Виктор Тюрин - Хочешь выжить – стреляй первым [litres]

В ответ я постучал по крышке серебряных часов Сержанта, которые тот достал, как только мы сели за решение проблемы. Он понятливо кивнул, щелкнул крышкой, а затем встал:

– До рассвета – полтора часа. Бык, как мы и решили, спустя несколько часов найдет обезглавленное тело Мясника и оповестит всех о его смерти. Соберем общий сход, а уж там посмотрим, как пойдут наши дела.

Выйдя вместе, мы расстались у входа, разойдясь в разные стороны. За мной тут же затопал Джек Крыса.

«Что с этим уродом делать? Вот же навязался на мою голову… – но уже в следующую секунду мысли резко сменили направление. – Да-а… Насчет простоты местных аборигенов я несколько погорячился. Это нравы у них простые, а вот они сами…»

Джек Латур с малых лет болтался по морям и океанам. Начав с юнги, дорос до первого помощника капитана, правда, продержался на этой должности только один рейс. Во время плавания забил до смерти юнгу и покалечил матроса, чем едва не подтолкнул команду к бунту. Дело получило широкую огласку. Его отдали под суд, который приговорил его к шести годам каторги. Если раньше он был просто жестоким человеком, подверженным вспышкам слепой ярости в состоянии сильного опьянения, то после заключения вышел уже законченным убийцей. Вот и сейчас, когда он снова в двух шагах от «капитанской фуражки», какой-то Сержант встал на его пути. Многие становились на пути у Капитана Джека. И где они теперь?! Сейчас он разделается с этим выродком Джоном и займется поганцем Сержантом, которого черти давно заждались в аду. Все произойдет именно так и прямо сейчас! Сомнений, что он зарежет чужака, не было. Он безоружен, он отступает, скоро его спина коснется стены, а там его ножу всласть найдется работы. Вот только почему глаза этого Джона не бегают, почему в них нет страха, а только одно… холодное спокойствие?!

В городе поползли слухи один страшнее другого. Многие толком ничего не знали и только пересказывали друг другу страшные небылицы. Одни говорили о маньяке, собирающем коллекцию из голов, другие – о своеобразном почерке банды наемных убийц, третьи – что это месть полицейских. Все эти слухи получили продолжение в газетных статьях, которые стали выходить с аршинными заголовками, типа: «Маньяк против банд Нью-Йорка!», «Кто вышел на тропу войны против главарей преступного мира?!», «Необъявленная война преступникам!». Полицейский департамент, как только до него дошли подобные слухи, тут же направил детективов для расследования, но ни тел, ни свидетелей преступлений они так и не смогли найти. На все вопросы детективов был только один ответ – угрюмое молчание, зато полицейские осведомители в один голос утверждали – скоро грянет война банд. Обстановка накалялась не по дням, а по часам. Облавы следовали одна за другой. Полиция, пытаясь показать, что она работает, трясла всех без исключения, хватая и сажая тех, на кого падало хоть малейшее подозрение. Районы Мясника и Ирландца теперь патрулировали не только полицейские, но и солдаты, марширующие целыми отделениями по улицам города. Несколько облав прокатилось также по территории Дикого Джима Мортона. Время шло, а следствие так и продолжало крутиться на одном месте, что дало прессе возможность всласть поиздеваться над беспомощностью полиции, но вскоре газеты переключились на крупную аферу, связанную с облигациями, а следом с улиц исчезли армейские патрули и усиленные наряды полиции. Жизнь города вернулась в прежнее русло.

Выбор Сержанта пал на Лома Мак-Грегори, который, к сожалению, стал нашей большой неудачей. Согласившись вести с нами переговоры, претендент на «трон», как оказалось, решил, таким образом, просто выиграть время, и пока мы ждали его представителей, он неожиданно напал на штаб-квартиру своего конкурента. Хотя победа досталась Лому, Носу удалось ускользнуть живым, и теперь он собирал людей для ответного удара. Хуже всего было то, что теперь ирландцы догадывались о нападении, а значит, о неожиданном нападении и речи не могло быть. Ирландцы были отличными бойцами, поэтому крови должно было пролиться немало, и все же Сержант решил не менять свои планы и нанести два удара ирландцам: в районе рынка и порта. Неразбериха и разборки в банде покойного Ирландца давали нам определенное преимущество, правда, был еще Дикий Джим Мортон, который мог ударить нам в спину, но мы исходили из того, что тому сейчас не до нас.

Мне не приходилось участвовать в бандитских войнах, но наслышан о них от людей я был в достаточной степени. Человеческая жизнь в этот период истории, а это я уже знал не понаслышке, не представляла собой особой ценности, поэтому войны между бандами были предельно жестокими и кровопролитными. Люди шли стенка на стенку, убивая и калеча друг друга. В ход шли кирпичи, железные прутья, кастеты, ножи, револьверы. Баррикадировались улицы, горели дома. Возможность получить во время подобного побоища по голове куском кирпича или кусок заточенного металлического прута в живот, прямо скажем, меня не вдохновляла. Наверное, поэтому у меня в голове созрел план, который соответствовал моим профессиональным навыкам и пониманию, как надо воевать, а главное, в случае удачи, резко повышал наши шансы на победу.

Все это время я находился неотлучно при Сержанте, входя в состав его штаба. На меня косились, за спиной обсуждали мое непонятное возвышение, но никто не возражал против моего присутствия на совещаниях, по крайней мере, прямо. После очередного сборища, на котором было утверждено время нападения, я дождался, когда все уйдут и Сержант останется один, после чего предложил свой план. Тот выслушал меня, покрутил у виска пальцем, а затем сказал:

– Умирают только один раз!

Вместе со своеобразным напутствием я получил под свое командование трех крепких парней. Отведя их в сторону, я изложил им свой план, после чего стал ожидать реакции. Головорезы молчали, опустив глаза. Их можно было понять, умирать никому не хочется, будь ты хоть самый крутой бандит. Прошло пару минут в молчании, и я уже не знал, что думать, пока бандит по кличке Сиплый не сказал:

– Нас в аду так и так ждут, парни!

Его слова, как ни странно, вдохновили бандитов.

– Точно! Чем быстрее туда попадем – тем меньше грехов за нами запишут!

– Ха-ха-ха! Если попадешь первым, Сиплый, то найди мне там местечко похолоднее!

– Все, парни! – подбил я итог короткого совещания. – Идите, готовьтесь. Никому ни слова. Встретимся через час у бара Мельника.

Выйдя вслед за ними на улицу, я на минуту задержался. Поднял голову. Посмотрел на звезды.

«Странно, почему они не такие яркие и большие, как на Западе? Может, из-за того, что смотришь на них, как со дна колодца, – я с неприязнью окинул мрачные, сырые стены из красного кирпича, нависавшие с двух сторон на узкую улочку. – Ладно, лирику отложим на потом, если жив останусь. Сначала дело».