Олег Иванов - 1923 (СИ)

Будущий вождь был в традиционном френче и в сапогах.

— Здравствуйте, товарищ Николай, Здравствуйте, Степан Терентьевич — с чем пожаловали? Надеюсь, что то очень интересное?

— Вот, в субботу передали немецкие военные. Господин Байер — Николай протянул Сталину папку. Тот взял и увидев немецкий текст вопросительно глянул на Николая. Коля в смущении развёл руками и перевел стрелки на Степана. Тот быстро перевёл. Помолчав некоторое время добавил.

— Здесь в Москве к Френкелю приходил бывший чиновник для особых поручений при варшавском генерал-губернаторе господин Сташевский.

— Это, что резидент поляков?

— Возможно. Мы отследили и установили место проживания. Он живёт под другой фамилией.

— Значит всё-таки иностранный заговор — Сталин задумчиво повертел в руках папку. И что же собираетесь делать?

— Товарищ Сталин, вмешался Николай. Мы ждём указаний. Наша задача донести до Вас информацию, а так как это вопрос политический, то Вам и принимать решение. А наша задача его грамотно выполнить.

— Вот как? — Сталин внимательно посмотрел на Аршинов, потом на Николая.

— Именно так. Если Вы дадите политическую директиву, мы будем действовать дальше в её рамках самостоятельно.

— Это и Ваша позиция? — Сталин смотрел на Аршинова.

Ну, Степан, не подкачай. От этого вся судьба твоя зависит.

— Иосиф Виссарионович. Я розыскник. Это как собака. Я умею идти по следу и гонять хоть волков, хоть зайцев. Могу и с кабаном справиться. Но политика не моё дело. Скажут «Фас» буду кусать. Скажут сидеть смирно — буду сидеть смирно. Начальство зачастую имеет свои резоны, нам не всегда понятные.

— И что же, Вы совсем не имеет политических взглядов?

— Иосиф Виссарионович, я, как и всякий русский хочу видеть свою страну сильной и могучей державой. Царское правительство просрало страну, поэтому большевики и пришли к власти. У меня от распада Империи душа до сих пор болит. Вот, пожалуй и всё.

Товарищ Сталин немного помолчал. Затем сказал.

— То, что в Москве действует польская резидентура — это большая недоработка ОГПУ. И было бы неправильно в грубой форме нашего вмешательства указывать Феликсу Эдмундовичу на его ошибки. Поэтому Ваша, Степан Терентьевич, задача осторожно, через третьих лиц намекнуть чекистам о действиях польской разведки. Я потом уточню, как конкретно это надо будет сделать. А Вас. Николай я попрошу, как человека не связанного с партией, человека постороннего — встретиться с польским резидентом и убедить его, что курс на сотрудничество с военной разведкой и Товарищем Троцким — курс неправильный. Нам нужны мирные отношения с поляками, а не их вмешательство в наши дела. Я думаю, у Вас получится.

Он завершающе кивнул. Николай и Степан Терентьевич поднялись, отодвигая стулья, Что-то додумав, он напоследок сказал.

— Вы знаете, Николай. Мы получили решение Секретариата на инспекцию работы спецотдела. Завтра мы будем посылать туда комиссию — надо проверять, как расходуются партийные деньги. Вы хотите войти участником?

— Нет, Иосиф Виссарионович — Коля понимал, что его появление там поломает работу с китайцами и совсем не обязательно позволит вытащит Ваську. Я думаю, что в моем появлении на спецобъекте не будёт пользы. Вот если Степан Терентьевич — это было бы другое дело. А я пока поищу подход к Глебу Ивановичу с другой стороны. Мне кажется, что может получиться гораздо интереснее.

— Ну что же, пусть будет по Вашему. И Вы правильно сделали, что сразу пошли ко мне с этими вопросами. Я думаю, так надо будет поступать и в дальнейшем.

Николаю потребовалось некоторое время, чтобы привести мысли в порядок и подумать, что и как он будет делать. Решение вопроса с Васькой он признал правильным — чего ему светиться на спецобъекте, когда он собирается проникнуть туда в результате мистерии. Это даст ему возможность выполнить заказ китайцев — выйти на злодеев, которые балуются с восточными культами. Сделать это и получить Василия — гораздо более полезное дело, чем просто вернуться с Васькой в 2001 год. Лучше иметь китайцев союзниками — прикосновение к тайнам Востока, которое произошло ночью не давало ему покоя. Правда, с трезвости, всё могло носить более прозаическое объяснение — накачали наркотиками — вот всё и перестало болеть. Тоже самое и с сексом — говорят, что весьма способствует. В общем, в этом надо разбираться — подумал он. Это не сейчас. Сейчас с поляками, Что же нам делать с господином Сташевским. Он случайно не Влад — пронеслась мысль. Это было бы весело. Он бы нам чего-нибудь спел.

Эти интересные размышления прервала мысль, что Фриц звал его на 12 часов к себе. Чёрт, немцы, они не любят, когда опаздывают. А это тебе не 21 век, на пробки не сошлешься. Быстренько закинув Аршинова на Петроверигский и договорившись, что он берет Сташевского ласково и со всей вежливостью, а Николай звонит о результате, он понесся на Никольскую. Надо было ещё захватить Надежду, которую Саша отвёз на Трехпрудный, пока Коля был в ЦК.

Фриц был взволнован и это было заметно. Он безостановочно взад вперёд по комнате и резко крутил глобус, когда оказывался рядом. Наконец он справился с собой и приступил к беседе.

— Я заказал Вам чай, а Вам, дама Надежда кофе. Мы не замучили Вас своими скучными разговорами?

Увидев, что Надя уже готова уходить, Николай вмешался. Сейчас, после вчерашней ночи она могла чисто искренне подыграть в Коле в его рассказе про чудеса Востока.

— Вы Фриц, ещё не знаете Надю. Я боюсь, что скоро Вы будете называть её удивительноё женщиной и мы с ней составим удивительную пару.

— Фриц не понял, но решил, что пусть будет как хотят гости. Он опять резко крутанул глобус и сказал.

— Николай, а Вы никогда не задумывались над словами, которые Вам сказали на Востоке по поводу смерти вождя?

— Это какого? Там их много говорили.

Фриц дёрнулся. Чувствовалось, что ему ужасно хотелось знать всё.

— Про Ленина. Про болезнь нового мира.

— Ну, это просто. Он ведь создал новый мир — эту новую Россию. Это новая цивилизация, которая полностью отрицает весь старый опыт развития человечества. Вот и заболел от напряжения.

— Нет, нет — Фриц от возбуждения почти кричал. Когда Вы вчера сказали мне это, я сразу задумался. Это было как-то знакомо. Какая-то зацепочка. И прямо вчера я спросил нашего врача. Он хороший специалист, он помогал немецким профессорам, которые приезжали лечить Ульянова. Так вот — Фриц наконец то успокоился и сделал выдержанную паузу — Ульянов болен люэсом. В последней стадии.

— И что? — не понял Николай. Только потом он вспомнил, что так почему-то называли сифилис. Вот ты и попался. Прямо на крючок. Всё, что я хотел, ты проглотил.