Сергей Плотников - Техническое Решение [СИ]

— …в гостевых апартаментах. Установить наблюдение, все средства связи отключить, — услышал распоряжения князя Радищева его сын. Глава рода помедлил, потом тяжело уронил: — Распоряжений и приказов не выполнять: она теперь «не Радищева, а Рукавишникова». И ещё. Когда отойдёт от шока, может попробовать сбежать: учили её не хуже остальных моих детей… К сожалению. В таком случае… Огонь на поражение. Сначала стрелять, потом докладывать. Выполнять.

Сказать, что Кирилл сам был в шоке от происходящего — значило ничего не сказать. Отец безумно любил старшенькую — её баловали больше остальных и вообще… позволяли многое. Одно разрешение на состоявшийся полгода назад брак с купцом (с купцом!) второй гильдии чего стоило. Конечно, совершеннолетний и самостоятельный человек сам решает, с кем ему создавать семью — Конституция гарантирует базовые права человека — но и внутренние родовые традиции забывать никто не спешил. Ирке же спускали всё — в определённых рамках, конечно, но эти рамки были много шире, чем у брата и сестёр. И тут… такое.

— Папа? — выдавил из себя наследник рода Радищевых.

— Хорошо, что ты уже здесь, Кир, — кивнул отец, глядя вслед дочери и её конвоирам.

— Что… Что случилось? — голос подвёл молодого княжича.

— Ничего такого, чего не следовало предвидеть, — с тщательно скрываемой болью в голосе отозвался князь. — Дура по первой же просьбе рассказала муженьку всё, что знала и вспомнила о наших гражданских и военных проектах. Причём Рукавишников не очень-то и настаивал — наоборот, открытым текстом намекнул идиотке, что с пониманием отнесётся к сохранению семейной тайны. Но нет — выложила всё. Ладно, знала мало и почти ничего не понимала, но и по описанию многое можно понять.

— Фёдор — шпион?! — удивление Кирилла было так велико, что вытеснило все остальные эмоции.

— Да какой там, обыкновенный бытовой предатель, — отмахнулся глава рода. — У дельцов, сам знаешь, все, кто крупнее коробейника — друг с другом повязаны. «Старший партнёр» спустил «просьбушку» — или выполняй, или теряй своё дело. Рукавишников, надо отдать ему должное, попытался и рыбку съесть и… гм, не нарушать чужих тайн. Но наша безмозглая «кровиночка» поломала ему всю игру. Она, видишь ли, «больше не Радищева». Знал бы заранее… Да что уж теперь.

— Папа, что происходит? — видя, что родитель не собирается продолжать, тихо спросил его наследник.

— Вчера, около одиннадцати вечера, южные жилые кварталы Рудногорска подверглись обстрелу крупнокалиберной артиллерией, — словно сводку зачитал Михаил Радищев. — Батарея из двух самоходныхстапятидесятидвухмиллиметровых орудий успела произвести в сумме восемь выстрелов, добившись пяти прямых попаданий по единицам городской застройки. На текущий момент подтверждено шестнадцать погибших и более пятидесяти раненых, из которых тридцать восемь — тяжёлые. Разбор завалов продолжается.

— Но… как? — неожиданная новость, вроде бы никак не связанная с предыдущим разговором, укладываться в голове у одиннадцатиклассника напрочь отказалась. — Наводчикам на учебных стрельбах выдали неверные координаты?

— Нет, это было вполне спланированное нападение. Возможно, под прикрытием обстрела должна была действовать группа диверсантов, но, по счастливой случайности, батарею почти сразу уничтожили, не дав нанести по-настоящему серьёзный урон нашей территории.

— Но… как такое вообще возможно? — Кирилл беспомощно похлопал глазами: сказанное отцом его просто раздавило. — Такого… Такого просто не может быть!

— Идёт спланированное выступление против Императора и его вассалов, — пояснил старший Радищев. — Ряд богатейших купцов и часть военных предали страну и монарха и пытаются захватить власть. Фактически, сейчас идёт процесс военного переворота, и мы попали под удар, как только первый план атаки на нашего сюзерена был сорван.

Княжич что есть силы зажмурился и сжал кулаки — так ему было легче отсечь все посторонние раздражители. Услышанное его настолько ошеломило, что даже казалось бы намертво вбитые наставником рефлексы дали сбой. Правда, стоило только чуть-чуть прийти в себя — и наследник рода Радищевых немедленно вспомнил, что полагается делать. Сосредоточиться. Выкинуть из головы всё лишнее, всё, что мешает, сконцентрироваться на главном. Заблокировать эмоции — адепту Духа не пристало терять разум даже в самой скверной ситуации. А потом…

— Мы ведь должны что-то сделать… В ответ? — не размыкая век, уже совсем другим голосом спросил сын своего отца.

— Разумеется, — ответил князь. — Сделаем. И мы, и конкретно ты.

Рудногорск и окрестности. Карим Мамедов.

4 июня 2016 года.

— Господин Мамедов? — мужчина, чем-то неуловимо напоминающий официанта, постарался подойти к столику совершенно незаметно и беззвучно. У него даже почти получилось — негромкая спокойная музыка, играющая в ресторации, отлично маскировала посторонние шумы и при этом не давила на уши.

— Это я, — поднял взгляд военный. Впрочем, сомневаться в том, что его узнали заранее и вопросительная интонация — лишь своеобразная дань вежливости, не приходилось.

— Её Высочество Принцесса Анна приглашает Вас присоединиться к важному совещанию через час. Оно пройдёт в резиденции Князя, транспорт будет ожидать перед главным подъездом за двадцать минут, — слуга Радищевых почтительно склонился, передавая конверт из плотной дорогой бумаги с золочёным витиеватым тиснением «Приглашение».

— Я буду, — буркнул бывший командир Полигона, и посыльный ещё раз молча ему поклонился, делая одновременно шаг назад.

Карим в очередной раз почувствовал глухое раздражение — весь этот подчёркнуто-ненавязчивый сервис слишком разительно отличался от того, к чему он привык за многие годы службы в армии. Будь генерал штабным или, тем паче, министерским работником — может, и поднабрался бы «лоску», отираясь в столицах. Если верить некоторым слухам, работники упомянутых ведомств только так и жили, видя казарменный быт и офицерские гостиницы только в ходе коротких смотров или участвуя в учениях.

Некоторые провинциальные идиоты в погонах отчаянно завидовали высоко взлетевшим коллегам и пытались у себя в расположении устроить нечто хотя бы отдалённо похожее, вплоть до найма гражданской прислуги — повидал Мамедов и таких. Получалось обычно жалко и смешно и вызывало желание плюнуть через губу. Здесь же всё вроде бы то же самое отнюдь не выглядело идиотской бутафорией — и уже сам генерал чувствовал себя лишним на этом празднике жизни. Дискомфорта добавлял и костюм. Сколько себя не убеждай, что одежда — это только одежда, и отсутствие погон является лишь необходимой, мать её, маскировкой — благодушия это отнюдь не прибавляло.