Владимир Мельник - Оперативный простор [СИ]

Самолет Авакс Боинг E-3 Sentry — 1 ед.

Истребители F-16C/D Fighting Falcon Block 50/52 — 3 ед.

Вертолеты «Блэк Хоук» – 2 ед.

Бронеи автотехника — 10 ед.

Личный состав противника — до 40 чел.

Потерь среди личного состава группы и подполья — нет. Группа ушла от преследования и выходит в точку подбора. Подробности хода операции и остальные материалы высланы нарочным. Ходатайствую о награждении личного состава группы «Волга».

Кот.

Коту.

Копия: Командиру в\ч 17380

Шифртелеграмма № 1\11855\ЦПД от 18.10.2017 г.

экз. №___

Совершенно секретно

В связи с возникшими непредвиденными обстоятельствами, подбор спецгруппы «Волга» из основной и резервной точек эвакуации откладывается на неопределенный срок, о котором будет сообщено дополнительно. Личному составу группы поручается организовать из местных ресурсов и принять командование партизанским отрядом. Принять меры по доведению данной информации личному составу вышеуказанной спецгруппы. О выполнении доложить не позднее 19.00 18.10.2017 г.

Начальник Центра применения партизанских подразделений и подполья.

ГРУ ГШ ВС РФ

полковник А. Семенов.

Головная «Брэдли» выползла из-за поворота по раздолбанному асфальту, дала несколько «ленивых» очередей из курсового пулемета М240С по «зеленке» и, выпустив дизельный выхлоп, поползла дальше. Вслед за БМП появились три «Хаммера», столько же «ган-траков» на базе М939 и замыкал колону – «Абрамс». По разведданным, небольшой караван двигался к блокпосту оккупационных натовских войск на выезде из Трудолюбовки, который контролировал дорогу Т0116. Спешили пендосы заменить личный состав и доставить боеприпасы с едой, пока светлое время суток. Пули очереди прошли над головами притаившихся вооруженных людей в камуфляжах, не задев к счастью никого. На чумазых лицах читалось сосредоточенность и некоторое внутреннее напряжение. Большинство прильнули к своим автоматам, кроме четверых, которые, закинув на плечи «Мухи», через планки прицелов сопровождали проходящую колону. Наконец, один из них махнул рукой и, рядом сидевший человек, покрутил ручку полевого телефона без трубки. Вместо привычной трели звонка разразился огневой шторм на дороге, который накрыл головную американскую БМП, а от замыкающего танка отлетел передний каток и через пару секунд из открытого люка повалил густой черный дым. Спустя долю секунды одновременный гранатометный залп подожег «ган-траки» и «Хаммер». И, словно для дополнения этой смертоносной огненной бури, во всеобщую симфонию грохота вступили заливистые очереди стрелкового оружия. Из горящей техники в панике начали выскакивать люди, которые под градом пуль быстро получали свое. Выпустив по два магазина, нападавшие начали быстро убегать в глубь спасительной «зеленки», все больше забираясь в горы.

– А здорово мы им вдули! – воскликнул один из них, несмотря на общую чумазость лица, в котором можно было узнать Зарубина.

– Ты меньше п....ди, уходить надо скорее, а то сейчас «вертушки» прилетят и вдуют нам, «по самые помидоры», – сказал ваш покорный слуга и крикнул небольшой фигурке в «кикиморе» с СВД. – Галка! Давай скорее! Не отставай!

– Ха, командир, я еще всех вас обгоню, – ответила фигурка и из-под бахромы костюма, на измазанном сажей лице, засверкали два ряда белоснежных ровных зубов, образуя очаровательную девичью улыбку.

– Никто и не сомневается. Сколько народу завалила сегодня– спросил один из партизан (а это были именно они).

– Да четыре свежие зарубки сегодня поставила. – сказала Галина, остановившись на секунду продемонстрировав приклад винтовки.

– И когда ты только успеваешь их ставить– проворчал Валера.

– Уметь надо... – парировала девушка-снайпер.

– Ну, в твоих боевых качествах, Галя, никто не сомневается — ты у нас просто как Паганнини из СВД работаешь, – примирительно сказал я.

