Валерий Мелик - Корнет из нашего времени

К двум часам был на вокзале, где встретил его. Отец с ностальгией в глазах рассматривал город из окна экипажа. Я его могу понять, здесь прошла его молодость, сколько воспоминаний связано с этими местами.

Дома Елизавета подала обед, за которым мы почти не разговаривали, так, немного о погоде, городские новости, но ничего серьезного. Разговор продолжили после обеда, в гостиной. Отца очень интересовало положение в полку, ожидаемые кадровые изменения. Полк был элитным, служили в нем целыми династиями, поэтому многие фамилии он знал, служил с их отцами, родственниками, а некоторых офицеров, как например нынешнего командира полковника Рауха Георгия Оттоновича, помнил еще молодыми корнетами. Я рассказал ему, что в офицерском собрании решили организовать званый ужин в его честь, просили согласовать его планы.

- Завтра, на пять часов после полудня, назначена высочайшая аудиенция, на которую приглашен и ты, во вторник уже назначены несколько визитов, а вот в среду буду рад посетить родной полк и встретиться с офицерами, - сказал отец.

- Папа, мне поручили только согласовать твои планы, а само приглашение было решено передать тебе официально, нарочным, через адъютанта полка, - сообщил я ему.

Было видно, что это его очень тронуло, весь тот официоз, торжественность оформления приглашения. Он сразу стал думать, что передать в дар собранию от себя. Совместными усилиями пришли к мнению, что больше подойдет серебреная ваза или салатница с дарственной надписью. Стоимость особого значения не имела, род Белогорьевых мог себе позволить многое, тем более для такого случая. Решено так же, что во вторник, наследующий день после аудиенции, я отправляюсь в Петербург, к ювелиру, выбирать подарок. Мои возражения о том, что отпуск мой заканчивается и мне необходимо быть на службе, отметены были с ходу:

- Александр, а вот я, когда был в твоих годах, проявлял здоровую смекалку и находил время и для службы, и для личных дел, и для дел семьи. Этот дар будет храниться вечно в полку, и поэтому ты не можешь отмахнуться от столь важного дела увековечивания имени Белогорьевых.

Мне пришлось смиренно принять его указания и думать, как подойти к командиру эскадрона за разрешением отлучиться.

*** *** ***

На ужин отец был приглашен к своему старому другу, генерал-майору Талю Александру Яковлевичу, также командовавшему родным Кирасирским полком в конце восьмидесятых - начале девяностых годах минувшего столетия, особняк которого стоял на углу Церковной и Малой улиц, у здания дворцовой электростанции. Я сопроводил его на экипаже, после чего отправился в собрание, где сообщил командиру о готовности отца принять приглашение на среду, 1 февраля. Поужинав, стал общаться с сослуживцами. Здесь вовсю обсуждались предстоящие соревнования по боксу. Особо волновалась молодежь. Корнеты Юра Лишин, Федор Эвальд, Сергей Бурсак прослышав о моих предложениях по физическому воспитанию и 'изобретенных' тренажерах, буквально ринулись ко мне с вопросами. О боксе они знали только из газетных заметок, да видели пару показательных боев в цирке. Саша Корвин, этакий русский богатырь, напротив, был знатным борцом, серьезно занимающийся французской борьбой. Он снисходительно хмыкал в ходе нашего разговора, улыбаясь. В конце концов, увлекшись разъяснением правил бокса, тактикой боев, особенностями тренировок и видами ударов, пригласил их домой продемонстрировать это с помощью новенькой боксерской груши. Отец, по-видимому, прибудет еще не скоро, так что стеснять мы никого не будем, да и сами смущаться тоже.

Дома я на груше показал им несколько ударов. Для 'знатоков' бокса на уровне, вроде боя Ливанова и Соломина в роли Шерлока Холмса и доктора Ватсона из старого советского фильма, они были буквально открытием. Как оказалось, в этом времени в боксе почти не практиковались удары по корпусу, а сам смысл 'апперкота' вызвал бурную дискуссию, начиная от обсуждения его эффективности до красоты и элегантности. Договорились поручить денщикам заняться изготовлением еще пары боксерских груш, просить командира полка и офицерское собрание разрешить использовать так называемую 'диванную' комнату в собрании для наших гимнастических занятий, сразу решив, что вариант с манежем, который я предлагал командиру полка не очень подходит. В соседнем лейб-гвардии гусарском полку уже начали заниматься гимнастикой, для этого даже пригласили тренера, эмигранта из Чехии, отвели угол в казарме для нижних чинов. Но это несколько неудобно, заниматься на виду подчиненных.

Завтра я приглашен на аудиенцию вместе с отцом, во вторник - по поручению батюшки занят поиском серебренной салатницы, в среду, 1 февраля - торжественный ужин в собрании в честь отца, а вот в четверг, 2 февраля договорились начать первые тренировки. За это время они как раз решат вопрос с помещением и боксерскими грушами.

После того, как обсудили все вопросы, решили попить чаю с испеченными днем Елизаветой пирогами. Федор развел самовар, подал на стол, сама Елизавета возилась на кухне, сын ее, Петька, как всегда выглядывал из-за дверей. Разлили чай, щипчиками стали накладывать в чашки сахар. Когда щипчики взял Саша Корвин, послышалось недовольное сопение. Оглянувшись, я увидел, что Петька возмущенно смотрит на нас.

- Чего тебе?- спрашиваю его.

- Дядя офицер, а чего это он сахара нашего не жалеют? Такой большой, он же весь сахар изведет.

Корвин смутился и покраснел.

- А что ты здесь делаешь, кто тебе разрешил разговаривать? А ну, 'брысь' отсюда!

Надо будет поговорить с Елизаветой, пацан явно разбаловался. Сам же я попытался перевести все в шутку:

- Видишь, какой у меня защитник! Так и знай, если выиграешь у меня бой, за меня есть кому постоять.

Разговор опять вернулся к предстоящим соревнованиям, обсуждениям предполагаемых соперников, их шансам на победу. Причем вся тактика сводилась до уровня моего Федора: 'дать по уху', 'выбить дух' и тому подобное. Но видно было, что несмотря на столичный блеск и наличие различных светских мероприятий, новое развлечение привлекало своей необычностью, остротой ощущений. Молодежь загорелась показать свою молодецкую удаль. Не перегорела бы. Не заморачивались и вопросами правил соревнования, определения победителя.

- Чего же тут думать, кто сильнее, тот и победил.

Тут меня понял только Саша Корвин, имевший хоть какое представление о правилах во французской борьбе. Да, если и у командования такой же уровень знаний о подготовке подобных мероприятий, придется самому включаться в этот процесс.

*** *** ***

Утром, часов в 10, сразу после завтрака, курьер принес пакет от 'Церемониальной части Императорского Двора', адресованный генерал-адъютанту свиты Его императорского величества Его Светлости князю Николаю Александровичу Белогорьеву. В него была вложена карточка с напечатанным текстом: