Максим Макеев - Вольные стрелки [Переделанная по результатам первого опыта версия]

— Кнут! Ивар! Приезжайте за новыми протезами, а то эти износятся скоро. Отар, рад познакомится, папаша твой, Ивар, много о тебе рассказывал, и вижу что всё — правда. Настоящий воин растёт! Гуннар, очень рад был видеть снова, не забывай в гости заходить!.. — ну и так далее.

Последним подошёл к Ториру. Тот достал свёрток, протянул мне:

— Про сына не знал. Вот ему. От меня. На воинскую славу.

Я развернул свёрток — в нем был потрясающий маленький кинжал! Восточного вида, волнистый, даже с небольшим камешком на рукоятке. Я искренне пожал руку вождю:

— Вот это подарок! Спасибо тебе, как сынка чуть подрастёт — обязательно ему вручу от доброго друга и славного воина Торира. Там мы вам с собой тоже надавали, как обычно. Ну и если на Ладоге будешь, — Торир кивнул, мол, буду, — передай там два мешка. Один Лису, второй — Белимиру. Ну и про наш разговор, про переезд…

— Я подумаю, — коротко ответил мурман, и мы обнялись, — если ещё кто со мной захочет?

— Места на всех хватит! — уверил я Торира.

Мы ещё долго со стены смотрели вслед уходящей лодке с мурманами. На Перуновом поле в небо светили прожектора, являя мистическое благословение походу Торира домой…

После дружеского визита мурманов, наша жизнь вернулась в привычное русло. Разве что воздыхатель этот, Кукша, ходит, грустит, тоску нагоняет. Спелись с Юрцом — теперь на почве первых любовных отношений. Я его вызвал на разговор серьёзный:

— Кукша. Слушай меня сюда. Сигни твоя сейчас ушла, и это как минимум до весны, сам понимаешь. И у тебя есть выбор теперь. Или ходить тут, вздыхать томно, да Юрке на свою жизнь жаловаться, или сделать так, чтобы при её следующем приезде она даже уезжать не захотела. Торир не против, я говорил с ним, печалится только, что внуки далеко будут. До весны они тут точно не появятся, а это значит, что до свадьбы тебе полгода минимум. А то и больше. Вот и посвяти это время тому, чтобы привести наше, — последнее слово я выделил голосом, — государство в такой порядок, при котором бы ты хотел с Сигни жить да детей воспитывать. Это, конечно, если ты серьёзно решил. А то вдруг ты так, просто, походили вместе и хорош. Ну там бабу себе заведёшь, забудешь да не дождёшься…

Пацан резко вскинул голову и с вызовом уставился на меня.

— Вот-вот, выходи из спячки, не время сейчас. Понял?

— Понял. Только вот…

— Так, давай не сейчас, потом расскажешь…

Жизнь текла своим чередом. Осенью запасали лес для стройки, кирпичи, обжигали глину да цемент. Оказалось, из тщательно размешанной, пережжённой, и ещё раз размешенной глины связывающий материал лучше. Добавь воды и песка — и вперёд, на стройки народного хозяйства. Доделывали систему водоснабжения, уложили трубы вдоль хозпостроек, мастерских, хлевов и птичников. Осталось только одно — вывести подальше на озеро саму водозаборную трубу с небольшим кирпичным домиком. Причём поначалу она будет не металлическая, а ткане-смоляная, вроде шланга. Потом, по опыту эксплуатации, заменим это на более капитальную конструкцию. Материалы, что лежалы на складах, бодро превращались в дельные вещи. Причём поток нового сырья на время прекратился — народ, в свете поставленной мной задачи, касающейся формирования послания потомкам, совершенно по другому стал относиться к запасам. Больше старались думать о целесообразности «хапужничества». Лишь за рудой несколько раз ездили по первому снегу, про запас брали. Винтовки обновлённые заняли своё место в домах у Игнатьевых. Корелы же получили дополнительную нагрузку — они теперь изучают воинскую науку. По закону им таскать где вздумается оружие пока нельзя, поэтому на стрельбы да на отработку приёмов мы выдаём им справу и боеприпасы. Мыслей покинуть Москву от ребят мы больше не слышали. Лично опробовав винтовки, корелы убедились, что в нашем городе безопасно. А когда огнемёт на испытаниях со стены крепости здоровую такую огненную струю, раскидав горящие пятна по берегам нашей заводи и чуть не спалив рыболовецкий баркас, сомнения, если у кого и были, окончательно ушли.

