Валерий Большаков - Однополчане. Русские своих не бросают

Пусть лучше разведчики поработают приводным маяком…

– Великая вещь – радио! – глубокомысленно заметил Фролов.

– И не говори, – согласился Марлен.

В принципе, пилот был прав вдвойне, но не знал этого. Дело в том, что РДГ следовало не просто навести самолет на цель, но и плотно поработать самим. Ведь «Прибой» не в силах уничтожить и склады, и казармы аэродромные, и самолеты одним ударом. Целью самолета-снаряда выбрали склад боеприпасов, а вот горючим и «Юнкерсами» займутся разведчики-диверсанты. К цистернам и бомбардировщикам приделают радиомины, которые станут взрываться по сигналу с рации.

Исаев представил себе, как бойцы в камуфляже бесшумно подползают к колючей проволоке, а с вышки шарит прожектор. Как только приближается голубоватый луч, разведчики вжимаются в землю, надеясь, что трава скроет их.

Смог бы он так? Марлен усмехнулся. Да смог бы. Это мы уже проходили в разведвзводе…

– Готово! – донесся крик Тимофеева.

К Фролову подбежал техник и отрапортовал:

– Товарищ младший лейтенант! Самолет номер три к боевому вылету готов.

– По местам!

Марлен последним залез в кабину.

– От винтов!

«Ту-2» медленно вырулил, отягощенный «Прибоем» под брюхом, и разогнался. Взлетел.

Чуть раньше аэродром покинул самолет-разведчик, такой же «Ту-2», только приспособленный для «подглядывания» сверху. Уже в полете, когда самолет с Марленом и Викой приближался к линии фронта, «Ту-2Р» передал сообщение: РДГ на месте, устанавливают на самолеты «дополнительное оборудование», ждут, «когда начнется прибой». Передав координаты штурману бомбера, самолет-разведчик повернул обратно.

– Взял пеленг! – азартно доложил Биктудин.

– Дальность?

– Двенадцать километров.

– Скажешь, когда останется пять.

– Понял!

Ждать осталось недолго, и вот Марлен огласил кабину:

– Сброс! Запуск!

«Прибой» отделился штатно – стал плавно проседать, потом сработал ПРД, выводя самолет-снаряд вперед.

– ПСУ [22] Пневматическая система управления. работает штатно! – доложил Вика. – Стабилизация в трех плоскостях.

– Принято, – ответил Марлен.

С самолета-носителя не было видно, что делается на земле, – сплошная светомаскировка, но пеленг проходил четко, и «Прибой» шел как по ниточке.

Разогнавшись до тысячи километров в час, самолет-снаряд чуть-чуть довернул – и врезался в дощатый склад, где были аккуратно сложены бомбы. Вспышка была ослепительной, Марлен лишь на мгновенье увидел силуэты самолетов в капонирах, а в следующую секунду впереди, на месте накрытой цели, словно вулкан извергаться начал – это рвались авиабомбы.

Осколки калечили «Юнкерсы», но тут разведчики-диверсанты добавили огоньку – немецкие бомбардировщики стали рваться один за другим. Сполох, сполох, сполох – и там, где только что полыхнуло пламя взрыва, разгорался пожар. Затем вспыхнула подорванная цистерна с бензином – весь аэродром осветился, стали видны выбегавшие пилоты. А диверсанты только и ждали этого – открыли огонь из автоматов, потом ударили гранаты. Или это были растяжки?

«Гостям из будущего» было чему научить «предков»…

– Возвращаемся на аэродром!

Марлен прислушался к себе: спать не хотелось совершенно.

– Может, еще по одной? – предложил Фролов.

– А давай!

С третьим «Прибоем» под брюхом самолет-носитель вылетел на «обработку» скопления бронетехники на запад от Балаклеи, за Северским Донцом. На фотографиях, полученных от фронтовой разведки, виднелись ряды танков. БЧ ударит как две фугаски весом в пару тонн, так что панцерваффе понесут потери обязательно.

– Сброс!

В третий раз Марлен действовал уже уверенней. Обтекаемый, остроконечный корпус «Прибоя» с парой небольших крыльев и с «трубой» ПуВРД сверху здорово походил на «Фау-1». Вот он проседает, запускает ПРД, устремляется вперед…

Самолет-снаряд накрыл цель на бреющем, взорвавшись очень удачно – между двумя колоннами «Т-III» и «Т-IV». Взрыв раскидал танки, проламывая им борта и днища, тяжелые машины кувыркались, как игрушечные.

А в следующий момент внизу заблистали частые вспышки выстрелов – это били зенитные «Флаки-18/36/37», знаменитые «ахт-ахт». Максимальный потолок у «Ту-2» равнялся десяти тысячам шестистам метрам. Точно такой максимальной досягаемостью по высоте обладали «ахт-ахт».

Вот только самолет-носитель никак не поспевал набрать высоту. Рвануло в стороне, задев «тушку» осколками. Еще раз и еще…

Мощные полутораметровые прожекторы закачали лучами, мазнули разок по крыльям бомбера – и скрестили потоки света.

Взрыв под левым крылом, едва не отрывая плоскость, опрокинул самолет.

– Держись!

Фролов выровнял «Ту-2», но левый мотор молчал.

– Ни хрена! И на одном уйдем!

Самолет выпал из объятий света, пропадая во тьме. Прожектора искали русскую машину в небе повыше, а «Ту-2» полого пикировал, уходя из зоны обстрела.

– Теряем высоту, командир!

– Вижу! Постараемся уйти за линию фронта!

«Третий сброс был лишним…» – мелькнуло у Исаева.

– Держитесь!

– Держимся…

Фролов садился по приборам. Уж что он там видел, на этих приборах, Марлену было неясно. Хотя Исаев и сам приложил руку к внедрению радиокомпасов и прочих девайсов, он с трудом воспринимал их показания. Но пилоту они были понятны.

– Хорошо, хоть степь… – прозвучал в наушниках голос Тимофеева.

Степь жестко ударила под колеса – самолет подпрыгнул и снова сотрясся. Покатился, норовя завернуть в сторону заглохшего мотора. За бортом заскрежетало, и бомбардировщик перекосило на правый борт – это оторвалось левое крыло. Ударившись о землю «здоровой» плоскостью, «Ту-2» резко крутанулся, едва не скапотировав. И тишина…

– Везет нам… – простонал Биктудин.

– Ты даже не представляешь насколько, – буркнул пилот. – Прямо перед нами – овраг. Еще чуток, и загремели бы…

– Все равно… Радио – это великое дело…

Выбравшись из самолета, пилот первым делом осмотрел машину. Топливный бак был пробит, но несколько слоев особой резины, набухавших от бензина, затянули отверстия.

– Будем подрывать, – вздохнул Фролов.

– Будем, – кивнул Исаев.

Запас взрывчатки на борту был специально для таких случаев – секретное оборудование должно быть уничтожено. Сняв бобину с магнитофона, Марлен заложил заряд и воткнул детонатор. Кабину разнесет, а все совсекретное – и вовсе в пыль. Что и требовалось доказать.

Отмотав провод, все укрылись за хвостовым оперением самолета.

– Давай!

Фролов вдавил кнопку. Энергии слабой батарейки хватило, чтобы грохнул взрыв. Огненная вспышка разорвала носовую часть. Свет от нее был краток, но достаточен, чтобы Марлен различил впереди темную полосу оврага, на самом краю которого замер немецкий танк.