Вопросы с новой силой закрутились в голове Франца, когда он прикрыл глаза.

Невероятные успехи в Арденнской операции: расчленение англо-американской группировки, захват Брюсселя и Антверпена, выход к французской границе и к морю - не дали ожидаемых результатов. Коалиционные силы не сложили оружия. Западный фронт не развалился. Поражение на Северном Эльзасе, оставление Страсбурга - не сломили общего сопротивления. Потери тактической авиации на земле после успешной бомбардировки Люфтваффе 1 января (уничтожено 800 самолетов) не ослабили воздушного натиска противника.

Как повести себя с фюрером? Какой дать совет? Ведь для этого рейхсканцлер вызывает в Берлин.

Опасение за исход операции усилилось после разговора с дядюшкой, генералом Вейдлингом. Тот раздраженно, доводя себя до ярости, выдал неутешительные прогнозы дальнейшего исхода битвы. Он и сам их знает.

Армия Вейдлинга наступает узкой полосой. Бригады потрепаны и обескровлены в постоянных сражениях с отступающим врагом. Остро не хватает горючего и боеприпасов, а что выдают, приходит с большим опозданием. Появилась реальная опасность окружения. Корпуса Брэдли и Монтгомери, получив резервные бронетанковые дивизии, переброшенные из Америки и Англии, перешли в наступление, тесня войска Дитриха и Мантейфеля, угрожая соединением в Бастони.

Главное, полное превосходство в воздухе. Их бомбят непрерывно, массированно «летающие крепости». Треть танкового парка уничтожена только бомбежками. ПВО с ЗУР «Вассерфаль», на которое они возлагали большие надежды в начале операции, оказалось малоподвижным и малоэффективным. Принятая двухлокаторная система наведения громоздкая, несовершенная. Точность попадания низкая, только треть успешных запусков, кроме того - острая нехватка самих ракет. Эти недостатки свели на нет ракетное ПВО. Люфтваффе защитить не может по причине малой численности самолетов.