Андрей Валентинов - Аргентина: роман-эпопея: Кн. 3. Кейдж

— Жан-Пьер, дай мне ключ от часовни. Если надо, паспорт в залог оставлю. Только я без тебя туда пойду. Один! Ладно?

Сержант усмехнулся, блеснул синими глазами.

— Одному не выйдет, Кретьен. Но мешать тебе не станут.

Помолчал немного.

— Завтра утром. Когда увидим восход.

Хотел сказать «если», но в последний момент передумал.

* * *

Из-за поросшего редким лесом холма донесся хриплый бас соборного колокола, напоминая о сегодняшних похоронах. Кейдж перекрестился и, уже по привычке, поглядел в небо. Вчера распогодилось, ветер унес тучи за Пиренеи, где всегда безоблачно. Сегодняшний день тоже обещал быть ясным. Солнце пришло проститься с Сольвейг...

Ключ ему передал не сержант Мюффа, а его младший брат, Поль-Константин. Отчего так, объяснять не стал, и Крис решил, что жандарм перехватит его где-нибудь по пути. Однако ни на улице, ни позже, на узкой лесной тропе, никто не встретился. «Одному не выйдет», но пока он один. Больше по привычке, а может, радуясь прохладному осеннему солнцу, Крис сделал несколько снимков поросшего кустарником поля, затем закинул «Contax II» за спину. В часовне На Камнях фотографировать не собирался. Не за тем шел.

Уже стоя на низком каменном крыльце перед стальной дверью, Кейдж обернулся. Никого! Всю дорогу казалось, будто кто-то смотрит в спину, шумит палой листвой за ближайшим деревом, но чувства обманули.

...Знакомый сырой дух, полутьма, белая тень справа от входа. Дверь Крис решил не закрывать, в часовне и так мало света. Даже витраж, словно перепутав утро с вечером, был странно тускл и мертв.

— Pater noster, qui es in caelis; sanctificetur nomen tuum; adveniat regnum tuum...

Знакомые с детства слова приободрили, придали сил. Кейдж уже давно бы пришел сюда — на следующий же день после странной встречи со странной девушкой возле часовни. Не решался, заставлял себя сомневаться. Но после короткого заголовка так и не прочитанной статьи он, маленький, говорящий по-французски с мягким кажунским акцентом, давно уже протрезвевший, собрался в недальний путь.

— ...Iat voluntas tua, sicut in caelo et in terra. Panem nostrum coti-dianum da nobis hodie...

Голос звучал тихо, растворяясь в сыром воздухе. Короткая молитва стала бесконечной, распадаясь на слова, на звуки, на сотни маленьких ступенек, ведущих в темноту, под срез витража с Мадонной. Ступать трудно, ноги вязли в пыли, в древнем потревоженном прахе.

— Icut et nos dimittimus debitoribus nostris; et ne nos inducas in tentationem; sed libera nos a malo...

Наконец «Amen», последняя, самая трудная ступень. Можно идти прямо к цели, но Кейдж повернул направо, к белому силуэту на серой стене. Склонил голову — и внезапно улыбнулся.

— Простите, excellence! Мне следовало догадаться раньше. В мире Божьем есть таки справедливость. Вы, страж Грааля, не прокляты, вы остались им навсегда. И это не мука, но высшая честь. Вы не пугаете людей, а пытаетесь предупредить. Но я был слеп и глух, как и все мы. Не судите нас слишком строго.

Сказал — и неспешно прошел к витражу. Поглядел на цветные стекла, надеясь, что сквозь них проглянет солнечный луч. Не дождался, сотворил крест — и опустился на колени.

Venit...

Время сгустилось, упав на плечи, сдавило грудь, колени утонули в камне, а перед глазами кто-то незримый опустил тяжелое непрозрачное покрывало. Он, гость из далекой земли, нескладный чужак в очках с большим «минусом», стал частью единого целого, камнем от камней, прахом от прахов. Время, его объявшее, поднявшись до самой души, захлестнуло и потекло снизу вверх под самые своды. Наконец из невероятного далека еле слышно донесся голос:

— Встань, шевалье Грант. Ты воздал Ему честь — и Он принял тебя в число защитников Своих.