Продолжалось обновление парка оборудования, паровики тоже модернизировались, но — внепланово. Идея с производством некоего подобие пеллет из отходов, по сути, нашего древесного производства, позволила сделать котлы для паровиков удобнее, хотя и привела к перерасходу древесины на производство топлива. Зато поршневая гидроавтоматика спокойно работали с одинаковыми по размеру цилиндрами из щепок и опилок — именно так у нас выглядело горючее. Это позволяло чуть высвободить силы на другие работы. Потому пополнение складов переработанным сырьём у нас продолжалось, а вот стопки бумаги с описанием того, что мы хотим донести до потомков, наоборот — перестали пополняться. За три месяца осени Игнатьевы собрали всё важное, что хотелось донести до детей и внуков, по сути, формализовав некоторым образом наш образ жизни, отношения друг с другом, понимание власти и государства, его роли и ответственности.

Анализировали мы эти бумаги вместе. Постепенно, шаг за шагом вырабатывая подход в формированию того, что мы надеялись оставить потомкам в качестве государства, культуры и принципов жития. Отталкивались от простого — чтобы память о нас в наших детях прошла через века, надо сначала обеспечить возможность существования потомков и их воспроизводства. И значит, первым делом на бумагу лёг основной принцип — беречь людей. И не просто всех подряд, нет, у нас на такое «охранялка» отвалится. Для начала тех, кто нам родня или практически равен таковым, например, корельские ребята. Таких надо собирать по окрестностям или воспитывать в Москве.

Мало иметь детей и внуков, надо, чтобы они могли себе обеспечить жизнь. И, желательно, небедную, безопасную и долгую. Поэтому на бумагу легли следующие пункты. Первый, о роли традиций и опыта предков. Причём русским языком и большими буквами расписан процесс не столько сохранения устоев, сколько отказа от них. Вот если традиция мешает нарастить благосостояние, обеспечить спокойствие и безопасность, знать, пора ей на полку, переходить из хозяйственного раздела в культурный и исторический. Или переформатироваться её нужно так, чтобы и устои соблюсти, и логику определённую, полезную, в них внести. Ну вот как Буревой со своими шаманствами при валке деревьев. Перестал ведь дед плясать перед каждой осинкой, делом лесу помогает, саженцы растит да высаживает, поминая лешего. Вот так и надо делать, совмещать, по возможности, старину седую и обряды с полезным делом. Ну а если не получается — пусть культурный слой хранят бережно, но не более, чем музейную редкость. А то вон на Ладогу с мурманами когда собирался, барышню меня чуть не съели. Мол, надо одёжку вышить хитро, чтобы по узору догадались люди встречные-поперечные, кто я такой. Тут у них узоры на рубахе вместо паспорта. Глянул на вышивку — и понятно, чьего ты роду племени. Только вот по трудозатратам такое мероприятие, сопровождаемое чуть не сакральными жертвами, грозило нам потерей недели времени. Вот надо такое в нашем государстве? Переписать аккуратно традицию, нарисовать тот узор и отправить в музей — для дальнейшего использования в качестве образцов для коллективов народного творчества. И в этот раз народ согласился с такой постановкой вопроса. Оно, мол, конечно красиво и забавно, но лучше лишние тридцать «квадратов» ткани выткать, чем «украшательствами» заниматься. Так и внесли в документ подобный подход, с примерами да расчётами..