Валерий Елманов - Битвы за корону. Три Федора

– Да и укрываться ими, если спать на траве, тоже удобно, так что вещь в пути весьма полезная.

– А что там в руках у твоих людей? – проскрипел Фарид-мурза.

Надо же какой зоркий. Хорошо, я распорядился передать связки с мехами двум десяткам сопровождающих открыто, не таясь. Если бы мурза увидел их позже, в пути, скажем, случайно оглянувшись, думаю, мог насторожиться, а так вопрос прозвучал почти риторически. Да и не мудрено. Кому ж придет в голову, что в середине каждой связки спрятана пара пистолетов.

– У русских государей такой обычай, – равнодушно пояснил я. – Выкуп, то есть приданое, само собой, но и дары должны быть. Те, что в их руках, они вручат по прибытию самому хану, а вот в телегах пять сундуков предназначены для его сыновей и… наиболее приближенных к нему людей. Кстати, думается, почтенный Фарид-мурза, пока мы будем ехать в стан хана, любезно подскажет, кто именно является таковым у великого Кызы-Гирея, дабы нам не опростоволоситься, поскольку я знаю всего трёх таких, а их несомненно больше.

Мурза нахмурился и вопросительно уставился на меня.

– Ну как же, – развел я руками. – Вне всяких сомнений крымский хан доверил вести столь важные переговоры тем, кому он больше всего доверяет, следовательно, самым ближним. Вот и получается, что трое мне известны с позавчерашнего дня.

Фарид-мурза довольно хмыкнул и скромно пожал плечами, давая понять, что вообще-то я правильно угадал.

– Так ты подскажешь, пока нам позволяет время? – в упор спросил я.

– Хорошо, – согласился он и на сей раз голос его был далеко не такой скрипучий как обычно.

Однако вслед за этим он с подозрением покосился на пищали, сложенные на телегах. Я улыбнулся и велел принести по одной с каждой, продемонстрировав, что и здесь все честно – разряжены, и выстрелить из них не получится.

– Зажженных фитилей у моих людей, как сам видишь, нет, но дабы ты не питал опаски, что они возьмут и зарядят пищали по пути, я распорядился отправить телеги с порохом и пулями отдельно, следом за моими двумя десятками, – на всякий случай уточнил я.

– Это хорошо, – подумав, выдал Фарид.

Конечно хорошо, поскольку плен мне отныне не грозил даже в случае неудачи. А кроме того, взрыв – это не жаркий костёр, указанный в предсказании пророчицы, а значит, скорее всего до него дело не дойдет. Хотя и тут не угадаешь. Если от взрыва, к примеру, заполыхает ханский шатер, на который меня отбросит взрывной волной, то…

Додумывать я не стал, отмахнулся. Делай что должен и пусть случится то, чему суждено. Поэтому едва пищали отнесли обратно, как я незамедлительно возобновил прерванный разговор, начав выпытывать у мурзы кто есть кто, чтобы тот больше ничего не успел спросить. В смысле лишнего. Так, увлеченные беседой, мы вместе с нуретдином Сефером и Федором выехали за ворота. За нами два десятка телохранителей и спецназовцев, следом сотня татар, а вот потом….

Не зря я тренировал народец, ох, не зря. Сотники – вдруг Фарид-мурза или Сефер запомнит их лица – оставались прежними, но следом за ними ехали уже иные гвардейцы, вынырнув из узеньких проулочков. И у каждого за поясом под плащом кое-что имелось. И не только пистолеты, но и гранаты. Да и под кафтанами поддеты кольчуги. Понятно, что не всех они уберегут от стрел, но какая ни есть, а защита.

Телеги, выехавшие за ворота, тоже были не те, равно как и сундуки на них. Правда, последние очень похожие, с такими же шишечками на уголках, и даже с двумя сургучными блямбами-печатями (заранее присобачили, вот только обе русские, татарского оттиска не имелось), но ни золота, ни серебра, ни драгоценностей в сундуках уже не имелось. Иная в них таилась начинка.

Заменили и подводы с пищалями. Теперь в них катили к татарскому лагерю иные, заряженные и не требующие горящих фитилей. Словом, все тип-топ и накладок не приключилось, о чем мне зычно просигнализировал Аркуда, не таясь, крикнув во всю глотку:

– Порядок, княже! Последняя выехала.

А Клюка – куда ж без него – добавил:

– Все чудненько.

Годунов при этом как-то странно посмотрел на меня и помрачнел еще больше. Возможно я и ошибаюсь, но по-моему в его взгляде мелькнуло разочарование. А чего он ждал? Сам потребовал поклясться, что я ничего, ничем и никак. Ну и ладно, пусть пострадает немного. Зато его унылый вид – самое то для Кызы.

Итак, первая часть моего плана отработана на сто процентов и весьма удачно. Однако основное ждало впереди и расслабляться не следовало….

Кызы-Гирей встречал нас, как и было уговорено, у своего пышного высокого шатра. Подле него стояло человек двадцать – хан явно желал насладиться своим неслыханным торжеством. Но свита меня не смутила. Сановники – не телохранители и вояки из них никакие. Конечно, каждый из них, не взирая на возраст, запросто может всадить стрелу в моих людей, но луков-то у них не имелось, а до сабель дело дойти не должно. Телохранителей хватало, но и тут удача. В предвкушении приятного и интересного зрелища придворные невольно подались вперед и здоровенные воины оказались слегка оттеснены от Кызы.

Хан разоделся для встречи – мама, не горюй. Один рубин, сверкавший на его высокой белой шапке с меховой оторочкой, чего стоил. В мое время коллекционеры выложили бы за него пару миллионов зеленью и прыгали от счастья, что купили задешево. Золотой пояс запросто мог сойти в двадцать первом веке за мини-юбку, от обилия драгоценных камней на ножнах его сабли – благо, солнышко из-за облаков выглянуло – аж глаза слепило, а в цветастом халате синие сапфиры служили вместо пуговиц.

«Кажется, дяденька пониже Одинца, но куда тяжелее», – сделал я неутешительный вывод и оценивающе прикинул, как лучше за него браться. Хан и впрямь своими габаритами изрядно походил на гоголевского Тараса Бульбу. Понятно, не лицом – и глаза узковаты, и скулы торчат, словно крылья. Зато фигура у него еще та. Массивная, как у борца сумо, и кряжистая, как столетний дуб. Имелось и неплохое пузцо – очевидно, сказывалось обилие жирной баранины и мягкие подушки, на которых он, по-видимому, немало возлежал в последние годы.

Впрочем, сабельные шрамы на лице, особенно тянувшийся от подбородка до правого виска, подтверждали, что вояка он о-го-го, а могучие плечи напоминали, что он и сейчас, несмотря на немалый живот, в состоянии с одного удара снести вражескую голову. Да и сабелька у него в ножнах хоть и богато изукрашенная, а навряд ли декоративная – скорее всего дамасская сталь или булат. Словом, из тех, что и гвоздь разрубят, и волосок на лету располовинят.

Одно хорошо – он не ожидает подвоха, и свалить его у меня должно получиться. Ну а лежа на земле особо не развернешься, особенно если заломить руки, взяв одну на излом.