Виктор Тюрин - Хочешь выжить – стреляй первым [litres]

Обойдя Менялу, Сержант подчеркнул этим, что больше не доверяет ему. Это поняли все, даже тупоголовые громилы-телохранители. Меняла ничего не сказал в ответ, но по нему было видно, что он вне себя от ярости. По лицу Тонтона ничего нельзя было прочитать, зато Коннорс не скрывал своей радости:

– Все будет сделано как надо, босс!

– Теперь мне хотелось бы знать, почему не приехал Том Меррик?

Голос Сержанта был громким и требовательным. Это уже спрашивал признанный всеми главарь банды у своих подчиненных. Ответить должен был Коннорс, так как они с Томом были в приятельских отношениях. Я угадал.

– Меррик пьян как сапожник, – ответил Коннорс. – Хорошо, если к обеду протрезвеет.

– Ладно. С ним я сам разберусь. На этом закончим. С богом, парни!

Когда все ушли, оставив после себя стойкий запах табака и пота, я сразу рухнул в одно из освободившихся кресел, выжатый до предела. Несколько минут так сидел, почти физически ощущая, как из меня выходит напряжение, словно освобождая виток за витком сжатую во мне пружину и только почувствовав себя в норме, встал, поправил револьверы во внутренних карманах сюртука, а затем посмотрел на Сержанта. Тот сидел, поставив локти на стол и прикрыв глаза руками. Почувствовав мой взгляд, поднял голову. Лицо бледное, осунувшееся, усталое.

– Ну, как ты, Джек?

– Как и ты, – я слабо усмехнулся. – Постепенно привыкаю к мысли, что мы все же вышли из этой переделки живыми.

– Ха! Хорошо сказано! Что ты скажешь насчет Менялы?

– Знаешь, Сэм, до меня только сейчас дошло, что хотел сказать Меняла, говоря про убийц. Ты здесь говорил, что следующий может быть любой из нас, вот он и хочет, под видом их, убрать меня и тебя. Ему сейчас терять нечего. Убить нас – это его последний шанс выжить.

– Хм. Может, и так. Так что будь осторожней, Джек. Мы не так крепко стоим на ногах, что бы ты там себе ни думал, – я бросил на него вопросительный взгляд. – Помимо Менялы остались помощники и доверенные люди Гризли, Щеголя и Малыша, каждый из которых имел свою, причем неплохую, долю в доходах. Сейчас им придется расстаться со своими кормушками, а среди них есть парни, которые за лишний доллар готовы своей мамашей торговать. Так что соображай…

Живя в среде, где человек редко доживал до положенного ему срока, я старался быть всегда готовым к опасности. Слишком много было кругом недовольных и врагов, а особенно сейчас, когда шла смена власти, и все же я никак не ожидал, что предупреждение Сержанта получит подтверждение уже сегодня, среди бела дня, на глазах нескольких десятков людей.

После обеда я приехал в порт, чтобы дальше вникать в свою работу. По большому счету она пока заключалась в разговорах с людьми, через которых я пытался понять, что собой представляет теневая экономика порта и пути переброски контрабанды. Одновременно пытался разобраться в специфике работы самого порта: кто и чем занимается? Начиная от портового начальства и кончая охраной. От полученных знаний, щедро пересыпанных специфическими и морскими терминами, у меня временами начинала пухнуть голова, после чего я нередко задавался вопросом: а оно мне надо? Но потакать собственным слабостям было не в моих привычках, поэтому я снова принимался за дело. Вот и сейчас, идя вдоль причалов в свой офис, я пытался думать о делах, но люди вокруг меня суетились, шумели, ругались, никак не давая мне сосредоточиться на своих мыслях. Именно поэтому я обратил внимание на грузовую фуру, стоящую рядом с горой мешков. Извозчик дремал, сидя на козлах. Ее неподвижность резко выделялись на фоне всеобщей суеты, словно черное пятно на белом фоне.

«Странно, я-то думал, что девиз американцев «время – деньги», а эти чуть ли не спят на ходу. И куда хозяин смотрит?» – но только начал отводить взгляд от повозки, как край глаза зацепил резкое, а от этого неестественное, пробуждение до сих пор спавшего возчика. Вместо того чтобы потягиваться и зевать во весь рот, возница вдруг резко хлопнул ладонью по деревянному борту, после чего зашарил руками под сиденьем. Пока я пытался понять, что это все значит, на меня уже смотрели три ствола. Два выглядывали из-под полотняного борта фуры, а из третьего ружья в меня целился извозчик. Они все правильно рассчитали. Днем, в месте, где кругом народ, я никак не мог ожидать нападения. Вот только они немного… поспешили.

Стволы винтовок расцвели вспышками. Сначала что-то тупое ударило в области живота, словно кулак двинул под ребра, потом обожгло бок. Боль избавила меня от столбняка и придала прыти. Прыгнул, пытаясь в перекате достичь двух сломанных ящиков, лежащих в пяти шагах от меня, но резкая вспышка боли в боку сломала мою комбинацию, заставив распластаться на земле, корчась от боли. Отгородив свое сознание от боли, я кое-как дополз до обломков. Они меня скрыли, но не настолько, чтобы стать настоящим укрытием. Убийцы, поняв, что их выстрелы оказались не смертельными, открыли по мне бешеную стрельбу. Пули роем свистели у головы, дробя в щепки дерево ящиков. Единственное что меня спасало, это была пороховая дымка, закрывавшая им обзор.

«Суки! Достали! – вжимаясь в землю, я одновременно судорожно пытался вытащить из внутреннего кармана сюртука зацепившийся за что-то револьвер. – Меняла, гад! Найду – живым в землю зарою!»

Осторожно приподняв голову, я вдруг увидел, как под прикрытием выстрелов ко мне сбоку подкрадывался возница.

«Неужели конец?» – мелькнула мысль, и я из последних сил рванул из кармана револьвер, как вдруг откуда-то из-за моей спины ударил револьверный выстрел. Пуля просвистела у головы готовящегося выстрелить в меня бандита, заставив того невольно пригнуться и тем самым подарить мне несколько секунд, которыми я не преминул воспользоваться. Выбросив руку с револьвером в направлении убийцы, я выстрелил. Пуля ударила бандита в грудь. Наемник отшатнулся назад, хрипло крикнул: «Уходим!» – развернулся, сделал шаг, за ним другой, пошатнулся, сделал взмах руками, словно пытался удержать равновесие, после чего рухнул ничком на землю. Бандиты, сидевшие в фуре, перемахнув через борт, в одно мгновение исчезли среди нагромождений из ящиков, кулей и штабелей из досок.

Схватившись за ящик, я приподнялся, затем сел. Вокруг меня осторожно, с опаской, стала собираться толпа, при этом люди, видя в моей руке револьвер, держались на расстоянии. При попытке встать земля неожиданно подо мной качнулась, и мне пришлось сесть снова. На брусчатке с проросшей травой, где я только что лежал, остались размазанные кровавые потеки. Нащупав, зажал рану, после чего поднял глаза на толпу, окружившую меня. Докеры, матросы, портовые чиновники, рабочие из доков, несколько конторских служащих.

– Эй, мистер, что случилось? Вы ранены? – этот вопрос мне задал седоусый мужчина, похожий на рабочего из корабельных доков.