Rein Oberst - Чужой для всех-3

- На здоровье, господин старший фельдфебель, - ответила искренне девушка. - Я рядом, если надо, зовите, посетителей мало.

- Что так?

- Говорят, русские перешли в наступление под Варшавой. Вот отпускников и отозвали.

- Что? - Иван бросил недоуменный взгляд на Эльзу, перестав жевать. Поняв фразу официантки, сглотнул и удивленно воскликнул: - Так это же под Варшавой, Эльза! А мы в Берлине. Ты что, боишься? Живем, рыженькая! - отхлебнув пива, Иван уже спокойно, нравоучительно добавил: - Главное - мы живы, дуреха! Держись нас и все будет хорошо.

- Я так и делаю. Извините, господин старший фельдфебель, мне нужно идти, - официантка заметила, что ее вызывает подполковник Шлинке.

Эльза расправила белоснежный передник, короткую юбочку. Глядя в зеркальце, подкрасила яркой помадой губы и устремилась к офицерам.

Вход в кабинку перекрывал громадный Степан. Богатырь окинул суровым взглядом хрупкую, прелестную официантку, шагнул вправо, молча открыл дверь.

Эльза проскочила, словно мышка, под рукой великана, сияющая предстала перед Шлинке. - Я здесь, господин подполковник. Что подать? - взгляд подобострастный. Юное гибкое тело наклонено. В руках карандаш и блокнот.

- Графин водки, не шнапс, а водки. Да холодной! И студень, студень подай! Горчички не забудь. Поняла? Да грибочков солененьких не мешало. Грузди есть? - взор Шлинке скользнул ниже и остановился на глубоком вырезе блузки. Глаза заблестели.

- Слушаюсь, господин подполковник, - Эльза подалась вперед, поняв взгляд офицера. - Груздей нет. Есть только грибной гуляш.

- Хорошо, давай грибной гуляш. Беги, детка, выполняй…

Время было обеденное, но посетителей в ресторане «Папа Карло» было немного. Излюбленные места фронтовиков Вермахта служащие не заполняли, побаиваясь инцидентов. Водку принесли быстро. Графин действительно был холодный, запотевший.

Молодец, подумал Шлинке, старается Эльза. Надо позвать в номер. Разлив по рюмкам, бодро произнес: - За ваше здоровье, господа! Рад, что вы добрались целыми и невредимыми. Я переживал. Ну, будем!

Горячительный напиток залпом пошел по назначению. Шлинке не соблюдал осторожности. Он понимал, находясь с Францем в закрытой кабинке, бояться некого и нечего. Сыщики Мюллера, раз встретившись с помощником фюрера, обходили ресторан стороной.

Беседа шла в спокойной, непринужденной обстановке. Никто не торопился. Русские жили в гостинице, в доме, где находился и ресторан «Папа Карло».

Франц также не спешил домой. Дерганая, нервная беременная жена не притягивала в эту минуту. Он с удовольствием предавался беседе с новыми друзьями после тревожного возвращения. Открытость и искренность русских, бескорыстная поддержка и выручка в бою, дружелюбие - вызывали уважение, а высокие боевые качества, умение воевать - восхищение. Ему было приятно находиться в компании русских офицеров. Он не чувствовал себя одиноким и отверженным, как это было в кругу штабистов Вермахта. Генералы и офицеры Верховного штаба чурались его, недолюбливали, считали выскочкой. Он был чужим для них, словно пришелец. Знание будущих событий, опыт ведения современного боя, ставили Франца в ряд, недосягаемый для фронтовиков.

Вместе с тем, беседуя с русскими разведчиками, хмелея от очередной рюмки, Франц не переставал мучиться вопросом: Что нужно еще Шлинке и Клеберу? Взглянув на часы, стрелки приближались к четырем дня, подумал: Сидим почти два часа, и ни слова о причине встречи. И Клаус совсем ошалел. Стенает о свободе. Рвется в бой. Полагает, что этим поможет себе. Голова шумела от бормотания.

