Виктор Зайцев - Наследники стали

Клёв шел редкостный, а пойманную рыбу с удовольствием пожрали носороги. Вдвоём неповоротливые «лошадки» умяли не меньше двадцати килограммов. Кроме тайменя, хорошо брал муксун, его-то, в силу непомерной жирности, и скормили путники своим оригинальным коням. Чтобы запастись кормом для носорогов, Белов на два дня задержался у реки, наловив чуть не сто килограммов. После первой рыбины, конечно, наживкой служили предыдущие рыбки, мясо переводить он не собирался, при таком-то клёве, это грех. Несмотря на хороший клёв, на заготовку рыбы в таких масштабах ушли два дня, зато с новыми запасами, как прикинул Белов, можно было спокойно добираться до Златоуста. При этом он про себя молился, чтобы крепость осталась целой и под властью уральцев. Страшно было подумать о том, что её могли захватить племена людоедов, весьма многочисленные здесь в прошлом. Ещё бы знать, насколько далеко то прошлое.

С кормом для «лошадок» пока было неплохо, снег в степи едва покрывал землю, трава сплошь и рядом выбивалась наверх. Только в ложбинах и возле редких рощиц снега наметало по грудь и выше, возле такой рощи и остановились путники на ночлег, когда разразившаяся пурга заставила их задержаться на трое суток. Там и простыла Хорг еще сильнее, полуболезненное состояние молодой женщины, державшейся из последних сил, резко перешло в болезнь, да ещё какую, до беспамятства и бреда.

Попытки уральца воздействовать на её организм своими силами неплохо снимали температуру, но сам процесс выздоровления затянулся надолго. Результатом стала остановка у рощицы на неделю, которой как раз хватило, чтобы путников одним не прекрасным утром окружило огромное кочевье. Занятый лечением жены, Белов никак не ожидал, что зимой степняки кочуют. Поэтому почувствовал приближение людей, когда кочевники окружили небольшую рощицу отарами овец и начали устанавливать юрты.

Когда уралец вышел из рощицы, приютившей путников, и огляделся, он насчитал не менее сотни взрослых мужчин в кочевье. А, судя по количеству юрт, взрослых было вдвое больше. Учитывая неудачную попытку силового контакта с предыдущими степняками, едва не закончившуюся гибелью, он решил попробовать поговорить с аборигенами спокойно. Для пущего эффекта уселся на носорога и выехал, распугивая коней, к центру стойбища. Поднялся обычный, в таких случаях, переполох, дети сбегались поближе к незнакомцу на огромном животном, женщины разбегались, а мужчины спешно вооружались и окружали незнакомца. Немного радовало его то, что кричали кочевники на диалекте угорского языка, который Белов неплохо понимал. Уже хорошо, это не людоеды, как минимум, мелькнула успокаивающая мысль. Безошибочно выбрав юрту старейшины, он спрыгнул возле неё и остановился, ожидая появления главы стойбища. Тот не заставил себя ждать, сразу вышел навстречу и задал неожиданный вопрос, указывая на карабин за плечами путника.

— Уралес?

— Да, уралец, — сообразил ответить путник, — мне в Уральск надо.

— Наша тоже уралес, — заулыбался старейшина и громко крикнул по-угорски, кого-то подзывая к себе.

Из соседней юрты вышел священник в тёмно-синей рясе и направился к старейшине. Подойдя к Белову, он на русском языке (то есть на уральском, конечно) уверенно и чётко поздоровался и спросил:

— Что привело вас к нам, не нуждаетесь ли в помощи?

— Мы уральцы, — на всякий случай подтвердил Белов, уже догадавшийся, что кочевники настроены дружелюбно, — возвращаемся из дальней разведки с востока, а жена моя заболела. Можем ли мы попросить пристанища на несколько дней, пока она наберётся сил? Кроме того, прошу не обижать моих мохнатых «лошадок», указать им место для выпаса, они мирные, но непривычные к людям.

