Владимир Мельник - Оперативный простор [СИ]

– Товарищ полковник, если будет огневой контакт, можно сказать, что мы провалились. Придется возвращаться назад и организовывать переход на другом участке. – сказал Валера. – А где гарантия, что за зря людей не положим?

– Действительно, товарищ полковник, у вас так много подготовленных людей и им заняться нечем, кроме как быть у нас «няньками»А так, мы пару деньков тут поваляемся на нейтралке, оглядимся. Ваши спецы покажут проходы в минных полях. А уж потом сами «на тихой козе» переползем и в тыл проберемся. – предложил я.

– Вы, видимо, не поняли, мои ребята вас будут сопровождать до высадки на кырымском побережье. Так нам поставили задачу «сверху». И хотите вы этого или нет, а мы выполним все как положено, так что считаю дебаты по этому вопросу исчерпанными и излишними. – строго отрезал Варламов и склонился над картой. – Давайте подумаем, где лучше перейти. Насколько я понял, вы обеспечены американским снаряжением, оружием и документами, а также владеете английским. Поэтому думаю, будет лучше, если линию фронта вы перейдете по суше, вместе с группой, а дальше будете пробираться на задачу самостоятельно.

– Нам в принципе, всеравно, где и как переходить. Просто если по морю, то меньше вероятность контакта с противником. – возразил Зарубин. – И вообще, нам говорили, что браконьеры нас перевезут, они тут все знают.

– Надеяться на этих товарищей — очень сомнительное дело. Поэтому весь ход переброски пересмотрен. Сейчас идут бои за Приморско-Ахтарск. Войска остановились по берегам Ахтарского лимана, а основные бои ведутся в промежутке между Склеватинским и Кирилловским озерами. На мой взгляд, вам лучше переходить через море.

– Товарищ полковник, мы бы всеравно хотели пару дней понаблюдать. Подготовиться, так сказать. Если вы не возражаете, то майор Павловский и его группа нам в этом помогут. – сказал я.

– У нас нет столько времени на подготовку. – со вздохом ответил полковник.

– Ну, поймите! Как мы полезем «не зная броду»?! Хрен с ним, что нас грохнут! Так ведь еще и пацанов из группы прикрытия положат!

– Товарищ старший лейтенант! Ты думаешь я совсем деревянный и не понимаю ничего?! Но у меня приказ из ГРУ! – сердито сверкая глазами повысил тон начальник разведки. – Эти мудаки из Центра как в заоблачном крае сидят.

– Товарищ полковник, мы не имеем права подвергать опасности выполнения задачи в целом из-за неподготовленности плана перехода линии фронта.

– Да знаю я. Ладно, у вас есть сутки на подготовку. Ни часом больше! А сейчас располагайтесь, у вас есть четыре часа на отдых. Павловский, занимайтесь!

– Есть! – ответил майор.

Варламов вышел из блиндажа. Остался только командир группы и мы. Молча смотрели друг на друга около минуты.

– Ну, что, мужики, давай перейдем на «ты». Я — Серега. – протягивая руку сказал Павловский.

– Не вопрос. Володя! – ответил я, пожимая майорскую руку. Имена по документам нам оставили настоящие.

– Валера! – сказал Зарубин.

– Значит, спать вы будете в соседнем «блоке» – так у нас называют эти казематы, где сейчас находимся. Пойдем, покажу, а заодно с пацанами познакомитесь и похаваете.

Наш новый знакомый привел в соседний блиндаж, где располагались бойцы-разведчики. Вдоль стен стояли двухярусные солдатские койки с заправленными постелями, разделенные между собой тумбочками, стоявшие в промежутках между кроватями по две друг на друге. На некоторых спали люди, укрывшиеся одеялами и бушлатами, на быльцах висели автоматы и «разгрузки». В воздухе витал запах обыкновенной казармы. В середине помещения стоял письменный стол, за которым сидели два крепких парня в камуфлированных майках и чистили автоматы при свете фары от какого-то грузовика. В углу стояла все та же «буржуйка» и потрескивала дровами, немного сдабривая тяжелый амбре ароматом горевших сосновых поленьев. На тумбочке, возле крайней кровати, небольшой магнитофон и извергал звуки песни «Любэ». Видимо спящие были настолько вымотанные, что никакая музыка не могла их разбудить. Рядом стоял автомобильный аккумулятор, от которого и запитывался источник музыки. Перезнакомившись с сидящими за столом, мы положили вещи у крайней справа пары кроватей, на которые указал Серега. Тем временем, Саня и Миша — чистившие оружие, быстро закончили и, после знака Павловского, начали накрывать на стол.

– Ну, что, парни?! Давайте отужинаем, чем Бог послал. Тем более, что «Хайль Гитлер» уже поспел — сейчас продегустируем. – добродушно сказал Павловский, освободившись от амуниции.

– А что за «Хайль Гитлер»– с интересом спросил Валера.

– О-о-о! Это наш фирменный коктейль! Амброзия с нектаром в одном флаконе! А проще говоря — брага. Конечно, можно и водяру раздобыть, и «шило», но это свое — проверенное. Рецепт приготовления — секрет!

– А почему такое название– спросил с усмешкой я.

– А это из-за технологии приготовления. Пойдем, покажу.

