Руслан Бирюшев - Поднимается буря

– Договорились. – Николай поднялся. – Ладно, не стану мешать.

– Да, еще там будут три пары простого белого белья для меня, – добавила девушка, переворачиваясь на бок и натягивая покрывало на голову. – Просто положи их куда-нибудь, я проснусь – надрежу, где надо, сама.

– Господи, Настя… – Дронов откашлялся в кулак.

– Не жалуйся, – глухо отозвалась девушка из-под одеяла. – Что бы ты ни говорил в прошлый раз, тебе понравилось. Однако я постараюсь придумать что-нибудь новое, интересное. Не люблю повторяться.

Майор ничего не ответил – чувствуя, что уши его пунцовеют, как у мальчишки, офицер молча вышел из спальни и очень тихо, осторожно прикрыл за собой дверь.

Долго скучать на диване ему не пришлось. Посыльные из лавок начали прибывать один за другим – похоже, Анастасия успела обойти добрую дюжину магазинов. Помимо переносной газовой плиты, которую Настя отчего-то назвала «примусом», в номер доставили две новенькие сковороды, набор ложек, вилок и ножей, продукты, а также упомянутую сыщицей одежду. Николаю достался коричневый костюм с широким галстуком, себе девушка приобрела несколько белых блуз, более элегантных, чем ее обычная мужская рубашка, маленькое черное платье и черные же шелковые перчатки выше локтя. Ко всему этому прилагались необходимые мелочи – заколки для галстука и запонки для Дронова, тонкие черные чулки и лаковые туфли на каблуке, явно приобретенные «в комплект» к платью, и тому подобные вещи.

Все это майор добросовестно рассортировывал. Когда ближе к вечеру Анастасия вышла из спальни, сладко зевая и потягиваясь, плита уже была готова к использованию, продукты выложены рядком на столе, а вещи разложены по дивану.

– Знаешь, Коля… – протянула девушка, со странной ухмылочкой озирая комнату. – Я начинаю склоняться к мысли, что дядюшка Готфрид кое в чем прав… Кстати, как ты смотришь на то, чтобы научиться готовить? Я могу дать тебе пару уроков.

– Не надейся заманить меня в эту ловушку! – делано возмутился Николай. – И потом, готовить я умею, но тебя мне все равно не превзойти. Лучше скажи – у тебя во сне озарений не было?

– Не было, – качнула головой Анастасия и вздохнула. – Так что зажигай примус…

– Это не примус, Настя.

– Зажигай примус, и я все-таки покажу тебе пару хитростей. Начинать всегда стоит с подготовки сковороды…

В тот день сыщица и офицер больше не говорили о расследовании. Но когда они готовили берлинские колбаски с глазуньей в четыре руки и когда вместе читали газеты на немецком, попутно тренируя произношение Николая, – девушка выглядела слегка рассеянной. Дронов знал ее достаточно хорошо, чтобы понимать: как бы искренне ни пыталась Анастасия отвлечься, ее мысль все равно возвращалась к текущему делу. И думала она сейчас о том, как выстроить связную картину преступления из немногочисленных улик.

Тем не менее вечер удался на славу. В маленьком гостиничном номере воцарилась домашняя, уютная атмосфера, и к наступлению сумерек Николай окончательно избавился от напряжения, скопившегося за последние дни. Ночь прошла не менее приятно – достаточно сказать, что купленные Настей чулки и длинные перчатки нашли применение, хотя и отдельно от платья, а один из дешевых наборов белья был приведен в полную негодность. Утром майор и сыщица чувствовали себя самую малость невыспавшимися, однако ничуть об этом не жалели.

Следующие два дня они провели, наведываясь в гости к осевшим по всему Берлину отставным офицерам ГСВГ. Домами Лисова и Сосновского дело не ограничилось – им удалось завести знакомство еще с несколькими семьями, квартиры которых Николай и его напарница также посетили при первой оказии. Все это время Настя с видимым наслаждением актерствовала, сутки напролет играя роль милой и общительной, немного наивной юной немки, пошедшей на военную службу из романтических побуждений. Пожилые отставники сдавались перед ее обаянием почти без сопротивления. Анастасия слушала их истории, поддакивая и кивая, по-настоящему краснела, когда ее называли «дочкой», неуверенно улыбалась женам отставников, вела себя с их детьми и старшими внуками как с ровесниками – в какой-то момент Дронов сам почти поверил, что девушке чуть за двадцать, а не без малого тридцать лет. Лишь по вечерам, в номере «Жандарма», она сбрасывала маску и, лежа на диване в гостиной, устало, довольно цинично комментировала все увиденное за день. Майор не переставал удивляться тому, сколько выводов сыщица ухитряется делать из совершенно обыденных вещей и мелких деталей. В своих длинных вечерних монологах она описывала без прикрас каждое из посещенных семейств, и в голове Николая понемногу складывался цельный образ «русского сообщества» Берлина – инертного, консервативного, накрепко привязанного к домам и семьям.

В конце недели человек из Штази доставил Насте ворох бумаг, связанных с французским военным атташе. Часть листов и папок была украшена штампом Имперского министерства государственной безопасности, на остальных красовалась синяя печать Министерства иностранных дел. Сыщица зарылась в них на несколько часов, а за послеобеденным чаем устроила итоговый разбор.

– Почти ничего нового о нашем долговязом друге, – говорила она, потягивая горячий напиток из большой фарфоровой кружки, напоминающей бочонок с ручкой. – Только некоторые интересные детали и уточнения – где именно служил, когда получал очередные звания… Единственное, что можно назвать действительно важным, – сведения о его политических связях в Версале. Месье Ламбер, чтобы ты знал, не последняя фигура в партии военных новаторов.

– И кто это такие? – спросил Николай, скорее подыгрывая девушке: в такие моменты, как сейчас, ей обычно требовался слушатель, а не собеседник.

– Небольшая, но очень энергичная и сплоченная партия, состоящая из флотских и армейских офицеров, – пояснила сыщица. – Полагают, что в нынешнем своем виде вооруженные силы Франции небоеспособны и не могут обеспечивать ей статус великой державы. Среди них немало людей с весьма шовинистическими взглядами, между прочим. Многие ратуют за колониальную экспансию, так как единственная крошечная колония в Азии – это, по их мнению, просто стыд. Но также они полагают, что Франции необходимо сперва реформировать свою военную систему, коренным образом.

– И велико их влияние?

– Сложно сказать. По данным нашей политической разведки, отношение к партии у французов очень неоднозначное. Нынешнее правительство они скорее раздражают, но их мнение все равно имеет вес. Среди соратников месье Ламбера имеются важные шишки, хоть их и немного. И сам Ламбер – один из самых компетентных военных советников во Франции, это признают даже его недруги. Назначение этого типа берлинским атташе не может быть случайностью. Германские аналитики полагают, что его продвинули на пост старшие товарищи по партии. С какой целью – единого мнения в МИДе нет.