Сергей Мельник - Сборник Попаданец

Ну а что делал я?

Правильно, вытолкал маленькую лодочку на водную гладь, взял спиннинг в руки и тихо предавался радости рыболовства, думы думая и пережевывая последние печальные новости.

Тут ведь какая штука вырисовывалась. У меня на руках новое имя, у меня на руках титул и чистая совесть перед новыми правителями. Для них я никто и звать меня никак. А старые? А старые скоро все умрут. Казнят Паскаля, вырежут практически все поголовье магов и защитников, хоть это и будет нелегко, но с опытом рыцарского ордена вполне реально. Наступит эра новых правителей, жизнь простых смертных на этом не закончится. Я вполне в силах уйти на покой, начав все с нуля, совершенно наплевав на обязательства и те надежды, которые возлагал на меня Финор. Да и собственно, не видел я выхода особого из всей этой ситуации. Кто я в конце концов? Миссия? Я же не могу по щелчку пальцев исправить весь этот бред. Но… Всегда есть какое-то внутреннее «но», так и у меня душа была не на месте.

Я хоть и потерял все свои труды и земли, но не мог просто так смотреть, как все это будет втоптано в грязь армейским сапогом. Было жалко, было банально жалко своих прошлых трудов, тех высот, которых добился местный народ, успевший поднять голову из беспросветной серости и грязи. Всего этого было жаль.

В очередной раз тяжело вздохнув, смотал снасти, вставил весла в уключины и неспешно погреб на своей лодчонке к берегу, где меня поджидал небольшой возок с лошадкой и хмурый в последнее время алхимик, все еще с обидой припоминающий мне свой полет из окна гостиницы.

На Нону мне было наплевать… Хотя нет, вру, конечно, была какая-то горечь и тоска в груди. Баронства было откровенно жаль, но больше всего сердце было не на месте при мыслях о Германе. Парень пропадет. Как сюзерен всех пяти баронств и формальный владетель всей этой земли, мальчишка огребет по полной, и ладно бы за дело, а то даже толком и пожить, повоевать не успел. Естественно, юношеский максимализм бурлил у него в одном месте ворохом надежд и чаяний, что все будет хорошо, только вот реальность, увы, куда как жестче и прозаичней детских фантазий.

Лодочка ткнулась носом в берег, и я, немножко напрягшись, вытянул ее поглубже на отмель, дабы ее не унесло. Рыбу я отпускал, так что, кинув на плечо снасти, уже через минуту грузился в повозку.

Был полдень, серость с неба разогнал прохладный ветерок, и хотя солнышко ярко блистало в голубом океане небосвода, под курточку уже приходилось поддевать что-нибудь, дабы не застудиться.

Потряслись по дороге в Касприв. В гостиницу не хотелось, Алю было все равно, где бродить, уткнувшись в книгу, ну а я решил проведать своего друга, мысли о котором не давали мне покоя. Де Мирт упрямо не желал слушать доводы разума, полностью игнорируя варианты с бегством. Явно дурное воспитание господина Ло сказывалось, маленькому монаху вообще все было до балды, он либо медитировал, либо колотил врагов своей «кий-йа» палкой. С графом и его ребятами я пока расстался, все же абстрагироваться полностью от творящейся вокруг вакханалии не стал. Вампиры в статусе разведгруппы у меня колесили по баронству, незримыми тенями выхватывая дополнительную информацию.

Именно благодаря гнезду вампиров я был предупрежден о новом акте марлезонского балета, а именно о группе посетителей, некогда моей вотчины, что инкогнито передвигались по глухим местам баронства.

Мак еще в утреннем мареве выцепил своим поисковиком легкие неверные тени в сопровождении меня любимого от города до нынешнего местоположения. Гости не спешили выходить на контакт, все было ненавязчиво, и если бы не Мак, я скорей всего даже бы не подозревал о ведущейся за мной уже который день подряд слежке.

Ну да, как не готовься, а когда тебе в твой открытый возок с одной из веток низко нависающего дерева грациозно спрыгивает черная пантера, увешанная грудой смертоносных мечей и кинжалов, волей-неволей, но вздрагиваешь.

Тихо, мягко, Аль даже не сразу осознал за чтением книги, что мы с ним приобрели нежданного пассажира, а слуга-извозчик, сидящий к нам спиной, так вообще не заметил этого.

— Добрый день, — поздоровался я, учтиво склонив голову.

— Эм-м-м… — Аль был тоже учтив до невозможности.

Смертельная грация необычайно подвижного и ладного тела, затянутого в черные одежды, прошитые вороненой проволокой с накладками стальных, также затемненных пластин, дышала смертельной опасностью. Глухая маска полностью скрывала лицо, оставляя нашему взору лишь блеск умных и не менее острых, чем её кинжалы, глаз. Впрочем, кинжалы практически сразу ушли в ножны, а фигура все так же молча продолжила внимательно изучать меня, взвешивая все мои достоинства и недостатки на весах незаурядного внутреннего интеллекта.

— Здравствуй, Ульрих. — Рука фигуры мягко потянула маску с лица, а мы с алхимиком как зачарованные смотрели, как переливом нефти с отблесками голубых искорок по плечам фигуры водопадом из-под ткани распадается грива черных волос, открывая нашему взору восхитительные черты нечеловечески красивого лица темной эльфийки.

— Вау. — Вслух огласил мои мысли молодой алхимик.

Это действительно было «Вау», и даже больше. Эльфийка была прекрасна, чего уж тут греха таить, и если виденные мной до этого льесальфы из дома Солнца вызывали своей красотой некий ореол холодной отчужденности, то прекрасная представительница дома Луны просто источала своим ликом жар потаенной агрессии, некий ореол эмоциональной несдержанности, сумбур пламени страстей.

Даже не знаю, как объяснить, какая-то мимическая предрасположенность была заключена в этой композиции, кричащая о том, что человек взрывоопасен.

— Позвольте представиться, господа. — У нее даже улыбка вышла насмешкой. — Тайшана, уполномоченный представитель народа дьесальфов, дома Луны в Финоре.

— Нам, думаю, лишний раз сотрясать воздух своими именами без надобности, — постарался я вернуть любезностью свою надменно вскинутую бровь. — Чем обязан визиту такого высокопоставленного должностного лица?

— Долгом перед отечеством. — Улыбка эльфийки была столь хищной, что захотелось волей-неволей отпрянуть от нее. — Или господин барон уже забыл договоренности?

— Господин барон не забыл. — Я сморщил нос, демонстрируя все свое глубинно-душевное «фи» вопросу, поднимаемому этим послом, посланцем, посланницей… — Однако же, сударыня, кардинальное изменение политической обстановки, а также то, что мои долги и проценты принадлежат не вам, позволяют мне вновь вернуться к вопросу, с которого мы собственно и начали диалог с вами. Вам лично какого хрена от меня надо?

Повисла недобрая тишина, нарушаемая лишь скрипом колес повозки да нервным сглатыванием кома в горле опешившего от моей наглости Аля.