Владимир Мельник - Оперативный простор [СИ]

– Стоп! Отставить! – крикнул я, пытаясь за пойманную чью-то руку оттащить одного из драчунов.

– Я, бля, что, не ясно сказал?! Отставить, ёб вашу мать! – уже начал выходить из себя и пинал ногами обоих.

– Командир, не лезь, а то и ты щас выхватишь! – наконец-то сказал один из них, когда встал и тыльной стороной ладони вытирал текущую из носа «юшку». – Без тебя разберемся!

– Ну, давай! – уже спокойно сказал я и начал улыбаться.

– Ну, ты сам напросился... – прошипел угрожавший и ринулся в атаку, забыв о недавнем противнике.

Драка продолжалась не больше секунды: Валько (боец из разведвзвода) по кличке Вялый успел провести хук справа, от которого я уклонился с одновременной серией ударов в солнечное сплетение и кадык: партизан упал и начал хватать воздух ртом как выброшенная из воды рыба. Второй, Петрошин по прозвищу «Петруха» из группы огневого прикрытия, миролюбиво поднял руки и отказался от поединка. Когда на шум драки прибежал начальник охранения с тревожной группой, Валько уже очухался и только мрачно глядел на меня, потирая кадык.

– Значит так! Обоих под арест! Начальника разведки и командира группы огневого прикрытия ко мне! Утром решу, что с этими уёб....ми делать.

Зашел к себе в палатку и сделал три глубоких вдоха с задержкой дыхания, чтобы унять небольшой трем в руках. Через пару минут откинул полог и залез внутрь моего обиталища здоровенный донецкий шахтер Мазко – начальник разведки, по кличке «Штирлиц». Вслед за ним протиснулся небольшого росточка, худенький, но жилистый Раппота — командир группы огневого прикрытия, которому дали прозвище «Толстый». Обоих все в открытую называли по «погонялам» и никто не обижался.

– Вызывал, командир– прогудел Мазко. – Слышал, что там мой Вялый что-то опять накосячил...

– Вот что, товарищи командиры! Ваши хлопцы ох....ли от невыносимой легкости бытия! У них слишком много лишней энергии, как я погляжу. Штирлиц, ёшкин дрысь! Вот расскажи-ка мне, мой маленький мордатый друг, какого х...я твой подчиненный не смог справиться с каким-то доходягой из группы огневого прикрытия?! Погоди, Толстый! И тебя «кукан» не минует, как, крах капитализьма! – остановил я Раппоту, когда тот попытался что-то возразить. – Так вот, Штирлиц, это свидетельствует о том, что тренинг нашей элиты, бля. Подчеркиваю большими буквами: Элиты! А именно: Разведки! К х...м не годен! А все почему?! Потому что нихрена ты с ними не занимаешься! А если работаешь над боевыми навыками, то мало, потому что у них еще есть осмысленный блеск в глазах и энергия на то, чтобы по ночам шляться да драки устраивать возле женских палаток. Не говоря уже о том, что на командира отряда х...ец положил и решил мне моську намять. Так вот, дорогой мой человек, товарищ Максим Максимыч Штирлиц, завтра я наблюдаю подготовку разведвзвода до тех пор, пока у них из задниц дым не повалит. Понял политику партии?!

– Понял, командир, – только и ответил Мазко, – Разберемся.

– А теперь ты, Толстый! – с улыбкой обратился я к командиру огневой группы. – Вот скажи мне, какого хера твои бойцы по ночам не спят?! Только не надо мне тут «вялого маслАть» о том, что они тебя не слушаются. Ты ж у нас «супер-бизон»! Почему в остальных подразделениях все как нормальные люди: поонаннировали и спать пошли?! А твоему херову донх...ну захотелось молодой девичьей плоти! Я вам устрою «охи-вздохи под скамейкой» и «четыре ноги под одеялом»! Если не можешь справиться с либидо своих подчиненных, снимай штаны и сам становись раком да удовлетворяй «низменные желания коллектива». Завтра занятия по тактической подготовке на местности до усрачки! Понятно, товарищ Раппота?!

– Так точно, товарищ командир, – вздохнул Толстый.

– Ладно, мужики, идите спать, завтра я с вашими орлами разберусь и придумаю наказание. – уже спокойно сказал я.

Утром, после умывания и завтрака, приказал привести этих двоих балбесов. Просто интересно было, из-за кого они начали хари бить друг другу. Рядом уселся Зарубин, предвкушая комедию разборок, тем более, что он был начальником штаба отряда и без него никуда не денешься в этом вопросе.

