Андрей Валентинов - Аргентина: роман-эпопея: Кн. 3. Кейдж

Анна Фогель вспомнила томики в бумажных обложках. Лейтенант Рудольф Кнопка и три параболоида — такое на целый роман потянет. Фантастика? Фантастика! Потом, конечно, станет не до смеха, но сейчас, в короткий миг между Прошлым и Грядущим — почему бы и нет?

— И как вам Капитан Астероид, Руди?

9

...Дорогой светлый плащ поверх крепких плеч, широкополая шляпа чуть набекрень, стойкий запах мужского одеколона, аккуратно подстриженные усы, выразительные темные брови, янтарный мундштук в зубах.

Босс!

Пусть и не главный, всего лишь брат и заместитель. Но главный далеко, в нью-йоркском кабинете при секретарше и кондиционере, а здесь, во Франции, именно он — король. Джордж Тайбби, ведущий международник «Мэгэзин», любимец женщин и покровитель начинающих репортеров.

— Извини, Кейдж, опоздал. Убалтывал хмыря из Дворца Матиньон, чтобы устроил мне интервью с Леоном Блюмом. Брату зачем-то этот лягушатник понадобился. Не слишком скучал?

Они, считай, друзья — с поправкой на старшего и младшего. Оттого «извини» прозвучало скорее как «хорошо, что о тебе вспомнил». Однако Джордж Тайбби, при всей вальяжности, никогда не позволял себе ни «малыша», ни «юноши». Крис, от природы чуткий, это очень ценил.

Начальство, проявив немалый такт, опоздало ненамного, всего лишь на час с четвертью. Вовремя — мсье Кальмар, разобравшись с зеленым чудовищем в рюмке, отбыл противолодочным зигзагом, и Кейдж, оставшись один за столиком, и в самом деле начал маяться.

— Пошли, Кейдж, пройдемся до отеля. Насиделся я в четырех стенах!

— А не заблудимся?

Тяжелая ладонь упала ему на плечо.

— Заблудимся — и что? Это же Париж, а не Ист-Энд! Хэм прав — праздник, который всегда с тобой!

Крис так не считал, но от спора благоразумно воздержался. Боссу виднее.

Бульвар Сен-Жермен, несмотря на не слишком поздний час, оказался неожиданно пуст, словно ярко освещенная театральная декорация в ожидании актеров. Огромные особняки, память о блестящей эпохе барона Османа, напоминали долгую череду кораблей, застывших в кильватерном строю.

— Красиво, — понял его босс. — И очень дорого. Тот, кто в свое время вложил сюда деньги, точно не прогадал...

Выкинул окурок, вбил в мундштук новую сигарету.

— Есть разговор, Кейдж, дружище.

Кристофер Жан Грант, репортер еженедельника «Мэгэзин» (спорт, чрезвычайные происшествия и всяческие «тайны минувшего») вновь не стал спорить. Кажется, прогулка будет не просто прогулкой.

Праздник, который всегда с тобой...

* * *

В «Мэгэзин», мечту каждого репортера, он попал через труп. В самом прямом смысле.

— ...А вот и Фрэнки Стэнтон, грубый крутой парень из Бостона. Да, леди и джентльмены, это будет серьезный бой!..[ 15 15 По мотивам замечательного фильма «Mr. Moto’s Gamble», 1938 г. ]

Переполненный душный зал, густой табачный дух, яркие вспышки фотокамер. Не слишком удачливый репортер Крис Грант решил поискать удачу на полуфинальном матче по боксу. Он — без работы, но репортажи и снимки порой удавалось пристраивать.

— А теперь все замрите — идет сам Бифф Моран! Леди и джентльмены, представляю вам чемпиона мира в тяжелом весе. Вот оно, главное событие вечера — пятнадцать раундов настоящего бокса!

Предыдущий поединок был не слишком интересен: новичок из глубинки против опытного громилы. Два раунда — и нокаут. Снять удалось, но едва ли в редакциях на такое клюнут.