Священник поговорил со старейшиной, после чего несколько женщин перенесли Хорг в большую гостевую юрту. Там же уралец сложил своё имущество и отправился в юрту священника, разъяснить обстановку. Священник, мужчина лет тридцати, жил с женой, судя по виду, из этого же стойбища, и двумя детьми. Он предложил путнику чай, дорогой в этих краях напиток, явно хвастаясь, поставил сахарницу и посмотрел на реакцию гостя. Белов почти тридцать лет пил чай без сахара, поэтому равнодушно поблагодарил, отпил глоток густого чёрного чая, приступил к рассказу. Он всю жизнь избегал лжи, стараясь не врать даже в разговорах с преступниками, пусть недоговаривать, но не обманывать. Поэтому и свой рассказ начал максимально близко к истине.

— Меня зовут Олег, — представился он, впервые назвав своё имя кому-то в этом мире, кроме Фёдора Васильевича Попова. Все уральцы и окрестные племена знали его, как Белова, считали это именем, а фамилий у аборигенов отродясь не было. Первые фамилии Белов сам начал давать своим близким помощникам, когда присваивал им дворянство. И, как правило, давал фамилии по именам: Окунь — Окунев, Ждан — Жданов и так далее. На всякий случай, Белов решил не называть фамилию, вдруг в будущем он считается преступником или маньяком, но, соблюдая своё правило не лгать, назвался по имени.

— Много лет назад я отправился из Уральска на восток, в поисках неведомого племени, способного принести уральцам много пользы. Племя это не нашёл, зато повстречал живую богиню и целое стойбище врагов. Спасаясь от них, укрылся в горах, где долгое время прожил, потеряв счёт времени. К сожалению, я был серьёзно ранен и многое позабыл из своей жизни, с трудом удалось сохранить оружие. Помню лишь женщину, спасшую меня от смерти недавно, я взял её в жёны. Из моей уральской жизни всё забылось, ни родных, ни знакомых назвать не могу.

— Живую богиню? — удивился священник. — Так она умерла лет десять назад. Сколько же ты бродил по горам?

— Боги совсем затуманили мою голову, — изменился в лице уралец, — может, это было видение? Прошу тебя, расскажи, что происходит сейчас в Уральске и других городах, возможно, я вспомню своих друзей или знакомых. Начни с истории, как будто учишь несмышлёныша, возможно, мне удастся отделить правду от морока, поселившегося в моей памяти.

— Слушай, — устроился удобнее на кошме священник, привычный к преподаванию, — шестьдесят пять лет назад Сварог послал на землю своего сына, Белова, чтобы вывести племена угров и славян из тьмы незнания. Белов научил людей отливать сталь, делать ружья и пушки, пароходы и самолёты, строить железные дороги и печатать книги, делать радио и выращивать неизвестные доселе овощи и растения. Белов объединил славянские и угорские племена, научил нас жить дружно и богато. Он своим повелением прекратил все войны между уральскими племенами. Велел строить везде храмы Сварога, Рода и Макоши, искоренил христианскую и мусульманскую ересь. Новгородцы и киевляне, казары и черкесы, буртасы и башкиры, все окрестные народы и племена увидели в Белове сына Сварога и признали его уральским царём. Булгарский царь Авар, узнав о пришествии сына Сварога, сам принёс ему свою корону и передал Булгарское царство перед своей смертью в руки Белова. Булгары на коленях просили уральского царя принять их в своё подданство. Белов выполнил волю Авара, глубоко уважая мудрого правителя булгар, и сказал: «Несть в мире ни славянина, ни угра, ни булгарина, все мы дети Сварога, на нас прародитель наш надеется и верит. Но иные царства и княжества в уральское подданство я не возьму, пусть люди сами строят своё будущее, воля человека свободна». Завещал Белов не расширять Уральское царство, кроме, как на восток, и не воевать с другими странами, пока население царства не станет двадцать пять миллионов человек. Потому просьбам новгородцев и киевлян, черкесов и казар принять их в состав Уральского царства Белов отказал.