– Ну, что, Вован, придумал наказание?, – улыбаясь спросил Валера. – Судя по выражению твоей небритой партизанской морды, придумал. Колись!

– Сейчас все узнаешь, не заеб...й. – отмахнулся я. – Весь прикол поломаешь, упырь!

Минут через десять привели «арестантов». Они стояли понуро и отсвечивали синевой фингалов, которые все-таки успели понаставить друг другу.

– Ну, что, братья апачи?! – начал я разбирательство. – Что ж стало причиной такого обоюдного «гримирования»Кто кому дулю показалРассказывайте, не стесняйтесь! А мы, с энша послушаем. А для затравки нашей милой беседы, хочу напомнить, что неуставщина в военное время карается расстрелом.

– А что тут рассказывать– буркнул Вялый. – Бабу не поделили...

– Да ты что?! Давай дальше. – воскликнул Зарубин.

– Ну, я ему и так, и так, мол не цепляйся к ней... – продолжил Валько

– К ней, это к кому– уточнил я.

– К Галке, Черновой, снайперше.

– А-а-а, ну да, девка симпатичная. Честная давалка – только дает она коленом между ног да прикладом промеж рог, – хохотнул Валерка.

– Ну, сказал, что типа не твоего поля ягода...

– А ты у нас ботаник и ягодовед– снова встрял Зарубин.

– Валера, помолчи, будь любезен. – цыкнул я.

– После отбоя пошел к ней и там наткнулся на Петруху. Слово за слово и подрались.

– Петрошин, так все было– спросил я.

– Так точно, товарищ командир. – ответил Петруха.

– Короче, все ясно. Ладно, расстреливать пока не буду. Но вот что, дорогие мои герои-любовники, рыцари «без страха и упрека», чтобы вам и другим неповадно было драки устраивать, я тут кое-что придумал. Я вас обоих поженю.

– На ком– спросил Вялый.

– Друг на друге, Вялый. Ты назначаешься невестой, а Петруха — женихом. Вечером свадьба!

На шум разборок подтягивались все незанятые партизаны и последняя фраза моего вердикта потонула в хохоте. Будущие «молодожены» стояли как оплеванные и мрачно, из подлобья смотрели на окружающих.

– Командир, зачем весь этот цирк– прошипел Вялый, – Ты что, клоунов себе нашел?

– Конечно, нашел! Выбирайте, хлопцы, либо я даю делу ход по закону, либо устраиваем весь этот, как сказал Вялый, цирк. В общем, гляди веселее, это лучше, чем получить пулю от своих же.

Все собравшиеся, в предвкушении вечернего действа, начали расходиться. А я тем временем вызвал к себе своего «замполита» Радутного, «завхоза» Клименко, который отвечал у нас за обеспечение и Буравского — толстого бойца из взвода обеспечения. Дал необходимые поручения по приготовлению к «свадьбе». Это мероприятие было очень необходимо — люди устали от бесконечных переходов и трудностей партизанской жизни. Поэтому надо устроить небольшой праздник, чтобы ребята немного отвлеклись. Ну и воспитательный момент тоже нужно соблюсти, но не в ущерб, конечно же, общим мерам безопасности. Вечером к палаткам подразделения Толстого притащили самодельные волокуши, украшенные сосновыми ветками и лентами из старой камуфляжки. В них впрягли двух самых здоровых парней из хозвзвода, которых обрядили в пендосовские плащ-накидки, заменяющие попоны. У каждого на груди висела доска с надписью углем: «Жених», а на хомуте тряпичная кукла. Вот из палатки вывели Петруху. В камуфляже и галстуке, сделанном из того же материала. На голове надета невесть откуда появившаяся папаха, а к поясному ремню приторочен штык-нож от М-16 — типа кинжал. Ну, просто джигит! Петрошин неторопливо залез в «повозку» и она тронулась с места. Рядом шли его «кунаки» – бойцы из группы огневого прикрытия, вооруженные до зубов. Вся эта «кавалькада» направилась к палаткам разведчиков, где уже толпились ее обитатели и прочие зеваки в ожидании зрелища. Впереди процессии важно шествовал Толстый с ПКМом на плече, который по своим размерам был сопоставим с ростом носителя. Навстречу к ним выдвинулся Штирлиц в сопровождении своих подчиненных.