— Встречайте!.. Бифф Моран!.. Фрэнки Стэнтон!..

Этот бой — совсем другое дело. Уже орут, уже руками размахивают...

Ой-й!..

Сосед слева — усатый верзила в расстегнутом плаще ненавязчиво въехал локтем прямиком Крису в ухо. Сообразил не сразу, поглядел удивленно. Смутился.

— Прости, парень! Я вообще-то нормальный, но когда бокс, то хоть веревками вяжи!

Кейдж, осознав, попытался податься вправо, но без особого успеха...

— Вперед! Начинайте! Бокс!..

...Следующий пинок, на этот раз в бок, он получил через пару секунд.

— Ну ты, смотри! Парень, с меня виски.

Крис не ответил: ловил в объектив чемпиона. Так и пошло: Бифф Моран мордовал Фрэнки Стэнтона, усач, от него не слишком отставая, пинал своего соседа.

— Давай! Бей в корпус! Включай левую! В корпус, в корпус!..

За миг до окончания первого раунда с Криса слетела шляпа —

удар усача оказался точен.

— О боже! На тебе мою!.. Фрэнки, лупи в корпус!..

Оказывается, драчливый сосед болел вовсе не за чемпиона. Шляпа легла точно Крису на нос. Тот, смирившись с судьбой, сдвинул ее на затылок.

— Бе-е-е-ей!!!

Бифф Моран упал на пробковое покрытие ринга в конце третьего раунда. То, что чемпион мертв, сообразили не сразу, пытались откачать, уложили на носилки...

Свою шляпу Крис нашел — растоптанную в плоский пыльный блин, однако не слишком огорчился. Фотографии удались на славу, увиденного хватало на целую статью, но даже не это самое главное.

— Ваша шляпа, лейтенант. Нет, компенсации не надо. И виски не надо. А вот скажите...

Драчливый усатый верзила оказался лейтенантом «убойного» отдела нью-йоркской полиции. Пришел поболеть за славного парня Стэнтона — и, деваться некуда, возглавил предварительное расследование, когда мрачный врач констатировал, что чемпион скончался не просто так. Репортеров отогнали прочь понаехавшие копы, но лейтенант, чуя вину, успел-таки шепнуть Крису несколько слов.

Статья прогремела. Вслед за нею — вторая и третья. Крис, словно клещ, уцепился за нелегальный тотализатор — и очень странные ставки, сделанные накануне матча. Драчливый лейтенант, получивший свое фото на первую обложку, не забывал случайного соседа.

Через неделю Кейджа пригласили в «Мэгэзин». Фотография падающего Биффа Морана слегка не добрала голосов на Пулитцеровскую премию, зато обошла все газеты Большого Яблока.

Кристофер Грант был не прочь и дальше заниматься уголовной хроникой, но ему предложили спорт. Отказываться не стал, хотя тема не слишком увлекала и не радовала. Мертвый Чемпион не отпускал репортера Кейджа.

* * *

— Скоро мы станем родственниками, Кейдж. Для католика это значит очень и очень много. Нам, Тайбби, ты подходишь — и не только потому, что католик, как и мы. Смеяться будешь, но брат нанял специального человечка, чтобы тряхнуть твое белье. И — ничего.

— Он плохо искал, Джордж.

— У каждого — свой скелет в шкафу, главное, чтобы кости не торчали наружу. Ты — незаконнорожденный, либерал, заступаешься за ниггеров и пользуешь девочек по вызову, кстати, очень симпатичных. Чем плохо?

— Незаконнорожденный?! А я думал...

— Да какая разница, Кейдж? Ты — хороший репортер и отличный парень. Но репортер — это мало. Года через два «Мэгэзин» начнет почковаться. Ежемесячные приложения на разные темы, оценил? А поскольку мы — семейная фирма, то первое приложение получит...