Александр Михайловский - Октябрь: Однажды в октябре. Время собирать камни. Вся власть Советам!

Вот и домик Юхо Латукки. Эйно Рахья, который сидел рядом с водителем, повернувшись к нам, сказал:

– Товарищи, пожалуй, я схожу к Ильичу один. Вы пока посидите тут, а то, увидев вас, он может решить, что приехали его арестовывать. Товарищ Сталин меня особо предупредил, что не надо пугать Владимира Ильича вашим грозным видом. Пусть потом вас пугаются те, кто захочет нам помешать.

Я пожал плечами, дескать, а мы, собственно говоря, и не лезем поперед батьки в пекло. Наше дело охрана и передача послания Сталина лично в руки Ленину. Ну, а если будут вопросы – с удовольствием на них ответим…

С этими словами я выбрался из машины размять ноги, а мои бойцы последовали за мной. Оружие мы, разумеется, взяли с собой, ибо по уставу вне ППД расставаться с табельным оружием бойцу запрещено. А где оно теперь, то ППД?!

Рахья пошел к дому, приветственно помахав кому-то, осторожно выглядывавшему из окна через занавеску. Очевидно, его узнали, потому что занавеска дрогнула, и через несколько минут на пороге появился мужчина средних лет, без знаменитых усов и бороды. Он больше был похож не на вождя пролетариата, а на бухгалтера-ветерана из средней руки фирмы, занимающейся торговлей ширпотребом. Я помнил из истории, что «В. И. Ленин, скрываясь от ищеек Временного правительства, изменил внешность, сбрив бороду и усы». Но одно дело читать, другое дело – увидеть своими глазами.

Слегка картавя, Ильич спросил у своего связного:

– Товарищ Рахья, скажите, что это за люди?

Рахья, нагнувшись к уху Ленина, что-то зашептал. Я увидел, как у Ильича удивленно поползли вверх брови. Он протестующе потряс большой головой и замахал руками:

– Нет, этого просто не может быть, товарищ Рахья, марксизм и современная наука не допускают подобных фактов. Это все выдумки попов и мистиков!

– Товарищ Ленин, – вступил я в разговор, – я начальник личной охраны товарища Сталина гвардии сержант морской пехоты Кукушкин, должен передать вам его личное письмо, – с этими словами я расстегнул полевой планшет и вытащил оттуда послание Иосифа Виссарионовича и протянул его Ильичу. – А от себя лично могу сказать, что якобы наука, которая не допускает существование хоть каких-либо фактов, никакой наукой не является, а является самым настоящим мракобесием. Факт нельзя допускать или не допускать, факт – это объективная реальность, он либо есть, либо его нет. Я и мои товарищи – это объективная реальность, с которой вам, товарищ Ленин, придется считаться в любом случае.

Немного обалдев от философской лекции, прочитанной ему простым унтером, Ленин схватил записку Сталина и начал ее быстро читать. Дочитав до конца, он схватился за голову и, раскачиваясь, как еврей на молитве, стал повторять:

– Что теперь будет, что теперь будет, что теперь будет?!

– Товарищ Ленин, – сказал я, – успокойтесь, пожалуйста! В Питере прямо сейчас происходит революция, а поэтому у нас крайне мало времени. Собирайтесь, товарищ Сталин приказал сегодня же доставить вас в Питер. Керенский безоговорочно капитулировал, и партии большевиков срочно надо формировать правительство и брать власть в свои руки… Промедление смерти подобно.

– Ах да! – Ильич посмотрел на меня со своим знаменитым прищуром. – А вы, товарищ Кукушкин, какой партии сочувствуете?

– Собирайтесь, товарищ Ленин, – сказал я, – философско-политические диспуты мы можем с вами вести и в дороге. Как писал товарищ Джек Лондон, «время не ждет!»

Ильич быстро забежал в дом и так же быстро выскочил оттуда с небольшим фанерным чемоданчиком в руках. Это и был весь его багаж. Остановив Ильича буквально на мгновение, мы накинули на него броник. «Форд-Т», туда-сюда его мать, первое изделие массового автопрома, с трудом вместил в себя пятерых, да еще и одетых в бронежилеты. Ильич оказался зажатым на заднем сиденье между мной и Костей Филином, немногословным парнем откуда-то с Урала. Товарищ Рахья, недоделанный Мика Хаккинен – если кто помнит, был такой финский шумахер, – гнал так, что из нас чуть не повылетали все кишки.

Но все когда-нибудь кончается, и мы снова оказались на знакомом пирсе. Тут уже скучал товарищ в кожаной куртке, такой же кепке и больших очках- консервах, сдвинутых на лоб – очевидно, это и был местный Адам Козлевич, штатный водитель этой «Антилопы гну».

Увидев наше возвращение, катер запустил движок и метеором подскочил к пирсу. Снова его придержали багром, только теперь надо было не карабкаться наверх, а спускаться. Первым спустили самый ценный объект – Ильича, потом пошел товарищ Эйно Рахья, следом за ним – оба моих бойца, которым я из рук в руки передал так и не потребовавшееся нам тяжелое вооружение, и только самым последним в катер вступил ваш покорный слуга собственной персоной. Взвыл мотор, и наш кораблик стремительно помчался в сторону серого силуэта «Североморска».

Мы причалили к трапу, спущенному с почетного правого борта. Немного пошатываясь после езды в катере, Ильич поднялся и попал в объятья командира корабля капитана 1-го ранга Перова и того самого незнакомого подполковника. Поняв, что сейчас всем не до нас, я еще раз бросил взгляд на раскинувшийся передо мной город, такой родной и такой чужой.

13 октября (30 сентября) 1917 года, 11:15. Финский залив, борт БПК «Североморск»

Подполковник СВР Николай Викторович Ильин

Когда катер с Владимиром Ильичом причаливал к нашему борту, то БПК уже стоял, развернутый носом в сторону островов Большой Щит и Малый Щит, готовясь немедленно отправиться в путь. Интересно было глядеть со стороны на наших матросов и офицеров, которые знали, за кем их корабль отправился в Выборг. Что называется, шила в мешке не утаишь. Они столпились у трапа и молча смотрели на «вечно живого», как папуасы на телевизор.

Но тут появился старший офицер и, дабы не вгонять Ильича в тягостные мысли и избежать опрокидывания корабля из-за того, что на одном борту столпилась вся команда, сделав страшное лицо, разогнал любопытных по боевым постам. Только что на палубе было полно народу, и вот уже пустынно, как будто прозвучал сигнал боевой тревоги. Остались только матросы у трапа, которые, нагло пользуясь служебным положением, вовсю глазели на Ильича, первым поднимавшегося по трапу.

Вместе со мной появления вождя мировой революции ждал и командир «Североморска» капитан 1-го ранга Алексей Викторович Перов. Поднявшись на палубу, Ильич с удивлением покрутил головой, будто говоря: «Господи, куда я попал?!» Сейчас он совсем не походил на свои хрестоматийные изображения, но было в его личном деле и подобное фото без бороды и усов, но зато с кучерявым шиньоном, как раз относящееся к периоду финской полуэмиграции.

Чтобы не вводить товарища Ленина в смущение откровенным разглядыванием, мы почти тут же подошли к нему и представились. Пусть привыкает к тому, что теперь он государственный деятель, а не оппозиционная шантрапа. Следом за Ильичом на палубу поднялись его сопровождающие – три наших морских пехотинца и финский товарищ Эйно Рахья.