Юрий Гельман - Перекресток Теней (СИ)

— Да кто враги? Здесь, во Франции — кто враги? Мне точно известно, что мусульман в Париже не было и нет.

— А почему ты считаешь, что врагами могут быть только мусульмане?

— А кто тогда? — Луи сделал удивленное лицо, потом дернул приятеля за рукав. — Поясни!

— Король Филипп и папа Климент, вот кто! Или тебе неизвестно, кто организовал аресты тамплиеров, следствие, пытки и казни?

— Конечно, известно, вот только…

— Что?

— Только я думал, что после казни Жака де Моле все должно было закончиться.

— Как бы не так, Луи! Все только началось. И если раньше папа с королем были как бы заодно, то теперь каждый из них ведет свою собственную игру, каждый в отдельности пытается отыскать сокровища тамплиеров и раньше другого завладеть ими. И тот, и другой хитры и коварны, и тот и другой имеют в своем распоряжении большую сеть тайных агентов, разосланных во все концы Франции. Теперь ты понимаешь, как непросто будет нам избежать встречи с теми или иными.

— Понимаю, — согласился Луи. — Только папа вряд ли теперь станет гоняться за сокровищами…

— Это почему?

— Потому что он сейчас тяжко заболел и…

Луи осекся и сделал вид, что окончание фразы не стоит произносить, поскольку оно и так понятно собеседнику. Его рука сделала в воздухе замысловатый пируэт. Тибо замедлил шаг, пристально посмотрел на товарища, а тот продолжал идти рядом, не поворачивая головы и будто не замечая на себе подозрительного взгляда.

— А откуда тебе известно, что папа заболел?

— Так это… на улице слышал, на рынке, — ответил Луи. — Может, врут…

— Может, и врут, — согласился Тибо и нахмурился.

Он решил больше ни о чем не спрашивать и перевел разговор на другую тему. Так, о чем-то болтая, вскоре они подошли к дому графа де Боже и постучали в дверь. К ним вышел дворецкий — немолодой седоволосый мужчина с длинными усами, свисавшими вниз.

— Проходите, сеньоры, — простуженным голосом сказал он. — Его милость граф Венсан де Брие ждет вас в гостиной, я провожу.

— А твой хозяин? — спросил Тибо. — Он тоже дома?

— Его нет. — Дворецкий, будто извиняясь, развел руками. — И уже долго не будет.

— Как не будет? — Тибо переглянулся с Луи. — Почему?

— Еще утром, собрав две телеги багажа, сеньор уехал.

— Куда? — с неподдельной тревогой спросил Луи Ландо.

…Шло время, и неожиданно выяснилось, что, как мусорная куча в глубине двора — выросли, в сущности, никчемные, мелкие, пустые, но такие цепкие — не отвязаться — житейские дела. Они цеплялись друг за друга, они вырастали одно из другого, они делились и размножались, как клетки живого организма. То внезапно обнаружилось, что в холодильнике не хватает многих необходимых мелочей, то бельевая корзина вдруг стала чересчур полной, то из крепления почтового ящика бесследно исчез один из шурупов, и теперь зеленый футляр для почты, неестественно покосившись, выглядел как-то болезненно и чужеродно в монолитном ряду остальных. И нужно было всё решать самой, причем, не откладывая.

Так часто бывает, когда рутина отодвигает на второй план главное — то, что ты однажды назначил для себя, принял за основу бытия и стремился ему следовать неукоснительно. Бывают обстоятельства, все знают…

Но как при этом сохранить, не растерять, не расплескать то главное, чему до сих пор посвящал жизнь? Как найти время для заветной книги, которая давно отвыкла от прикосновения теплых человеческих пальцев и сиротливо следит за тобой с книжной полки? Как найти время для прогулки по любимому парку — зимнему, весеннему — не важно, прогулки, которая исподволь заряжает энергией и только тебе одному доступным вдохновением? Как, наконец, найти время, чтобы сказать кому-то самые важные слова — те, с которыми ты носился несколько дней, те — которых не бывает много, те — с которыми ты засыпал и просыпался…

Людям свойственны заблуждения и ошибки, далеко не каждому удается отыскать верную дорогу впотьмах. И только избранные освещают путь себе и остальным, хотя расплачиваются за это самой высокой ценой. Примеров тому немало, но как же хочется порой стать избранным лишь для одного единственного человека, которого ты, может быть, и случайно встретил в своей жизни — но встретил же… Иногда очень хочется быть избранными друг для друга — чтобы не заблуждаться, чтобы освещать… и не думать о той самой цене, и назначать ее самостоятельно… и отодвинуть весь накопившийся мусор, и навсегда забыть о нем…

«Сегодня ты — как огонёк, укрытый ладонями от ветра и дождя… знаешь, такая плошка каменная с фитильком, и горит огонёк — ровный, яркий… и хотя я и боюсь — ни за что не погаснет… он не очень сильно греет — только ладони и пальцы… но вселяет уверенность и спокойствие… мне так хорошо и спокойно с ним… и света вроде немного, а — светло… Снится или просто чудится… я бегу тебе навстречу по ромашкам, справа от меня — склон крутой, травой поросший, слева — берег реки с родниками и незабудками… так в деревне у меня было… я помню. Я была там, знаешь, такая — девушка с косой… старшеклассница, а ты-то — сегодняшний… Фигуру твою вижу, лицо. Представляю тебя каким-то, образ откуда-то навеян — стихами, что ли? К Солнцу моему спешу — по маленьким солнышкам. Как сердце бьётся, Андрей… что будет, когда добегу?..

Знаешь, с некоторых пор, после того, как я оказалась однажды в полшаге от Той стороны (банально всё: аппендицит лопнул, ну, и все прелести этого на меня хлынули — вспоминаю, и жутко становится!), я стала считать, что о моей любви человек должен знать с первого дня (не знакомства первого дня, а — любви). Кто знает, может, завтра я попаду под трамвай, а этого человека больше не полюбит никто… Или я буду его любить, а он знать не будет, а потом мы не пересечёмся, кто-нибудь из нас уйдёт на Ту сторону, и останется в наших отношениях досадная недосказанность. Конечно, я не пристаю ни к кому со своей любовью, ни в коем случае не навязываюсь. Это происходит только после шага навстречу с обеих сторон. Впрочем, происходило раньше — я давно уже не та. Эти люди, про которых я говорю, они не обязательно мужчины, даже большинство из них — женщины. Но бывали и такие мужчины, которые мне нравились очень, но — как друзья, собеседники, старшие товарищи… или, наоборот, это они искали во мне опору. Кратковременную такую. Подпитаться. Моей любовью. Пожалуйста, мне не жалко, тем более — сама люблю… Потом уходили к своим друзьям, к своим женщинам, мужчинам. Приходили другие, которым плохо… Знаешь, такой любовью можно любить одновременно нескольких человек. И это, наверное, не любовь всё-таки, а какая-то жертвенность, самоотдача ради кого-то. А может — болезнь… Я не знаю… И тут появился ты… свалился со звёздного неба… кометой… звездой… Солнцем… исполнителем желаний — ворвался в мои серые будни и зачеркнул всё прошлое, и дал старт новому измерению жизни, и забрал себе всё, не прилагая к этому никаких усилий. Как у тебя это получилось? Как-то так вышло, что никто стал не нужен и неинтересен — и это меня поражает больше всего. Ведь ты так далеко…