Александр Башибузук - Оранжевая страна. Фехтгенерал [litres]

– Я бы хотел остаться здесь… с вами… – слегка запинаясь, неожиданно выдал Киплинг. – Хотя бы на некоторое, пусть и непродолжительное время.

– Помилуйте… – Честно говоря, я немного опешил. – Зачем вам это, Редьярд?

– Скажем так… – Киплинг на мгновение задумался. – Вы мне интересны как человек. Ваш характер, ваши поступки, ваше мышление, ваши манеры… все это настолько неординарно, что я готов рискнуть.

– Простите, но вынужден повторить вопрос: зачем вам ради изучения чьего-то характера, пусть даже и… гм… неординарного, рисковать своей головой? – Я уже стал подумывать, что бритт немного тронулся рассудком от переживаний. Хотя… творцы – они такие. Немного не от мира сего.

– Толком я еще не знаю, – совершенно спокойно ответил писатель.

– Ну уж нет. Не могу допустить, чтобы один из моих любимых писателей погиб за изучением моего же характера…

Я еще многое хотел сказать Киплингу, но пришлось прерваться. Неожиданно, довольно близко от вагона стеганул выстрел. Стреляли из пистолета Шварцлозе модели 1898 года, партия которых в свое время была поставлена австрияками для буров. Очень приметно палит машинка – кстати, весьма и весьма приличной конструкции, здорово опережающей свое время. Путем неимоверных махинаций и даже шантажа я выбил для своих парней сорок штук таких пистолей. Ну и кто из них чудит? Патроны, что ли, девать некуда?..

– Что за нахрен?! Часовой, узнай, кто там с оружием обращаться разучился.

– Айн момент, герр коммандант… – За стенкой раздался топот сапог.

– В общем, Редьярд, – в ожидании доклада я вернулся к беседе с британцем, – вам придется максимально использовать время до завтрашнего полудня для изучения того, что вы хотели изучить, но оставить вас здесь я не могу…

– Разрешите, господин коммандант? – В узкую дверь командирского салона бочком протиснулся Оладьев.

– Что там случилось?

– Да один из британских офицериков попытался бежать… – Паша виновато пожал плечами. – Мы тут заставили их свой же окоп углублять и перекрывать, так он закобенился, ударил часового киркой по голове и рванул. Пристрелили, конечно, дурака.

– Кто из них? – На меня вдруг накатило какое-то мрачное предчувствие.

– Сейчас… – Оладьев выудил из нагрудного кармана френча смятую книжицу. – Ага… второй лейтенант Александр Сеймур…

– Твою же кобылу в дышло! – с чувством выругался я. – Совсем убили?

– Ну а как же еще? Наповал. Гойко ему прямо в затылок пулю влепил… Что-то не так, господин коммандант? – забеспокоился взводный. – Так он же Адольфа едва не пришиб… Бергер говорит, черепушку ему здорово сотряс – до сих пор без сознания. Да и вообще…

– Все так, Паша. Все правильно сделали. Но… труп бритта пока не закапывайте, замотайте в брезент и положите в тенечке. Иди…

– Что случилось, Майкл? – Киплинг внимательно прислушивался к разговору, но ничего так и не понял, потому что мы говорили по-русски. – Он, кажется, упомянул Алекса Сеймура? Не так ли?

– Его самого… – пришлось сделать паузу, чтобы собраться с мыслями. – Полковник Сеймур только что лишился последнего сына. Парень ударил часового киркой и попытался бежать. Его тут же пристрелили.

– Это злой рок… – Киплинг отвел от меня взгляд. – Но… но, почему вы так переживаете? У вас была какая-нибудь договоренность по поводу Александра с его отцом?

– Нет, договоренности именно о нем не было. Почему переживаю? Черт побери, да потому что Майкл Игл – не бездушная машина для убийства… – Я едва не вспылил, но титаническим усилием воли сдержался. – Мне искренне жаль этого парня. И его отца тоже. Он оказался достойным человеком. Зная, что сын в плену и ему грозит смертельная опасность, даже словом не обмолвился о нем в разговоре со мной. Не знаю, смог бы я так.

– Ричард знал, что вы собираетесь отпустить Александра?

– Я вам уже говорил, лично по нему договоренностей не было. Но Сеймур был уведомлен, что я отпущу пленных, соответственно, и его сына вместе с ними. Вот вам еще одна причина, по которой вы не сможете остаться. Расскажете полковнику, как это случилось.

– Расскажу, – тихо пообещал писатель. – И дам вам совет. Не отправляйте своих людей сопровождать пленных. Не надо… Ричард… как бы вам это сказать… он может потерять контроль над собой…

– Я вас понял, Редьярд. Пока идите. Успокойте товарищей. Сообщите, что завтра они уже будут у своих. А мне надо кое-что обдумать. Увидимся вечером…

Отправив британца, я сделал пару глотков коньяка и вышел из вагона. М-да… некрасиво получилось. Сеймур дал мне передышку как раз из-за своего сына. Нет, я допускаю, что он, как всякий нормальный офицер, думал и об остальных солдатах, но… Словом, теперь он не успокоится, пока не сровняет здесь все с землей. Впрочем, так бы случилось, даже если парень остался в живых. Ну да ладно. Война, черт бы ее побрал. В любом случае время до завтра у меня есть. И надо будет его использовать как следует. А это значит – будем наглядно иллюстрировать собой известную солдатскую поговорку, гласящую, что ведро пота экономит каплю крови. Закапываемся в землю как можно глубже, стелим второй и третий накаты на блиндажах, благо с бронепоездом нам досталась полная платформа рельсов со шпалами, отрабатываем уход на запасные позиции с тяжелым оружием под обстрелом, и так далее и тому подобное. Другого выхода у нас нет.

– Что бы еще придумать? – Я сбросил френч, взвесил лопату в руках и отправился помогать укреплять свой командный пункт. – Придумаю, конечно. Чего уж тут. К примеру…

Южная Африка. Наталь

10 июля 1900 года. 11:45

– Это вам, Редьярд. На память о нашей встрече. Увы, мастеров под рукой не оказалось, поэтому придется обойтись без таблички с дарственной надписью.

– Право, не могу понять, чем я заслужил такое отношение ко мне с вашей стороны… – Писатель осторожно взял карманную серебряную фляжку в руки.

– Никакого особого отношения нет и не было. Имею я право сделать подарок одному из моих любимых писателей? К тому же эта фляга будет напоминать вам не только обо мне, а еще и…

– …о том, как я попал в плен, – закончил за меня фразу Киплинг. – Хотя мне кажется, я об этом и так никогда не забуду.

– Память – коварная штука… – Я мельком глянул на часы и встал. – Пожалуй, нам пора. Ну что же, рад был встрече с вами. Надеюсь, следующая случится при более подходящих обстоятельствах.

– Спасибо за все, Майкл… – Киплинг тоже встал и крепко пожал мне руку. – Знаете… – он слегка запнулся, – благодаря вам я по-новому взглянул на многие вещи…

Я настолько вымотался за последние дни, что сил на долгие разговоры просто не оставалось. Поэтому лишь кивнул и показал ему рукой на дверь.