- Клаус, возьми себя в руки. Не мучай меня, - Франц дал совет попаданцу.

- Бум! Бум! Бум! - затрещало в ответ.

Франц скривился от боли: - Парень! Не пинай мозг десантным ботинком. Это перебор!

- Бум! Бум! Бум!

Болезненный скрежет зубами и мысленное проклятие: - Ну, пришелец! Сейчас потравлю таблетками, рука полезла в карман. Вдруг остановилась на пути. Тело развернулось в сторону русских и из уст Франца выскочила фраза на ломаном русском языке:

- Господа офицеры! А не хлопнуть ли нам еще по одной, да перейдем к основному разговору? Ведь вы для этого меня позвали?

Лицо Франца было перекошено. Глаза вытаращены. Голова тряслась, как у параноика. В правом полушарии зудело мозга пьяное ржание Клауса.

- О, черт! - застонал Франц, сжал голову руками, склонился к тарелкам.

Брови Константина ползли вверх от услышанной фразы. Михаил смеялся, громко, раскатисто, как никогда ранее. На глазах выступали слезы. Красное маслянистое лицо Щлинке сияло от удивления. Хлопок по столу и возглас: - Вот это по-нашему! Зауважал! Франц, ты учишься на ходу. Или «пришелец» помогает? - черные глаз Шлинке горели, буравили немца.

- Какая тебе разница! Переходим на «ты». Все, что знаю я, знает и твой генштаб. Но я не знаю, что задумал твой центр. Зачем ты пригласил меня и спаиваешь? У меня завтра встреча с фюрером. Я должен быть в форме.

- Это что-то новенькое, подумал Шлинке, а вслух произнес возмущенно: - Вот об этом и поговорим сейчас! - смершевец нервно сорвал салфетку, вытирая жирные губы от студня, выкрикнул: - Эльза, ко мне! - щелкнул пальцами.

Официантка прибежала мгновенно.

- Я здесь, господин подполковник. Что подать?

- Ближе подойди.

Эльза наклонилась.

- Третий графин и гуляш. Поняла? И нас не беспокоить.

- Может хватит водки, Иоганн, - вмешался Клебер. - Разговор лучше вести на трезвую голову.

- Сиди и молчи! - рыкнул на Михаила Константин. - Разговор ведут старшие офицеры. А ты, детка, что стоишь, беги, выполняй! Хотя стоп! - Шлинке притянул Эльзу за передник. Шепнул в рыжие локоны: - Вечером загляни ко мне. Я сделаю тебе подарок. Все, беги! - грубая, шершавая ладонь прижалась к выпуклому месту.

Щеки Эльзы стали пунцовыми. Она благодарно взглянула на офицера, убежала…

- Нет… нет… - ворочал пьяным языком Франц. - Это невозможно… Ликвидировать и погибнуть - да. Вывезти живым - нет… Да и фюрер… - Франц приложил палец к губам. - Цы-ы-ы… нас не подслушивают?

- Не беспокойся, Франц. Начеку сержант. Говори спокойно.

- А-а-а - человек-гора. Это хорошо… - Франц ковырнул вилкой остывший гуляш. Есть не стал. Бросил тусклый взгляд на пустой графин, скривился, подумал: - Зачем напиваться, чтобы вести деловой разговор? И ежу понятно, что задумка - блеф. Но почему настаивает Шлинке? Да, понятно ежу… - губы Франца разошлись в улыбке. Он размяк на стуле, прикрыл глаза. Из глубин памяти всплывали картины знойного лета 41 года. Поселок Поляниновичи. Закат солнца. Он и Вера держатся за руки, поднимаются от реки домой к бабке Хадоре. На тропинку выскочил ежик. Вера обрадовалась, как ребенок, тронула ежа. Еж зафыркал, пугал их. Они пошли дальше. А потом… а потом они спали на сеновале… на сеновале…