Максим Фримен - Интересное время или Полумесяц встает на закате (СИ)

Старший капитан поднес трубку телефона к уху и набрал трехзначный номер. Из динамика послышались короткие гудки.

— Слушаю, — раздался из трубки хриплый голос.

— Слушай, старина, — начал комбриг, — тут такое дело. Оканчивающим обучение новобранцам объявить всеобщее построение. К нам приехал офицер для набора группы.

— Будет исполнено, командир, — ответили в трубку и дали отбой.

— Через пять минут выходи на плац, — Финн положил трубку и посмотрел на Бергмана. — Посмотришь на людей, оценишь их. Спросишь что-нибудь. Кто так или иначе понравится — дадут досье. Все понял?

— Все, — кивнул Эрвин.

— Можешь идти, — старший капитан отъехал на стуле к окну и начал осторожно массировать правое колено.

Бергман развернулся на каблуках и вышел в коридор. Из окна очень хорошо просматривался плац, на котором уже стояли люди, построившись в шеренгу. В ней присутствовали и негры, и европейцы, и представители Дальнего Востока и так далее. Эрвин внимательно осмотрел длинный и прямой как орудийный ствол строй и пошел к лестнице. Покинув здание штаба, он двинул к шеренге, попутно выхватывая взглядом лица некоторых «выпускников». Где-то явственно сверкало безразличие, где-то любопытство, где-то недоумение — зачем их здесь построили? Наметанным взглядом бывшего фельдфебеля он приметил для себя крайнего справа молодого человека. Этот новобранец стоял и улыбался в тридцать два зуба, будто вся его жизнь была ему по кайфу.

— Здравия желаю, курсанты! — поприветствовал построившихся погоняла, пожилой китаец в чине хорунжего, которого называли не иначе как старина Ван.

Шеренга вытянулась по стойке «смирно!», и лейтенант сразу выделил отслуживших в Советской Армии — стоят руки по швам, потому что к пустой, то есть к непокрытой, голове руку не прикладывают. Остальные же откозыряли.

— Кого посоветуешь, Ван? — спросил Бергман, обернувшись к хорунжему.

— Не знаю, — несколько смущенно ответил китаец. — Все идут ровно, особо выделяющихся нет.

Эрвин ожесточенно потеребил подбородок. Все малость усложнилось. Если лучший инструктор бригады, старший полковник НОАК [9] Народно-освободительная армия Китая. в прошлом, говорит об отсутствии ярко выраженных лидеров, значит так оно и есть. С губ Бергмана слетело лишь одно слово: «Замечательно».

— Вы говорите по-русски?!

Фразу произнес тот самый новобранец, на которого лейтенант сразу обратил внимание.

— Это удивляет? — подойдя к новобранцу, уточнил Бергман.

— Никак нет, просто немного понимаю.

— А тебе двадцать хоть есть? — усмехнулся Эрвин, глядя в глаза парня. «Мальчишка совсем».

— Есть ему двадцать, — ответил за новобранца старина Ван. — Не служил, но мастер спорта по летнему биатлону среди юниоров, охотник, турист, имеет разряд по спортивному ориентированию и непревзойденный талант в минно-подрывном деле.

— Молодец, парень. Мне такой пригодился бы, молодой, да ранний.

— Виноват, лейтенант, — замялся новобранец. — Не мог бы пан говорить помедленнее…

— Поляк? — попытался угадать Бергман.

— Чех, — сказал парень.

Так, с одной кандидатурой определились, но осталась еще вакансия. Хм, кого же выбрать. И тут его осенило. Обернувшись, лейтенант обратился к старине Вану:

— Хорунжий, а позови-ка мне дежурного по штабу.

Не прошло и трех минут, как ефрейтор появился перед офицерами. Только сейчас Эрвин разглядел как следует смугловатого дежурного. Внешне простой парень из неблагополучного района, в отрочестве занимался немножко рэкетом, окончил школу и, не сумев устроиться в жизни, пошел на службу. Такой портрет сложился в мозгу Бергмана.

— Я с обрезанным служить не буду! — взбрыкнул чех. — Он же из Египта, а теперь там фанатики исламские.

Ефрейтор хитро посмотрел на новобранца и сплюнул сквозь зубы.

— А если я сейчас в три приема смогу тебя убедить, то будешь?

— Почему именно в три? — удивился чех. — Ты джинн, что ли?

— А джин ты мне поставишь, если возразить не сможешь.

— По рукам!

— Тогда слушай сюда, — скрестил руки на груди ефрейтор. — Во-первых, побольше уважения к старшему по званию, во-вторых, я в Египте только родился, а гражданство у меня французское, а в-третьих, взгляни-ка на это. — Он сунул ладонь за воротник форменки и бережно что-то вынул оттуда. Из-за металлических бирок военнослужащего показалось золотое распятие… — Я выиграл?

— Хорошо, победа за тобой, — промямлил новобранец.

— Лейтенант, — спрятав нательный крест обратно, ефрейтор обратился к Бергману, — почему все-таки я? Больше никого нельзя было выбрать?

— А мне по душе такие резкие парни, — серьезно ответил Бергман. — Встань в строй.

Козырнув, дежурный влился в построение.

Лейтенант еще раз окинул оценивающим взглядом шеренгу и окончательно остановился на двух кандидатурах: ефрейтор и тот улыбающийся новобранец. Он подошел к инструктору с вопросом: «Можешь дать краткую характеристику того ефрейтора и улыбчивого противника обрезанных?»

— Зайдем ко мне, — сказал Ван задумчиво раскачиваясь с пятки на носок. — Построение только распущу. — В одну секунду превратившись из простого человека в жесткого тренера, он проорал: — Свободны!

«Курсанты» радостно загудели и разбежались в разные стороны.

— Чай будешь? — подобревшим голосом спросил Ван.

— Не откажусь, — ухмыльнулся Бергман. — Тем более, что я от тебя в бытность свою курсантом только взыскания и наряды получал.

— Не обижайся, — расплылся в широкой белозубой улыбке китаец. — Сам понимаешь: тренировочный лагерь. Дисциплина.

— Я это все прекрасно понимаю, старина, — немец похлопал своего бывшего инструктора по плечу. — Пока будем пить чай, дашь мне краткую характеристику каждого из этих двоих. Мне нужно знать, с кем я буду иметь дело.

Они прошли мимо футбольного поля и спортивного зала, свернули за угол, где небольшая, выложенная плиткой дорожка вела к тренерской казарме. Везде стоял порядок. Деревья побелены, опавшие листья собраны в кучу, газоны подстрижены, здания отремонтированы. Хякиненн все держал под контролем. Даже небо кажется кристально чистым, будто его опрыскали стеклоочистителем и протерли сухой тряпкой. На нем не хватает, разве что, бликов и глянца.

— Он со мной, — Ван указал на Бергмана, когда на крыльце тренерского общежития их остановил дежурный.

— Тогда распишитесь, — щуплый новобранец протянул китайцу журнал с пожелтевшими листами, страницы которого сплошь и рядом были испещрены датами и подписями командного состава тренировочного лагеря.

Ван расписался, втолкнул лейтенанта в подъезд и сам вошел следом. «Лифт не работает, так что подниматься придется пешком», — предупредил наемника инструктор. «Ничего страшного», — зевнул Бергман и свернул из коридора первого этажа на лестницу.