Мы подошли к печке, возле которой стоял большой ящик из под реактивных снарядов. Серега откинул крышку: внутри стояли четыре трехлитровые стеклянные банки.

– А технология проста, – продолжил Павловский, – заливаешь в банку сырье, ставишь в теплое место, а вместо крышки надеваешь медицинскую резиновую перчатку. Прокалываешь в ней дырочку иголкой. Смесуха начинает бродить и выделять газ. Перчатка наполняется и подымается. Поэтому и называется «коктейль Хайль Гитлер». Когда она уже не стоит — милости прошу к употреблению.

Резиновый атрибут медиков на одном из бутылей действительно стоял, немного напоминая фашистское приветствие.

– Прикольно придумано! – со смехом сказал Валерка. – Ну, что, Серега, опробуем твой натур-продукт?

– Та не вопрос! Уже все стынет! Давайте к столу.

На столе стоял лагун с вареной в мундирах картошкой, в тарелках лежала разогретая, уже начавшая остывать тушенка, консервированные сосиски, селедка, черный хлеб и пустые стаканы. Но больше всего поразило то, что посуда была фарфоровая, а к ним прилагались еще и вилки. Просто привык к ложкам и алюминиевым тарелкам. Вот ведь жучары! Умеют устроиться с шиком!

– Ну, чтоб вернуться живыми, мужики! – поднял первый тост Павловский на правах хозяина.

– Чтоб вернуться живыми ! – поддержали мы и Саня с Мишей, чокаясь стаканами.

Резкий скачок на ухабе вырвал из липких обьятий дремоты. «Урал» лавировал между воронками по остаткам некогда асфальтированной дороги, превратившуюся в рокаду. Даже рев двигателя не мог заглушить непрерывную канонаду, доносившуюся с юго-запада. Там шли непрерывные тяжелые бои. Я сидел у заднего борта, державшись одной рукой за поперечную балку, а другой — за ствол «калаша», которыми нас любезно снабдили разведчики, ноги упирались в патронный ящик. Нас попросили заодно на тот участок боеприпасы и жратву завезти. Несмотря на тряску, немилосердно клонило в сон. Да и погода к этому весьма распологала — тяжелые свинцово-серые дождевые тучи лениво плыли со стороны моря на восток, на континент. Земля была влажной от недавних дождей и испещрена шрамами воронок, а также следами траков бронетехники. Люди, машины, танки, БТРы и другие виды техники нескончаемым потоком двигались на юго-восток, чтобы через несколько десятков часов изнурительного марша по расплывающейся грязи вступить в бой. Покормить вшей в опорных пунктах обороны, если повезло в первом бою, не замочили или не захлебнулся в соленой грязи лиманов и озер в окрестностях Приморско-Ахтарска, когда упал раненым. Примерно можно представить существование людей, которые «вгрызались» в эти бесплодные земли. Именно «существование», потому что жизнью это не назовешь. Костер развести, обогреться, посушить обувь да одежду нельзя — потому что либо авиацию наведешь, либо артиллерию. Горячую пищу не приготовишь — ее привозят из глубокого тыла. Когда обороняли Севастополис, особенно зимой, мы научились делать «костер без дыма и огня». То есть, разжигаешь огонь и убегаешь на час-полтора — если не накроют за это время, значит можно обсушиться и так далее. А когда было совсем туго: вырывали специальную яму, снимали с брони асбестовые одеяла, накрывали ее, на водяной бане выплавляли тротил из минометных мин и на нем подогревали воду, еду и сушились. Наверное и они так делают. Скорее всего этим ребятам, что сейчас обороняют маленький городок на берегу Азовского моря, знакома такая штука как распухшие ноги от пребывания в воде круглые сутки. БМПшка тащила на буксире ГАЗ-53 — фургон с надписью «Хлеб». У автомобиля почти отсутствовала кабина, но сама будка особо не пострадала — испещрена осколками. И, видимо, чтобы не тратить время на перегрузку на «здоровую» машину, бэшка тащила останки «старого трудяги» к фронту. Где стопроцентно этот груз ожидали сотни бойцов. Еда, боеприпасы, сигареты, водка и гитара — это все, что нужно нашему солдату для войны. Мы ведь не пендосы какие-то, которые при отсутствии охлажденной «Кока-колы» не пойдут в атаку, так как это нарушение контракта. В небольших лесополосах стояли «Уралы» и «ЗиЛы» с ЗУшками в кузовах, в креслах которых постоянно сидели бойцы, готовые дать отпор амерским авиаторам. Возле машин стояли солдаты с «Иглами» и о чем-то беседовали друг с другом. Тут же стоял кунг, «на привязи» которого сзади стояла полевая кухня. Из трубы едва теплился синеватый дымок, а весьма упитанный человек в песочном бушлате помешивал большим половником содержимое емкости «передвижного ресторана». Несмотря на тяжелые бои — жизнь продолжается и кушать хочется всегда. Как-то разговорился еще в Севастополисе с нашим батальонным поваром, старшим сержантом Гаврилюком. Ему уже было под полтинник, несмотря на то, что кашевар был как и все представители его профессии толстым, но часто участвовал в боях. Солдат и офицеров не обижал плохим качеством еды, всегда можно было попросить что-нибудь сверх нормы, если конечно было что-нибудь.