Александр Башибузук - Оранжевая страна. Фехтгенерал [litres]

Я вложил в кобуру кольт, поправил портупею и бросил вестовому:

– Командиров подразделений ко мне. Живо!

Долго ждать не пришлось. Командный состав уже давно топтался у порога. Через мгновение в палатке стало тесно. В нос резко шибануло запахами чеснока, табака, ваксы и ружейной смазки пополам с лошадиным потом. Ну а что? Нормальное амбре. Все же не на светском рауте, а на войне находимся.

– Присаживайтесь. – Я дождался, пока народ уместится за колченогим столом, сбитым из вручную тесанных досок, и добавил: – Рад вас видеть, господа.

– Герр капитан! – вскочил, опрокинув табуретку, и вытянулся во фрунт командир первой роты, в бытности ефрейтор в отставке восемьдесят девятого гренадерского полка тридцать четвертой Мекленбургской пехотной бригады, коренной пруссак Адольф Шнитке. – От лица всех присутствующих осмелюсь заявить: мы тоже безмерно рады!

Другие ротные постарались тактично скрыть свои саркастические ухмылки: слишком уж комично выглядел Адольф в своем порыве.

Да и сам он это быстро понял и страшно сконфузился, покраснев как рак.

Его друг и собутыльник, командир второй роты, в прошлом солдат первого класса французской армии в отставке, коренной парижанин Пьер Ла Марш, постарался сгладить момент.

– Ну-у-у… – протянул он, закручивая шикарный ус, – не каждый день отец-командир воскресает из мертвых. Тут поневоле запляшешь от радости. И вообще, надо бы это дело отметить. Предлагаю зажарить быка на вертеле.

– Да-да! Зажарить и сплясать! – радостно поддержал его голландец главинтендант Марко, записной прохиндей и мошенник, но способный достать в этих ипенях даже птичье молоко, буде мне его захочется.

И, вскочив, выдал несколько замысловатых па, быстро перебирая своими толстенькими ножками. Все дружно заржали, приветствуя выходку.

– Мы несомненно рады, – не присоединившись к веселью, очень спокойно высказался командир третьей роты, коренастый крепыш с бородкой а-ля царь-батюшка Николай номер два, Иванов Иван Иванович. – Но нас, как я понимаю, собрали не для празднований по поводу счастливого воскрешения.

Говорил он по-немецки, очень сухим и язвительным тоном, так что все всё сразу поняли и замолчали, выжидающе смотря на меня. Степа ни хрена не понял, ибо языки только осваивает, но он и не веселился.

Ну да… Иванов у меня такой. Кого хочешь на место поставит. Достаточно загадочный человечек. Вот что-то не встречал упоминаний о его личности в исторических документах, чуть ли не поименно перечисляющих русских добровольцев в этой войне. Но не суть. Всякое могло быть. Безвестных героев здесь сгинуло великое множество. В том числе и русских.

Заявил он себя как мещанина из Ростовской губернии, не имеющего никакого отношения к армии. Однако я сразу в этом усомнился – выправку-то не скроешь – и не ошибся: один из русских волонтеров почти случайно раскрыл его инкогнито.

В общем, мещанин Иванов Иван Иванович оказался вовсе не Ивановым и не мещанином, а Аркадием Георгиевичем Мещерцевым, дворянином, в прошлом офицером Лейб-гвардейского егерского полка, уволенным из армии за какой-то загадочный проступок, тщательно им скрываемый.

Не знаю, что он там натворил, но как человек штабс-капитан Мещерцев в высшей степени порядочный. А как офицер – вообще выше всех похвал. Храбр, строг, но не самодур, идеально дисциплинирован, умеет найти общий язык с подчиненными, и главное – он думающий и эрудированный человек. Это признает даже фон Бюлов, частенько удивляясь его академическим знаниям в области военных наук. И это все даже несмотря на его показную сухость, придирчивость и некую озлобленность на всех и вся. Так что место ротного он занимает у меня совершенно заслуженно. И его инкогнито я свято уважаю.

– Да, Иван Иванович, вы совершенно правы, радоваться воскрешению будем позже. Быка жарить – тоже, – я разгладил ладонью складки на карте, расстеленной на столе, – а сейчас займемся делом. Для начала. Марко…

– Я, господин капитан! – вскинулся главинтендант.

– Ваша задача – собрать нашу разведроту в дальний рейд, исходя из расчета на неделю автономного похода. Только сухой паек и никаких живых баранов с телятами. Помимо носимого запаса провиант разместить всего на три подводы, но никак не больше. Об исполнении доложить в девятнадцать ноль-ноль. Понятно?

– Нет вопросов, господин капитан… – страдальчески вздохнул голландец. – Разрешите выполнять?

– Это не все. Истинную причину сборов не афишировать. Но можешь случайно проговориться, что часть нашего батальона перебрасывают… гм… скажем, к Кимберли. Понятно? Исполнять.

Марко щелкнул каблуками, неловко откозырял и исчез с глаз в мгновение ока.

– Теперь по общей задаче… – Я сделал паузу и обвел соратников взглядом. – Разведрота уходит в глубокий рейд по тылам противника. Я – вместе с ней. Остальные роты остаются здесь, но без дела вы не останетесь. У вас будет своя, особенная миссия. В мое отсутствие командование примете вы, Иван Иванович.

– Есть, господин капитан… – Иванов-Мещерцев встал и четко кивнул. Остальные ротные тоже закивали головами, полностью согласные с моим выбором.

– Я с собой забираю два орудия, одну ракетную установку и четыре пулемета. Остальное тяжелое вооружение останется при вас. Арсений Павлович… – я посмотрел на своего зама по артвооружению, – прошу отобрать для меня наиболее подготовленные расчеты. Успели поднатаскать?

– Кхе… – Крепкий старик с окладистой белоснежной бородищей, расчесанной на пробор, досадливо кашлянул в кулак, не спеша поправил повязку на отсутствующем глазу и в ответ поинтересовался: – Шутить изволите, господин капитан? Когда бы я успел? Конечно, чуток понатаскал, но, сами понимаете… Разве что сам с вами пойду. Да этого вашего мериканца наряжу… как его…

– Франк Штайнмайер.

– Вот-вот, именно его, – согласился Арсений Павлович. – А остальные номера я подберу. Толковых хватает… – И, видя сомнения на моем лице, ворчливо добавил: – Не извольте сомневаться, господин капитан, я обузой не буду. Сызмальства в седле сижу.

Сомневался я недолго и дал свое согласие. В его профессионализме сомневаться не приходится – он артиллерист от Бога, причем с реальным военным опытом. Даже участвовал в героическом «сидении на Шипке» еще в последнюю русско-турецкую войну, за что и получил своего первого «Георгия». Дослужившись до подпрапорщика и выйдя в отставку, так и не заведя семью, Борисов недолго думая махнул в Африку, помогать бурам, где меня судьба с ним и свела. Беру: дед – а я так его про себя называю – конечно, зануда порядочная, но старикан еще крепкий, думаю, сдюжит, тем более что мне для дела нужен настоящий ювелир от артиллерии.