* * *

Заговорить Кейдж решился только на крыльце, отдав ключи старшему Мюффа. Младший, Поль-Константин, топтался поодаль, а прямо на тропинке, в двух шагах, стоял Август фон Брок, рыболов и отставной офицер.

Крис не удивился — этого и ждал. Оглянулся, развел руками:

— Извините, если сделал что-то не так.

Рыболов внезапно улыбнулся:

— Давно догадались?

Репортер «Мэгэзин» искренне удивился:

— И догадываться нечего. Если на картинке написано «Gradalis», значит, это либо выдумка — либо Грааль именно там, где надпись, в нижней части витража. Святая Дева стоит на зеленой лужайке — это большой цельный кусок. Может быть, из стекла, но Lapis Exilis подобного же цвета. Над ними — Богородица и Христос-младенец. Такое не может быть соблазном, мсье Брока. Это капорет над Граалем.

— Был, — негромко поправил его рыболов. — Пока святотатцы не подняли на Него руку. Сейчас Он — лишь память, как и Чаша в Валенсии. Приходят сюда не так и редко, шевалье Мюффа даже составил Annales Exilis, нашу летопись.

— Потом напишу и о тебе, Кретьен, — усмехнулся сержант. — В этом году — ты пятый. Правда, немцы пришли вместе.

Кейдж вспомнил: «Не так давно в Авалан приезжали гости, целых четверо». Не огорчился. Путь открыт для каждого, а дорога не столь и трудна. И не в нем вовсе дело.

— Мсье... Шевалье Брока! Но что сейчас происходит в городе...

— ...И в небе? — подхватил эльзасец. — Уже говорил: не знаю. Может, огонь, вырвавшийся на волю полтора века назад, настиг-таки потомство грешников. А может...

Помолчал немного — и посмотрел прямо в глаза.

— Может, шевалье Грант, причина лично в вас. Или во мне. Или еще в ком-то. Я спрашивал у Грааля. Бесполезно, Он молчит!

3

Марек, закинув руки за голову, вытянулся на простыне и задумчиво молвил, глядя на неровные потолочные доски:

— Скоро придет Марк Шагал. Прикидываю, что он увидит. Окно разбито, возле него — куча патронов калибра 11,43 миллиметра, а на самом видном месте — два матраца... Умыться, я, пожалуй, успею. А еще успею отнести тебя в твою комнату.

Анна улыбнулась. Новый, восставший из Хаоса, мир был пока очень и очень маленьким, в пределах прямого взгляда. Марек, его лицо, картины у близкой стены, потемневший от времени потолок. И она сама, непривычная, с очень тонкой кожей и спокойно бьющимся сердцем. Мир еще следовало исследовать, научиться в нем жить, а заодно подумать, кем она теперь стала. Но это ничуть не пугало, страх остался позади, в привычной, но уже навек исчезнувшей Вселенной.

Новый мир — и новая жизнь. С чего начать?

Она приподнялась на локте, подтянула одеяло под подбородок и поглядела мужчине в глаза.

— Хочу предупредить, мой Марек. Я умею читать твои мысли. Это не хорошо, и не плохо, просто знай об этом. И, если хочешь, «мой» могу больше никогда не говорить.

— Я твои тоже, — очень спокойно ответил он. — А насчет «мой» я уже подумал.

Пол ушел вниз, доски потолка стали ближе, Анна резко выдохнула и закрыла глаза. Воскреснуть нелегко, но еще труднее сделать следующий шаг. «Лазарь, выйди вон». Позади пещера, сброшенный саван и трупный тлен. А впереди нет пока ничего, только ее Марек, его крепкие руки, только дурманящий голову запах его кожи...