Марина Ясинская - Оборотная сторона героя

— А это что за закорючки такие? Вот эта и вот эта?

— Дзета и тета. Ага, а еще, кстати, новички поначалу эту с ню часто путают.

— Кого — кого с ню путают? И что за ню? — заинтересовался Витёк.

— Ну, буква Эта пишется похоже на нашу русскую нэ. Но здесь звуку нэ соответствует буква ню… Да, и еще не перепутайте архаичную сам и сампи с мю — это две принципиально разные буквы. Там на первой странице алфавит есть с транскрипцией, посмотрите.

— Все, — решительно оборвал цыган, — Хватит с меня грамматики для идиотов. Спасибо. Витёк, если вспомнишь, где ты его видел, дай мне знать, о’кей? — попросил Гожо приятеля и направился к выходу.

Тут подал голос Ахилл.

— Он говорит, что ему надо вернуться обратно в Илион. И еще спрашивает, не знает ли кто из нас, где можно найти… э-э… Аполлона, — сообщил уже переставший удивляться аспирант.

— Скажи ему, про Аполлона не знаю, — немного подумав, серьёзно заявил цыган. — Но очень постараюсь помочь ему найти дом.

Незнакомец выслушал перевод аспиранта, вперил в Гожо тяжёлый взгляд, словно высматривая что-то в его глазах, а потом неожиданно шагнул вперед и, приложив сжатую в кулак руку к груди, на короткий миг резко наклонил голову.

Цыган растерянно пробормотал в ответ «Пожалуйста» и подумал про себя, что еще ни разу в жизни не встречал человека, чьи скупые, в общем-то, жесты выходили бы такими выразительными весомыми.

Илья проспал до обеда. Встал с ломотой во всём теле — спасибо вечерней тренировке на мечах у братьев Петровичей. Залез в ванную и с наслаждением отмокал там почти час. Побрился. С отвращением принялся за свалявшиеся наращенные волосы, сломал несколько зубчиков расчески, пытаясь пробраться сквозь спутанную гущу, прошелся не самыми лестными словами по людям, вовлекшим его в эту авантюру, а также их родственникам. Наконец более-менее расчесал неживые волосы, собрал в хвост — длинные пряди, падающие на лицо, все еще чувствительное после салонных процедур, раздражали.

Придирчиво рассмотрел себя в зеркале. Темный загар и хвост светлых волос, измененный татуажем разрез глаз, огрубевшие черты лица… Стилист что-то говорил насчет того, что татуаж будет бледнеть, а со временем и вовсе исчезнет. Интересно, со временем — это как скоро? Пока что-то не заметно.

Потом Илья уныло побродил по кухне. Разумеется, съестного там не нашлось, не считая кофе и банки сгущённого молока. Но ни то, ни другое принимать на голодный желудок не хотелось. Илья пошарил по шкафам ещё немного, а потом сдался и заказал себе пиццу. Пока ждал доставки, заварил себе кофе и, делая неспешные глотки, постоял у окна. На улице весело светило морозное солнце и привычно гудел транспорт. Весь день впереди — и никаких дел. И, самое главное, никакой Трои. Можно не бояться сделать лишний шаг, не оглядываться через плечо, не прислушиваться к каждому звуку.

Доставленная на дом пицца была уничтожена в рекордные сроки, и после сытый и довольный Илья отправился в ближайший супермаркет. Вернулся с полным набором чрезвычайно вредных для желудка и чрезвычайно простых в приготовлении продуктов: замороженные обеды в коробках, суп в пенопластовых стаканчиках, каши в пакетиках… Разместил покупки, удовлетворенно кивнул, позвонил в «Бастион». Папыча не было, но он нарвался на Василия, который предложил воспользоваться возможностью и провести дневную тренировку. Пришлось согласился.

На этот раз Василий погонял его на ринге «Октагона» всего пару часов, а потом отпустил. Вовсе не из-за блестящих результатов Ильи, а из-за того, что у него самого больше не было времени. На вопрос, куда это он торопится, Василий коротко ответил:

— На конкурс красоты, я вхожу в состав жюри, — и ушел, оставив опешившего от неожиданности Илью гадать, то ли это правда, то ли шутка. Илья склонялся к последнему, только вот очень уж не вязались шутки с невозмутимой физиономией всегда предельно серьезного Петровича.

А около собственного дома Илью неожиданно остановил полицейский патруль и довольно вежливо потребовал документы. Илья пожал плечами и полез во внутренний карман. Он настолько не ожидал подвоха, что пропустил момент, когда полицейские разом навалились на него, скрутили руки, бесцеремонно запихнули в зарешеченный УАЗик и повезли в ближайшее отделение. По пути они радостно гомонили и напрочь игнорировали все попытки Ильи дознаться, в чем же дело.

В тёмном коридоре отделения его конвой нос к носу столкнулся со Славиком. Тот Илью узнал далеко не сразу, но все-таки узнал, вытаращил от изумления глаза и немедленно поинтересовался у коллег:

— За что это вы его?

— Так он в розыске, — довольно пояснил один из провожатых и ткнул на оставшийся позади стенд, увешанный ксерокопиями, среди которых красовалась и фотография Ахилла с очень даже кругленькой суммой под ней. Илья бросил короткий взгляд назад и заржал в голос — ну, стилист, ну, постарался!

— Не, ребят, я его знаю, это сосед мой, — заявил Славик.

— Да ты посмотри, — упирались рассчитывавшие на солидную премию полицейские, — Одно лицо!

Илья снова оглянулся на стенд. Как так получается, что распечатки «Их разыскивает полиция» всегда такого отвратительного качества? Вот взять того же Ахилла — ведь фотографию Папыч дал хорошую, качественную, цветную. Как же ее преобразили в такую смазанную картинку? Зато сходство между ним, Ильей, и расплывчатым нечетким изображением на распечатке действительно заметное — этого не отнимаешь.

«Ну, да, — констатировал про себя Илья, — ради такой награды, которая назначена за Ахилла, они будут за меня держаться до последнего».

— Да ну я вам говорю, это сосед мой. А тот, — кивок в сторону стенда, — из психушки, вроде, сбежал. Да вы документы у Илюхи посмотрите!

— Славик, — вмешался тут Илья. — Мне бы один звонок сделать, и мы немедленно выясним все недоразумения.

— Сейчас-сейчас, — закивал благодарный за недавнее спасение сосед, — Я мигом устрою, — и побежал было за телефоном.

— Я и по своему сотовому могу, только мне бы вот наручники снять.

Полицейские на это согласились крайне неохотно, и, хоть и не повели Илью в камеру, оставлять его без присмотра не спешили — с уже почти полученной, почти разделенной и почти потраченной наградой расставаться никак не хотелось.

Илья позвонил Папычу и весело сообщил, что задержан и доставлен в отделение полиции по подозрению, что он находится в розыске. Шеф, похоже, был занят чем-то другим, потому не сразу сообразил, о чем речь. Затем заржал и, ничего не говоря, бросил трубку.

Илья не знал, на кого вышел Папыч и кто в итоге позвонил начальнику отделения, но то, как резво грузный майор выскочил из кабинета и каким елейным голоском извинялся за вышедшее недоразумение, изрядно его развлекло. Славик получил лишнее доказательство своим предположениям насчет рода деятельности соседа. Огорчившиеся из-за сорвавшегося вознаграждения задержавшие его полицейские извинились и по приказу начальства даже подвезли Илью до дома.