Александр Михайловский - Октябрь: Однажды в октябре. Время собирать камни. Вся власть Советам!

– Нет, Вилли, я жив и даже здоров, – ответил Ники. – Правда, в Сибири мне побывать довелось. И расстрелять тоже хотели. Но повезло. Сейчас я в Гатчине. Аликс немного хворает, но держится молодцом, дети же, напротив, здоровы, – неожиданно мой кузен переменил тему: – Вилли, ты видишь, чем закончилась наша глупая ссора! Сколько крови и смертей. Да и я вот – уже не российский император. Кстати, если верить пришельцам из будущего, то и тебе осталось быть императором всего лишь год.

Я сжал зубы. Антон рассказал мне о Ноябрьской революции 1918 года в Германии. Какое унижение, какая мерзость. Я тяжело вздохнул:

– Ники, мы оба с тобой оказались в дураках. Как я мог поверить этим проклятым британцам?! Они стравили нас и радуются. Да и ты, Ники, тоже хорош. Ты полез защищать этих мерзких лягушатников, которые заставляли тебя расплачиваться за проценты по займам кровью храбрых русских солдат. И теперь ты потерял корону, да и моя, если сказать честно, уже шатается на голове. И как ты смог допустить, чтобы тебя свергли, словно какого-то южноамериканского президента? И не какая-то там взбунтовавшаяся чернь, а собственные министры и генералы, возжелавшие власти.

Ники парировал:

– А как ты, Вилли, мог допустить, чтобы твои генералы игнорировали твои приказы? Впрочем, не будем ворошить старое. Наши общие друзья в последний момент вытянули тебя и меня из лохани с дерьмом, в которую мы влезли.

– Да, кстати, – сказал я, – насчет наших общих друзей. Им можно доверять?

– С ними можно договариваться, – голос Ники стал задумчивым, – если будешь вести с ними переговоры, то тебе сразу объяснят, что от тебя хотят, что ты получишь взамен и чего ты ни в коем случае не должен делать, если не хочешь получить большие неприятности.

Все! Подписав документ или просто пожав тебе руку, они с железной немецкой педантичностью будут выполнять свою часть договора – ровно до тех пор, пока ты выполняешь свою.

– Спасибо, Ники, – сказал я, – я обязательно воспользуюсь твоим добрым советом и буду всегда о нем помнить. Еще раз повторю, мне очень жаль, что все так получилось, ты же знаешь, я не хотел этой войны.

– Да? – саркастически переспросил Ники. – И несмотря на это, ты позволил окружить себя отпетыми русофобами? В твоем окружении только Тирпиц был приличным человеком. И то лишь потому, что твой флот, в отличие от армии, видел своего главного врага в Британии, а не в России.

Я тоже начал заводиться:

– А зачем твой отец заключил этот союз с лягушатниками, который привел Россию в Антанту? Они же спали и видели, как с помощью русской армии возьмут реванш за Седан и Париж.

Ники парировал:

– А зачем еще пятнадцатью годами раньше твой отец заключил союз с битыми им австрийцами? Они, между прочим, были, есть и будут наши злейшие враги. А старый маразматик Франц-Иосиф до самого конца оставался любителем тянуть к себе все, что плохо лежит.

– Это все Бисмарк, – вздохнул я, – он очень опасался вашей мощи и хотел сделать из союза двух немецких государств противовес России.

– Австрия – немецкое государство? – удивился Ники. – Как говорят наши новые друзья из будущего, «не смешите мои тапочки». Австрия – это винегрет из чехов, поляков, галичан, венгров, хорватов, словенцев и прочей мелочи, политый острым немецким соусом.

– Наверное, ты прав, – вздохнул я. – Но сейчас следует забыть о старом. Я твердо решил заключить мир с правительством Сталина и очень хочу, чтобы ты тоже присутствовал на переговорах в Риге. Мы с тобой начинали эту проклятую войну, нам ее и заканчивать.

– Наверное, так и надо будет сделать, – ответил Ники, – Но сперва скажи все это Сталину. Этот человек категорически не переносит сюрпризов и лжи. Это тебе тоже следует запомнить.

– Я обязательно скажу все это лично Сталину, – ответил я. – И запомню этот твой совет. Как я понимаю со слов наших новых друзей, господин Сталин – это очень серьезно и очень надолго. А сейчас, извини, Ники, но нам надо попрощаться. У меня еще очень много важных дел…

2 ноября (20 октября) 1917 года, 02:00. Рига

Император Германии Вильгельм II

Да, насмотрелся я на русскую армию и флот, прибывшие из будущего, и на их фантастическую технику и вооружение… Расскажи мне с неделю назад кто-нибудь, что можно так быстро по воздуху добраться из Берлина до Риги, всего лишь с одной пересадкой, то я бы счел этого человека обычным фантазером… Впрочем, все по порядку.

Почти сразу же после беседы с моим старым другом Ники, от русского адмирала поступила информация о том, что к моей экстренной поездке на Восточный фронт все готово и вертолет за мной вылетит с минуты на минуту. Через два с половиной часа, то есть к 19:00, мне следовало прибыть в район озера Вандлицзее – это где-то час езды от Берлина, и там ожидать прибытия русского вертолета. Мне следовало предупредить местные власти, чтобы не было никаких эксцессов. Впрочем, места там были лесистые, желающие по вечерам бродить среди сосен и елок вряд ли бы нашлись, поэтому посадка и взлет русского летательного аппарата не должны привлечь местное население.

Сперва мы должны были долететь до флагманского корабля русской эскадры. Там я лично встречусь с русским адмиралом. Потом вылечу в Ригу, и там, видит Бог, я вразумлю тех генералов-идиотов, которые продолжают посылать на убой моих храбрых гренадер.

Сборы были быстрыми. Со мной в дорогу отправились гауптман Мюллер и русский связист Антон. Мюллер стал сейчас кем-то вроде моего адъютанта, советника и телохранителя, а Антон должен был с помощью прибора, который он называл радиомаяком, обозначить наше присутствие в лесном массиве неподалеку от озера, чтобы нас нашел русский летательный аппарат, называемый у них вертолетом.

Помещение, в котором находилась радиостанция, я опечатал своей личной печатью и строго-настрого приказал моему верному адъютанту Курту охранять комнату и то, что в ней находится, как зеницу ока.

Во дворе нас ждала автомашина. На ней мы быстро доехали до Вандлица и там свернули на дорогу, ведущую в лес. Антон сидел на переднем сиденье и крутил головой, высматривая подходящую площадку для приземления вертолета. Наконец, одна из полян, по всей видимости, устроила его. Он сделал знак шоферу, и тот остановил авто.

Мы выбрались наружу и с удовольствием вдохнули чистый лесной воздух. Антон тем временем достал из сумки небольшую черную коробочку, пощелкал на ней кнопками и что-то в нее проговорил по-русски. Мы стали ждать. Вскоре над нашей головой зашумело и затрещало. Шум неведомой машины приближался. Наконец, над нашей головой повисло что-то напоминавшее огромного пузатого головастика. Вертолет начал снижаться. Шум его двигателей стал совсем нестерпимым для моих бедных ушей. В опустившейся на землю машине открылась дверь. Выглянувший из нее человек в серой мешковатой одежде осмотрелся и помахал нам рукой. Попрощавшись с шофером, мы направились к открытой двери вертолета.