Сергей Мельник - Сборник Попаданец

— Весьма опрометчиво с вашей стороны, юноша, в подобном ключе начинать разговор с представителем дома Луны. — Рука женщины легла непринужденно, но недвусмысленно на рукоять кинжала.

— Думаете? — Ехидна во мне заставила меня расплыться во все свои семьдесят два зуба. — Адель, радость моя, у нас тут легкое недопонимание возникло, ты бы не посмотрела, чем можно помочь?

Адель посмотрела, отчего квелая лошадка, запряженная в возок, испуганно заржала, а бедный алхимик вжался в сидушку, пытаясь раствориться на месте вместе со своим балахоном.

— Даже так? — Ни грамма смущения и тем паче испуга не промелькнуло на лице темной эльфийки, когда нас обдало потусторонним холодом смерти и накрыло сумраком призрачной мглы. — Но дело в том, что ваш долг, сударь, передан мне господином Лауреканом, а вы, господин барон, тут и здесь, а не там и сейчас, именно на случай вот таких внезапных изменений политических обстановок, и иных форс-мажорных обстоятельств.

Вскинутая бровь на прекрасном лице госпожи Тайшаны ознаменовалась легким мерцающим светом небольшого кулона, появившегося у нее в руках, а также болезненным стоном призрака.

«Ульри-и-и-их, — простонала на ментальном уровне Адель. — Мне не подобраться к ней!»

— Занятно. — Я встрепенулся, направляя все мощности Мака на «скан» амулета в руках дьесальфы.

— Именно так, мой юный друг. — Амулет скрылся в одеждах так же внезапно, как и появился, развевая сумрак Адель и явно причиняя тем самым ей боль, отчего у меня выступила легкая испарина на лбу, все же я ожидал, что этот козырь будет куда большим аргументом в моей игре с эльфами. Она еще какое-то время буровила меня своими бездонными темными колодцами глаз, прежде чем продолжила свою речь. — Очевидное всем, барон, как правило, самое ошибочное. Насколько сильно вы цените свою свободу? Финор агонизирует, это факт, смена династии вопрос времени. Однако с позиции своего опыта мне кажется, что не все еще карты разыграны.

— Понимаю. — Я кивнул ее словам и своим мыслям, что хороводом кружились в голове.

— Что именно вы, сударь, понимаете? — Она слегка подалась вперед.

— Эльфийским домам невыгодны фанатики у трона, — озвучил я несказанное. — В опале окажутся все, даже льесальфы не смогут отсидеться, весь их многовековой труд по облагораживанию себя любимых на северной оконечности континента пойдет насмарку.

— Приятно видеть столь острый ум в столь юном теле. — Эльфийка тихо рассмеялась. — Сколько жизней у тебя уже, се’ньер, на счету?

— Сколько ни есть — все мои. — Сморщился я как от лимона. — Эльфийские дома вступят в эту войну?

— Эльфийские дома уже в этой войне. — Она пожала плечами. — Со мной сюда направлены два темных гранд-мастера. Тебе нужно объяснять, какого зверя мы выпустим на волю, если люди сами будут не в состоянии урегулировать вопрос с этим северным клочком земли?

— У тебя есть разрешение дома Солнца? — Я удивленно вскинул бровь. — Льесальфы разрешат мастерам Луны утопить тут все во тьме некротики?

— Именно. — Она кивнула моим словам. — Им не с руки кровью пачкаться перед человечеством, а дом Луны всегда был страшилкой для вашего племени.

Я откинулся на спинку сидушки, прикрывая ладонью глаза, как бы показывая, что мне нужна пауза для размышлений.

Хороший получается коленкор. Делай, что хочешь, костьми ложись, но спасай, выручай, иначе в дело войдут серьезные игроки. Даже представлять не хотелось, что некроманты могут сделать на богатой войной и смертью земле. Не хотелось… Но мозг упорно рисовал армии умертвий и еще чего похуже, победно шествующих по моим некогда землям.

— Ну да, как ты понимаешь, главный вопрос это даже не спасение короны Финора. — Эльфийка нарушила мой мыслительный процесс, томно потянувшись. — Наш уговор был в том, что ты вытянешь на встречу императора.

— Он далеко. — С нехорошим прищуром смерил я её кошачьи потягивания взглядом.

— Он ближе, чем ты думаешь, — перешла она на более серьезный тон. — Обстановка в самой империи более чем горяча, пользуясь здравым смыслом и трезвыми рассуждениями, можно смело предполагать, что победа здесь и сейчас, утверждение на троне молодого короля для империи важны как никогда, так как другого союзника им уже не найти.

— Он приедет сюда? — спросил и тут же кивнул сам себе я.

— Обязательно, — так же кивнула она. — И ты, мой юный друг, должен будешь организовать нам рандеву. Организовать тихо, незаметно, в отдалении и без огласки, а главное, не облажаться, ибо видят боги, если ты напортачишь, уже некому будет вытаскивать твою задницу из лап смерти. Я лично тебе гарантирую совершенно, вот совершенно не легкую и не быструю смерть.

— Как мило с вашей стороны, — невесело усмехнулся я.

— Думаешь? — Она рассмеялась. — Ну-ну…

Взгляд у нее получился острым и многообещающим.

— Не прощаюсь, барон. — Она грациозно встала. — А говорю до свидания, надеюсь на ваше благоразумие и здравый смысл.

Она соскользнула черной молнией в придорожные заросли, скрываясь из виду столь же стремительно, сколь и появилась, оставляя нас с алхимиком в подвешенно-взволнованном состоянии на обратном пути в Касприв.

— Ульрих, — нарушил наше молчание Аль уже в номере нашей гостиницы. — Это слишком сложно все, боюсь, тебе лучше бежать.

— Не бойся. — Я смерил его долгим тяжелым взглядом. — Наше время бояться уже закончилось, пусть теперь этим займутся другие.

— Но что ты можешь противопоставить целой армии мятежников? — Аль недоуменно уставился на меня. — Ты представляешь себе этот поток, всю эту армаду, что сейчас движется на нас?

— Что противопоставить? — Я улыбнулся. — Есть у меня кое-что, что я могу еще скрутить под нос всей этой нечисти.

Аль заозирался по сторонам, предчувствуя неладное и явно правильно улавливая мой взгляд.

— Что же это? — несколько затравленно спросил он.

— Ты. — Я расплылся в плотоядной улыбке. — Ты, мой друг, остановишь это вторжение.

Помню, в бытность свою молодую студенческую, когда сердце пылало страстью юношеского максимализма, когда принципиально важно было отморозить уши назло маме, не надев шапку, я выучил презабавный тезис, выхваченный мной из какой-то литературы, и звучал он, если память мне не изменяет, так…

Анархия — мать творчества. Освободившись от социального давления, люди, естественно, начинают изобретать и творить, искать красоту и разум, плодотворно сотрудничать. На удобренной почве даже из самых маленьких семян вырастают большие деревья с великолепными плодами.

Конечно, со временем и малой толикой жизненных «трендюлей», человек даже в полном отторжении социума приходит к мысли, что закон, он не только ограничивает тебя в праве крикнуть посреди площади в толпе дерзкое «пиписька!». Но так же еще и защищает тебя от того парня с палкой в руках, который не прочь «шандарахнуть» тебя от души в душу за душу, по-братски по горбу, только лишь за то, что ему показалось, в его больном воображении, что «пиписькой» ты назвал именно его.