Валерий Елманов - Битвы за корону. Три Федора

– Слыхал и уразумел, – кивнул я, осведомившись. – А в гареме для нее жизнь? – и с упреком уставился на него.

Какие слезы и моленья

Ее спасут от посрамленья?

Что ждет ее? Ужели ей

Остаток горьких юных дней

Провесть наложницей презренной? [44] А.С. Пушкин «Бахчисарайский фонтан».

Нет, будущего классика нашей литературы я ему не цитировал, не то Федор непременно прицепился бы к предпоследнему слову, начав доказывать, что Ксения станет ханской женой, а это совсем иное. Кстати, насчет женитьбы на царевне хан возможно и не солгал. Как мне сообщил Власьев, мусульманину полагается иметь не более четырех супружениц и все они у Кызы были, но год назад одна из них умерла. Словом, свободная вакансия имелась. Но спорить, если не желаешь поссориться и согласен на поражение, надо аккуратно и умеренно, поэтому я продолжил иначе.

– И о тебе, государь, помыслил. Навряд ли ты оттуда вернешься живым. Впрочем, как и я. Поверь, Сигизмунд сделает все для того, чтоб трон достался наияснейшей.

– Ну и пущай, – отмахнулся Федор. – Нам с тобой как бог даст, зато Марину Юрьевну с Ксюшей убережем и… Москву спасем, – ухватился он за новый аргумент, пришедший ему в голову. – Потому и сказываю тебе, нет, – поправился он, – повелеваю: откажись от своих затей! Для того и сюда привел, чтоб ты перед домовиной моего батюшки в том поклялся.

Кажется, пора заканчивать, а то ишь как распалился. Я сокрушенно вздохнул, кивнул и удрученно склонил голову. А в ответ на его коварный вопрос, в чем собственно заключалась моя задумка, промямлил, что надумал напасть на эту сотню, когда они начнут считать деньги, перебить, переодеть гвардейцев в татарское платье и вперед, к ханскому шатру.

Согласен, план неумный, но иного в голову не пришло. Зато смог, положив руку на саркофаг с телом Бориса Федоровича, честно поклясться, что обязуюсь на крымчаков во время пересчета ими наших денег не нападать, ничего худого им в Скородоме не учинять, своих гвардейцев в их одежду не переодевать, и, мрачно махнув рукой, обобщил:

– Словом, клянусь, татары выедут за Арбатские ворота живыми и невредимыми, ну и мы вместе с ними, – а дабы Федор не потребовал прибавить к моей клятве такое, что мне все-таки придется нарушить, взмолился, срочно меняя тему нашего разговора. – Неужто тебе сестру ни чуточки не жалко?!

Помогло. Больше Годунов от меня ничего не потребовал, вместо того принявшись поучительно разъяснять, что пребывание в гареме, конечно, не мед, но более-менее сносно, и вообще – в сравнении с жизнью русских боярынь, не говоря про цариц, оно не многим и отличается. Ну и вновь напомнил про угрозу басурманина умертвить обоих.

Словом, «убедил». Заодно Федор, видя мою уступчивость, порекомендовал примириться с Романовым и прочими, ибо не время для распрей – общая беда надо всеми нависла. Да и выгоднее оно. Когда станем уезжать из Москвы, куда лучше, если за нас станут молиться все без исключения – авось дойдет до ушей господа единогласие.

Мне припомнился рассказ Галчонка, переодетый в татарское платье неизвестный русский мужичок, который мог оказаться кем угодно, в том числе и доверенным холопом Федора Никитича, почему бы и нет, и я зло скрипнул зубами. Нет, предателем запросто мог быть и кто-то иной, не имевший к боярину никакого отношения и действовавший самостоятельно (деньжат, к примеру, кому-то захотелось срубить по легкому), но уж слишком все сходилось на нем.

Чересчур рьяно заботился Романов о безопасности Годунова, уговаривая бежать из Москвы для сбора ратей не куда-нибудь, а в Вардейку. Опять же и казну именно он первым посоветовал прихватить с собой. А его удивление при виде меня вчера вечером? Не ожидал он, что я вернусь, никак не ожидал. Да плюс его слова насчет полученного от Годунова наказа беречь Москву, поскольку он – самый ближний к царскому роду. И касаемо обороны города… Не собирался Романов оборонять столицу. А зачем, если любому понятно – захватив столь знатных пленников и кучу денег Кызы-Гирей непременно уйдет прочь, отказавшись от штурма.

Но не было у меня времени выкладывать Годунову свои соображения. Не до разоблачений – к иному бы успеть приготовится. И вдруг мне в голову пришла отличная идея.

–Хорошо, – покладисто согласился я. – Действительно не время. А в знак, что больше не держу на него зла, нынче в Думе, как верховный воевода, объявлю, что именно боярину Федору Никитичу доверю возглавить… пересчет денег, предназначенных для выплаты хану.

– Вот и хорошо, – заулыбался Годунов, – давно бы так, – и я, чуть помедлив, улыбнулся в ответ, мысленно порадовавшись, как удачно мне удалось решить проблему с проклятым золотом.

Теперь ни один из моих людей пальцем до него не дотронется. Хватит с меня погибшей полусотни, своей смертью лишний раз подтвердивших истинность предсказания пророчицы. Да и князь Хворостинин неведомо выживет ли…. И добавлять в этот список кого-то из «своих» я не стану. Пусть сундуки с ним ворочают и лапают его почем зря холопы Федора Никитича. Они, правда, ни при чем, но лес рубят – щепки летят. А уж заставить самого боярина и его прихвостней запустить руку в проклятые сокровища я как-нибудь исхитрюсь.

Больше в соборе нам делать было нечего, и я заторопился, норовя поскорее увести из него Годунова, а то потребует еще в чем-нибудь поклясться. Да и выпитый медок пусть и с опозданием, но на него подействовал, захмелел государь, а потому надо побыстрее уложить его спать.

Причин для собственной спешки я ему выставил уйму. И одна из основных заключалась… в поведении татар. Мол, я-то поклялся ничего послезавтра не учинять, а хан и его послы – нет. Возьмут и нападут – человеку всегда мало. Да, не сразу, а дождавшись нашего прибытия в их лагерь вместе с выкупом. Не зря же хан потребовал к себе и меня. Как знать, возможно, он тем самым задумал обезглавить оборону Москвы. Народ расслабится после нашего отъезда, тут -то крымчаки и пойдут на приступ. Следовательно, надо отладить механизм обороны столь надежно, дабы басурмане даже в наше отсутствие получили надежный отпор. Кроме того, они при получении «приданого» заедут в Скородом, а значит, непременно увидят все изнутри. Получается, Арбатские ворота – самое опасное направление для возможного штурма. Придется заняться срочной передислокацией, сосредоточив там всех своих гвардейцев.

Ну и позаботиться об отряде сопровождения необходимо. Хочу, чтобы они выглядели достойно. Однообразного зеленого цвета штаны и кафтаны – замечательно, но требуется подыскать что-то соответствующее и из верхней одежды. За сутки с нею не управиться, но если подсуетиться, то успеем пошить хотя бы зеленые плащи-накидки. Все-таки кое-что. К тому же последние месяцы они занимались исключительно охраной царских покоев, а про строй совсем забыли. Значит, надо им напомнить, как его держать и немного потренировать, чтоб не осрамились, стоя подле ханского шатра.