Борис Батыршин - Внеклассная работа

– Пятнадцать тридцать – историк внимательно посмотрел на ученика. – Слушай, ты хорошо себя чувствуешь? Не мутит? А то, может, зайдём посидим где-нибудь, пока немного освоишься? Контузия – штука серьёзная.

Сёмка вспомнил про красный припухший кружочек с тёмной точкой в центре. – Так это ваша работа? Пневмоинъекция, да?

«Всё они знали…»

– А чья же ещё? Так-то тебе сейчас полагалось бы лежать пластом. И полежишь – неделю постельного режима врачи гарантируют, с головой, знаешь ли, шутки плохи…

– А со снарядом тоже вы? – спросил Сёмка, забираясь в «Приору». – Зачем только было Казимира убивать?

Светка уже сидела на заднем сиденье – демонстративно смотрела в окошко на проезжающие мимо машины.

Георгий Петрович покосился на девочку, хмыкнул, пожал плечами:

– Нет, Семён, тот взрыв – это чистой воды случайность. А мы решили этим воспользоваться, вот и всё. Так что не стоит подозревать меня в изощрённом коварстве.

– Значит, мы тогда могли погибнуть?

– Конечно, могли, – легко согласился историк. – И тогда, и в любой другой момент – от случайного осколка или снаряда. Знаешь, сколько их упало на город за эти двое суток?

Машина тронулась, влилась в поток. В открытое окошко хлынула волна густого бензинового смрада. Светлана поморщилась и зашарила по дверке, разыскивая клавишу стеклоподъёмника.

– А как ты догадался, что я на самом деле не погиб? – поинтересовался Георгий Петрович, когда стекло бесшумно встало на своё место, отсекая салон от звуков и ароматов проспекта.

– А по шляпе. Если бы вас убило тем снарядом – остались бы хоть какие клочья… э-э-э… одежды. Или следы крови. А так – одна шляпа; будто её нарочно оставили, как знак.

– Верно, – кивнул историк. – Это и был знак. Я хотел проверить, как быстро ты сообразишь, в чём дело.

– А я и не сообразил, – признался Сёмка. – Я только под конец, у Ляо, понял, что вы живы и не надо беспокоиться. Даже и не понял – почувствовал. А объяснить почему – не мог.

– Это называется «интуиция», – заметил наставник. – Что ж, в нашем деле – штука нелишняя.

– Как вы могли так с нами поступить? – спросила вдруг Светка. Это были первые слова, сказанные ею с момента возвращения. «Голос сухой, надтреснутый, – подумал Сёмка, – а ведь раньше звенел, как колокольчик…»

Историк смущённо потеребил переносицу.

– Видишь ли, нам важно было увидеть, как вы поведёте себя в ситуации, по настоящему угрожающей. Согласись, до сих пор все ваши вылазки больше напоминали экскурсии – по сути, вы ни разу не подвергались серьёзной опасности.

«Ага, как же, ни разу, – подумал Сёмка, вспомнив, как уходила из-под ног палуба броненосца. – Хотя он прав, в тот раз мы сами так и не успели ничего сделать. Нас просто вытащили оттуда, как котят – за шиворот…»

– Значит, решили поставить над нами опыт? – Светка отвернулась от окна и взглянула на учителя в упор. Глаза её горели гневом. – Вернулись, выжили, прошли испытания – хорошо, нет – спишете в расходный материал? Мы вам что, лабораторные мыши?

– А что, очень даже может быть, – буркнул Сёмка. – Беленькие такие, с красными глазками-бусинками…

Они правы, конечно, но уж больно скверно на душе от такой правоты.

– Не кипятись, Свет. Иначе, наверное, нельзя – а то так и пришлось бы нам ходить на верёвочке, под присмотром.

– Видишь, Сёмка догадался, – кивнул историк. – Да, девочка, этот урок, жестокий, не спорю, был нужен, прежде всего, вам самим. И особенно – тебе. Мы давно поняли, что ты можешь стать полноценным Проводником, но, чтобы по-настоящему закрепить новые способности, недоставало как раз такого опыта. Ты должна была сыграть эту роль сама – без подсказки, без суфлёра в будке, так сказать.

Светлана упрямо сжала губы и отвернулась.

– Ладно, потом поговорим подробнее. А пока вам надо отдохнуть. В лицее переоденетесь, примете душ, пообедаете – а там продолжим. По горячим следам – пока впечатления ещё свежи. Нам с вами надо многое обсудить, ребятки мои…

– Итак, если не возражаете, первый вопрос, – историк пристроил на колене пластиковый планшет с закреплённым на нём подозрительно разграфлённым листком бумаги.

«Только анкет нам сейчас не хватало! Как там в „Диверсанте“ – „возвращение домой бывает порой опаснее самого сложного задания…“

Но мы ведь не на войне? Во всяком случае – не на той войне?

А кто его теперь знает…»

– Как вы решились воспользоваться выходом, открывшимся из домика Ляо? Я так понимаю, ничего подобного вы изначально не планировали? В первом вашем путешествии привязкой стала картинка с порт-артурской гаванью, во второй раз, когда червоточина вывела нас на «Петропавловск», – ржавеющий в Нагатинском затоне теплоход. Позже мы каждый раз подбирали что-нибудь подходящее – переулок или стену склада, например. А вот куда могла вести дверь, открытая в стене китайского чайного домика? Давай, излагай, – и по порядку, если можно.

– Гхм… – Сёмка откашлялся. – Значит, по порядку. То есть с момента проникновения нашей группы в прошлое?

Историк кивнул.

– Значит, так. «Входную» дверь я сформировал «на открытом воздухе». Привязкой, как и в первый раз, послужил фотоплакат с видами Порт-Артура. Его мы повесили заранее, прямо в холле лицея. А вот «выходная дверь» – это не моя работа. Я дажене первыйеё заметил – это всё Светка.

Девочка встрепенулась, но промолчала.

– Это ещё как посмотреть, – покачал головой Георгий Петрович. – Возможно, дело в неосознанном желании: в домике Ляо выбыли каквловушке, и появление «выхода» оказалось наилучшим из вариантов.

– Может, и так, – легко согласился Семён. – Вы просили по порядку – вот я и рассказываю…

– А как ты решился воспользоваться этим выходом? Китайский домик, жилище предводителя местного филиала «Зелёной банды», – кто знает, какие ассоциативные связи могли бы сработать?

– Сколько раз мы возвращались через «случайные» двери – и каждый раз оказывались в нашей Москве, – заметила Светка. – Ау нас здесь даже китайских рынков – и то нет с некоторых пор. А вот китайских ресторанов как раз полно.

– Только не говори, что ты вот так с ходу всё просчитала, – буркнул Сёмка. – Признайся честно – пошла, как и я, на авось…

– А могли бы, кажется, и догадаться, – добродушно заметил историк. – «Пекинская утка» – сеть известная, в Москве их ресторанов не один десяток.

– А вот никакого «Маленького Шанхая», слава богу, нет, – поддакнул Сёмка. – Вроде тех, что в голливудских боевиках. Не хватало ещё выбираться из китайского квартала. Тем более что там нет никакого дядюшки Ляо.

– Есть, – уверенно заявил Георгий Петрович. – В любом китайском квартале непременно найдётся свой дядюшка Ляо. Так уж мир устроен – китайский мир, разумеется.