Майлз Кэмерон - Красный рыцарь

Бывший оруженосец поднялся с колен.

— То есть я теперь рыцарь? — Его разобрал нервный смех. — Не оруженосец, а самый настоящий латник?

— И теперь мне нужен новый оруженосец, — подтвердил капитан.

— Неужели все это правда? — продолжая рыдать, выдавила Изюминка.

Том обнял девушку за плечи.

— Правда, девочка. Уж он–то дразнить не станет.

Капитан опустился в кресло.

— Нам нужно двадцать латников. Столько же оруженосцев, дюжина слуг и несколько лучников. Один латник уже есть — Гэвин. С судьей Джоном будет два. У обоих имеются доспехи, и оба поедут с нами. Сэр Алкей, несмотря на то что мы с ним заключили контракт, тоже к нам присоединится. Может, у кого–то есть еще люди на примете?

— У меня с полдюжины ребятишек, готовых пополнить наши ряды. Все при доспехах и с лошадьми, — кивнул Йоханнес.

— Да и мои ребята не откажут, — сказал Ранальд, — им все равно пока некуда податься, по крайней мере в этом году.

— Даниэль Фейвор, — внес свою лепту Том, — прирожденный латник, таких я еще не видел. Он со мной. Ланторны — опасные ребята. Смертоносные. — Гигант довольно оскалился. — Лучники.

— Я прикинул план дозоров, — сказал Йоханнес. — Если на одного латника будет приходиться один оруженосец, один слуга и два лучника, мы будем полностью укомплектованы. Гельфред тоже может пойти в латники, но ему надо вооружиться.

— Осталось найти еще двадцать копий, — подытожил Красный Рыцарь, — в договоре указано сорок, а у нас их… двадцать?

Наемник сел, но, решив, что сейчас не время рассиживаться, опять вскочил.

— Завтра к ночи отправляемся в путь. Так что не напиваться, — предупредил он и поднял кружку. — За войско!

Все дружно осушили кружки.

— Что ж, поскольку я у себя в палатке, мне надо бы вздремнуть, — намекнул молодой человек.

Один за другим командиры выбрались из–под навеса, в палатке капитана остались лишь Майкл и Изюминка, на лицах которых читалось, что каждый из них ждет, когда другой выйдет первым. Наконец бывший оруженосец не выдержал:

— Милорд, могу я вам помочь? Кажется, я еще не привык к своей новой роли.

И он тихо засмеялся.

— А мне кажется, у тебя уже есть неплохая пара золотых шпор и завтра утром они должны красоваться на сапогах, — ответил капитан, хлопая парня по плечу. — Просто отправь ко мне Тоби.

— Благодарю, — улыбался Майкл, — я…

Командир нетерпеливо махнул рукой, и юноша удалился.

В палатке осталась Изюминка.

— Спокойной ночи, Изюминка, — пожелал он, уворачиваясь от объятий, — спокойной ночи.

Девушка уперла руки в бока:

— Я нужна тебе.

Капитан отрицательно помотал головой.

— Я не собираюсь с тобой нянчиться. — Она кокетливо улыбнулась.

— Изюминка, спокойной ночи.

Та насупилась.

— Я только что произвел тебя в рыцари, не разыгрывай оскорбленную невинность.

Даже пьяный, капитан чувствовал, что его отказ задел молодую женщину. Он поднял налившуюся тяжестью руку.

— Подожди, — произнес наемник, отодвинул занавеску у кровати, порылся в вещах и извлек оттуда еще одну пару шпор. Золотые, полученные им от матери. Он ни разу не надевал их.

И обратился к ней:

— Вот, возьми.

Изюминка протянула руку и приняла шпоры. И только взяв, поняла, из чего они сделаны.

— Ой! Милорд!..

— А теперь брысь отсюда.

Она вздохнула и выбралась из палатки, задев бедром входившего Тоби. Тот молча помог капитану снять одежду и снаряжение.

— Сколько тебе лет, Тоби? — спросил Красный Рыцарь.

— Почти двенадцать, милорд. А может, тринадцать.

Капитан улегся на чистые простыни.

— Хочешь пойти ко мне оруженосцем?

Парень рассыпался в благодарностях за оказанную честь и клятвах в вечной верности. С трудом вытерпев обрушившийся на него поток чувств, командир жестом приказал Тоби оставить его одного. Стоило ему прилечь, как перед глазами все завертелось. Капитан опустил ноги на пол. Поняв, что попытка заснуть — бесполезное занятие, он поднялся и выпил несколько глотков воды.

Вновь разболелась голова.

Так он и простоял всю ночную вахту возле таза с водой. Глядя во тьму.

Все происходящее в мире приобрело мрачный оттенок.

«Сначала ты кого–то любишь, затем от тебя начинают требовать стольких усилий и энергии, что в конце концов ты от любви устаешь», — произнес внутри него голос.

Красный Рыцарь тяжело вздохнул, опять улегся в кровать и наконец уснул.

Часовня выглядела великолепно, богато украшенная в честь события, на котором присутствовали король, королева, приор и около тысячи дворян. Другими словами, здесь собралась вся высшая знать королевства.

Для всех, правда, места не хватило. Часовня была рассчитана на шестьдесят монахинь, стольких же послушниц и, может, сумела бы вместить еще около ста прихожан.

Все равно было решено провести службу внутри, но пускали на нее далеко не каждого. Большинство людей осталось снаружи, там же и причащали. Все проходило спокойно; в воздухе, несмотря на важность и серьезность события, витало ощущение праздника. Внутренний двор был забит до отказа, благородные господа в бархатных плащах делили его с простолюдинами.

Приор и новая настоятельница тщательно отобрали тех, кого пропустили в часовню. Внутрь прошли лишь высокороднейшие представители знати. На тронах восседали король с королевой. По правую руку от короля стоял капталь де Рут, рядом с королевой расположились леди Альмспенд и леди Мэри. Около графа Приграничья стоял лорд Э, возле графа Тоубрея находился сэр Алкей, посол императора Базилия. Рядом с ним встал капитан.

Приор прочитал заупокойную мессу, после чего зажгли тысячу восковых свечей.

В часовне стало невыносимо жарко.

Во внутреннем дворе в четыре ряда стояли в полном облачении люди капитана. По странной прихоти приора рядом с ними выстроились выжившие рыцари ордена, одетые в черное. Вместе с другими женщинами стояла Мэг. Ее дом был полностью разрушен, а судья Джон сделал швее предложение.

Сэр Марк рассказывал о жизни Марии Магдалины. Он говорил о грехе и прощении. О вере, надежде и милосердии. Затем монахини внесли дроги с покоившейся на них настоятельницей. Стоило ее телу оказаться в часовне, как внутри резко похолодало, а сквозь двери пробился запах сирени.

Капитан взглянул на усопшую, и слезы потекли по его лицу. Капталь де Рут смотрел на наемника округлившимися глазами. Королева предупреждающе положила ладонь на руку галлейца.

Красный Рыцарь поднял глаза и, к собственному удивлению, встретился взглядом с Амицией. Та стояла у правого хорового ложа, рядом с алтарем, ее и еще шестерых сестер окружало искристое, бледно–серое свечение. Без сомнения, она видела его печаль. И неотрывно смотрела ему прямо в глаза.