Виктор Тюрин - Цепной пес самодержавия

– Передам, батюшка, обязательно передам… – слезливо отвечала ему женщина.

Проводив их глазами, только повернулся к Свете, чтобы спросить, видит ли она свою подружку, как неожиданно откуда-то сбоку раздался громкий оклик:

– Сергей! Богуславский!

Я резко оглянулся, вслед за мной повернулась Светлана. В нескольких шагах от нас стоял бравый артиллерийский капитан. Лицо открытое, симпатичное, в глазах озорные огоньки. Аккуратно подстриженные усы. Плечи развернутые, широкие. Хорошо пригнанная по фигуре шинель, скрипящие ремни портупеи, шашка.

«Судя по простецкому отношению и пушкам в петлицах, это мой бывший сослуживец», – эта мысль сразу мелькнула, стоило мне только увидеть его форму. За его спиной стоял носильщик с чемоданом. Пока я рассматривал его, он уже кинулся ко мне, но в последний момент замер, наткнувшись на изучающий взгляд.

– Ты что?! Нет! Это точно ты, Сергей! – он сделал несколько шагов ко мне и остановился в некоторой растерянности, не видя ответной радостной реакции. – Погоди! Значит, то, что мне написал Сашка Буковский, правда?! Ты потерял память, да?! Ты не помнишь меня?!

По словам и поведению чувствовалось, что у офицера живая, открытая, непосредственная натура.

– К сожалению, нет. Я пришел в себя, но прошлое так и не смог вернуть. Поэтому, господин капитан, нам придется знакомиться заново, если у вас еще есть такое желание.

– Да как ты можешь такое говорить! – с возмущением воскликнул он. – Ты-то у меня в памяти остался! Разрешите представиться: Волин Валерий Дмитриевич!

– Так как мне представляться не надо, то разрешите представить мою спутницу Антошину Светлану Михайловну.

– Извините меня за избитый комплимент, Светлана Михайловна, но вы больше похожи на богиню, сошедшую на землю, чем на просто красивую женщину.

Видя его искреннее восхищение, Светлана несколько смутилась, при этом ее щеки чуть порозовели.

– Мне необычайно приятно слышать подобные слова от храброго офицера. Вы, судя по вещам, прямо с фронта?

– Так точно. Только с поезда.

– Вас кто-то встречает? – в свою очередь вежливо поинтересовался я.

– Сергей, брось выкать! На вопрос отвечаю: меня никто не встречает. Я специально не писал о том, что приезжаю, чтобы сделать своим родным сюрприз! Танюха уже, наверно, невестой стала! Ох! Извини! Не сразу я к этому привыкну!

Светлана, тем временем, быстро оглянулась по сторонам, а затем обернулась ко мне:

– Сергей!

– Ты нашла ее?

– Да. Вы уж извините меня, но мне надо отойти, – увидев вопросительный взгляд капитана, пояснила: – Подруга уезжает в Москву, возможно навсегда, хочу ее проводить. Сергей, стой здесь, я скоро.

Капитан какое-то время смотрел ей вслед, потом повернулся ко мне и с плохо скрытой завистью спросил:

– Невеста?

Я не примерял это слово по отношению к Светлане, поэтому оно застало меня врасплох.

– Точно не могу сказать.

– Так у меня есть шанс, Сергей?

– У каждого есть шанс, Валера, вот только не каждому дано им воспользоваться.

– Черт! Сергей! Ты никогда так не говорил! Так это ты или не ты? Я тебя помню совсем другим! Сашка писал, что после ранения в голову ты стал совсем плох, никого из окружающих не узнаешь, и вдруг на тебе! Вижу тебя, сильного, здорового, под ручку с писаной красавицей. Так что с тобой произошло?

– Тебе прямо сейчас, среди вокзальной толпы, рассказывать?

– Гм! Ты прав! Слушай, а поехали прямо сейчас ко мне! Со Светланой Михайловной! Ведь тебя мои родители давно знают и любят, как родного! Давай, Сергей!

– Извини, Валера, но прямо сейчас не могу.

– Понимаю. К тому же ты меня совсем не помнишь. Хорошо. Запоминай адрес…

Он продиктовал мне адрес, в ответ я протянул ему свою визитку, с адресом и телефоном.

– Жаль, что мне не удастся попрощаться со Светланой Михайловной. С превеликим удовольствием заглянул бы еще раз в ее большие зеленые глаза. Так когда мне вас ждать?

– Извини, но конкретно я тебе сейчас ничего не скажу.

– Понял, но ты учти, в столице буду только десять дней. До окончания отпуска.

– Отпуск?

– Нашу дивизию на переформирование отправили. Вот и отпустили часть офицеров… Ну, об этом потом, в другой раз поговорим. Так я жду тебя к себе в обязательном порядке, как одного, так и со Светланой Михайловной! Сейчас передавай ей глубокий поклон и скажи, что ее обворожительный образ навечно запечатлен в моем сердце! Ну, все, я поехал. Сил нет, как хочу увидеть родные лица! Два года их не видел! Понимаешь, два года! Смерти за это время сколько раз в глаза смотрел… Все, Сергей! Не прощаюсь, так как надеюсь тебя вскоре увидеть!

Как он сказал, так и произошло, причем уже на следующий день. Вернувшись с тренировки, я неожиданно застал капитана, вышагивающего взад – вперед перед подъездом моего дома. На лице отчаяние, тревога, боль. Стоило ему увидеть меня, как он сразу кинулся ко мне.

– Валера, что случилось?!

– Сергей, ты мне нужен! Как секундант! У тебя сейчас есть время?! Я хочу эту гниду похоронить как можно быстрее!

– Погоди! Давай зайдем ко мне, и ты мне все объяснишь по порядку.

– Нет! Идем со мной! Я все тебе расскажу по дороге!

– Мне надо переодеться, к тому же полчаса, мне кажется, ничего не изменят. Сейчас мы идем ко мне.

Капитан хотел возразить, но, бросив на меня сердитый взгляд, видно понял, что я от своего не отступлюсь, и утвердительно кивнул головой. Когда мы пришли в квартиру, мне пришлось чуть ли не насильно усадить его за стол.

– Дай мне десять минут, чтобы привести себя в порядок.

Когда я вернулся в гостиную, то сел за стол, напротив него.

– Рассказывай.

По возвращению домой капитана встретила буря восторгов со стороны близких. Они засыпали его вопросами, а он рассказывал, как жил, воевал, про своих боевых товарищей и так увлекся, что не сразу заметил, на его вопросы родные отвечают довольно скупо, но стоило ему упомянуть про случайную встречу со мной и очень красивой девушкой, как тут все и случилось.

– Стоило мне сказать, что девушка Сергея похожа на богиню и я почти влюбился, как с сестрой случился истерический припадок. Мать сразу увела ее в спальню, и только позже, когда сестре стало лучше и она заснула, родители поведали мне о страшной правде. Так, оказывается, называл ее эта сволочь… А потом бросил… Таню.

Даже среди родных говорить о подобном тяжело и больно, поэтому трудно представить, что делается в душе человека, когда ему приходится выкладывать подробности семейной трагедии чужому человеку. Лицо каменное, на скулах желваки играют. Костяшки даже побелели, до такой силы были сжаты пальцы в кулаки. Я смотрел на него, не зная, что и сказать, несмотря на то, что пережил нечто похожее.

– Да! Да! Черт возьми! От меня все скрыли! Сейчас… у меня только одно желание – убить этого мерзавца! Только после этого я смогу посмотреть в глаза сестре и брату! Только так!