– Я еще и крестиком вышивать, и на машинке... – буркнула СВДшница и, закинув поудобнее свою винтовку, побежала дальше.

Это был наш небольшой партизанский отряд. Когда я и Валера ушли от преследования после погрома в аэропорту, три дня бродили по «зеленке». После суточного ожидания на основной и резервной точках эвакуации — ушли в горы, так как никто за нами не прилетел. Потом напоролись на троих беглых из фильтрационного лагеря солдат, которые решили идти с нами. В общем, сначала образовалась небольшая группа из пяти человек. Особых набегов на пендосовские блок-посты и караваны не совершали — так, разве что, для добывания еды и боеприпасов. Потом установили контакт с населением в нескольких уцелевших селах и к нам начали присоединяться еще люди. Сначала приходили солдаты и офицеры, которые прятались у жителей, потом начали подтягиваться местные мужчины и женщины. Когда «наша банда» выросла до уровня роты — попытались выйти на симферополисское подполье и Заруднева, что прошло с успехом. И только тогда удалось узнать о поставленной задаче Центром. Это дало возможность уже не настолько остро заботиться о добывании еды, оружия, боеприпасов и медикаментов. Народ в отряде подобрался отчаянный... Вот например, наш снайпер, Галина Чернова — двадцатитрехлетняя симпатичная девушка, но силы воли, ненависти к врагу у нее на троих взрослых мужиков хватит. Американцы, во время оккупации Севастополиса, по своей извечной привычке «сначала стреляем — потом разговариваем», бросили гранату в комнату, где находились ее родители, когда проводили очередную зачистку в поселке Голландия. Когда девушка пришла в отряд: худая, чумазая, но с каким-то мрачным блеском в глазах. Некоторые хлопцы-партизаны пытались за ней ухаживать, но после нескольких случаев, когда кто-то среди ночи охал держась за пах, девушку стали воспринимать как полноценного бойца. Тем более, что из своей СВД она «работала» гораздо лучше умудренных боевым опытом мужиков. Когда вручали девчонке винтовку, в глазах загорелись радостные огоньки и всю ночь потом провела за пошивкой самодельной «кикиморы». Вытряхнуть из этого костюма ее можно было только если отправляли в Симферополис, как связную с местным подпольем. Чернова очень интересовалась спецназовской подготовкой и в моменты отдыха я с ней нередко занимался рукопашкой, подрывным делом и так далее. Через часа два уже были на месте сбора, куда должны прийти группы прикрытия и отвлечения. Обе вернулись без потерь — значит можно двигаться «на базу». До основного лагеря нам оставалось не более часа ходу. До темноты нужно успеть собраться и уйти из этого района — мы каждые два-три дня меняли дислокацию. Переходы осуществляли в основном по ночам. Благодаря связи с Зарудневым, всегда были проинформированы о действиях карательных сил противника, а также о выходах колон со снабжением для гарнизонов. Спустя некоторое время, нашим отрядом всерьез заинтересовался Центр применения партизанских подразделений и подполья ГРУ ГШ ВС РФ. Через Костю наладили надежную и стойкую связь. Теперь мы выполняли четко поставленные задачи: совершали диверсии, реализовывали и собирали разведданные. Тем более, что отряд уже был численностью в три сотни человек. Когда стемнело и лагерь уже готовился к отбою, после развода дежурной смены охранения, решил пройтись посмотреть, как народ обустроился. Трофейные палатки, накрытые для маскировки сосновыми ветками, расположились в форме эдакой буквы «П». У правого основания литеры стояла «кухня» – наскоро вырытый небольшой котлован, накрытый сверху тентом и асбестовым одеялом. Затейливо изогнутая труба от легкой полевой печки была также обмотана теплоизоляцией и практически не давала дыма, потому что топили ее только сухими дровами и ночью, чтобы дым не выдавал местонахождение отряда. Когда проходил мимо женской палатки, в темноте послышалась возня, матюки и звуки глухих ударов. Мгновенно посветил трофейным фонариком на шум и увидел двоих бойцов, которые катались по земле, мутузя друг друга.