Олег Касаткин - Корона и Венец [СИ]

На этом расчувствовавшийся Петр закончил свою патетическую речь. Импровизация и шероховатостей хватает — но с какой же искренностью говорит иеромонах!

Хор семинаристов исполнил «Многая лета» а затем Феогност предложил гостю проследовать в трапезную и не побрезговать бедным столом служителей Божиих…

В трапезной пахло яблоками и тмином, чувствовалось легкое дыхание ладана и тимьяна.

Вкушая грибные щи и картофельную кулебяку запивая крыжовничным киселем Георгий признал что кухня тут недурная (уж точно его визита сюда не ожидали). Так что ужасы описанные господином Помяловским в его «Очерках бурсы» (читали-с а как же — хоть и не рекомендован сей писатель — так ведь и Некрасова читали и того ж Герцена) все таки видимо ушли в область преданий. Здесь по крайней мере.

Затем ни поднялись в кабинет ректора и Танеев кажется уже приготовился взять архимандрита в оборот. Но тот сам перешел в наступление.

Ваше Императорское величество — начал архимандрит Петр (Длугов — вспомнил Георгий его мирское имя). Да не прогневаетесь вы — но прошу снизойти к моей скромной просьбе — прошу не для себя — для подопечных моих.

И дождавшись утвердительного кивка, сообщил.

— Дело в том что сейчас мы готовим выпуск учащихся — и нескольких отличившихся как это принято награждаем книгами. Так вот — не могли бы вы поставить на книгах этих свою подпись? Подумайте — насколько ценным станет для юных душ подарок хранящий монарший автограф?

Разумеется отказаться было невозможно и скоро Георгий устроился за столом — по правую руку — подарочные томики Пушкина — по левую — списки учащихся.

«Высоцкий Алексей — Предтеченский Николай — и Виноградов Василий — награждается книгой. Чугункин Ефрем — награждается книгой. Силецкий Александр — награждается книгой. Лебедев Сергей — награждается книгой Покровский Матвей — награждается книгой…»

— А дальше? — чиркнув пером по титульным листам он пробежался взглядом по именам.

Сперанский Александр — однофамилец а может и дальний родственник знаменитого вице-канцлера, Григорий Нарбеков — зацепила взор не совсем русская фамилия — среди обычных для юных поповичей фамилий с их окончанием на «ский».

Дальше — список «приговоренных» к переэкзаменовке и отчисленных по малоуспешности.

Так — а это как понимать?

«Семеновский Алексей — увольняется за невзнос денег за обучение.

Способин Дмитрий — увольняется за невзнос денег за обучение» — гласили сухие строки итоговой ведомости.

— А что вы скажете об этих юношах?

Архимандрит развел руками.

— Увы — я сам огорчен… Может быть эти отроки и не блистали великими успехами но были старательными исправными учениками. Я знаю их — Алёша — сын настоятеля храма Святого Петра из предместья Шуи а второй — из семьи крестьянина промышлявшего извозом — приходской батюшка — отец Гавриил за него просил — в его приходской школе он был в числе первых.

Но увы — крестьяне наши весьма небогаты да и а духовенство… Да не прогневайтесь вы — но низший причт — особенно сельский — по сути полунищие…

— Разве? — изумился Георгий. Cколь помню доходы церкви довольно велики…

— Доходы… — покачал настоятель головой. Доходы наверное велики вообще — но вот куда-куда а до приходов по уездной и мещанской России они не доходят.

Наш простой батюшка живет от прихожан — но разве наша деревня от своего черного хлеба и кваса может дать своим пастырям сытный каравай с мясными щами и осетром?

Кроме того — богатые приходы по штату возглавляются все больше черным духовенством — собственно все настоятели соборов таковы… А сельский благочинный обремененный семейством — все больше считает полушки и гривенники. Я вот лет пять назад ли около того изыскал епархиальные средства и устроил в нашей семинарии домовую церковь — в честь Сретения Господня. По штату при ей положено быть — священнику — и на его содержание согласно документам Синода назначено жалованье сто пятьдесят рублей в год. Слезы а не деньги! Есть конечно суммы предназначенные на вспомоществования и благие дела — но до благочиний мало что доходит.

(«А пожалуй надо и тут порядок наводить!»)

— Вот — словно опережая некий вопрос заявил Феогност — говорят дескать что батюшки мзду берут и что консистория — де самое взяточное место в губернии — да разве то от великой жадности? Поверьте, Государь — никто из нашей духовной братии не построил себе дворцов и особняков от «безгрешных» так казать доходов…

В другое время Георгий определенно бы заинтересовался — а почему вдруг почтенный святой отец так страстно оправдывается — причем еще не будучи ни в чем обвиненным? Но мысли молодого монарха сейчас сугубо занимал вопрос образовательный, поэтому он лишь спросил.

— Ну а так сказать попросить состоятельных прихожан помочь нуждающимся ученикам? Просто попросить?

Феогност и ректор дружно развели руками…

— Рубль или три в престольный праздник или на Пасху — это то что дают нам господа купцы… Дают бывают и больше — но… — Хорошо — резюмировал Георгий. Сегодня или завтра в ваш град прибудет господин Воронцов-Дашков — обратитесь к нему чтобы он оплатил обучение этих двух молодых людей из сумм удельного ведомства. Скажите что я распорядился…

И вот тут архимандрит Петр огорошил императора.

Георгий и раньше заметил что тот по-прежнему взволнован и как будто о чем то хочет спросить.

И вот решился.

Ваше Императорское Величество — да не прогневаетесь вы — но я осмелюсь спросить…

Правда ли что вы задумали дать нашей церкви Патриарха резиденцией которого станет наш Владимир?

Георгий внимательно посмотрел на архимандрита Петра, потом на Феогноста.

Тот был кажется изумлен не меньше самого императора.

Хотя пожалуй Георгий не сильно удивился. Или лучше сказать — вопрос был слишком уж неожиданным чтобы удивить по настоящему. Мало ему было юного старообрядца — теперь вот такая каверза. И что ответить церковнослужителям?

— Вопрос этот и в самом деле должен быть разрешен, — произнес он старательно расставляя слова. Я о нем думал (да — об этом говорили при дворе — раз или два), Я знаю историей Патриаршества на Руси и того как было введено синодальное управление церковью Думается мне, что и вы да и Синод размышляли об этом не менее моего. Мое мнение… Монарх чуть задумался подбирая слова. Не вдаваясь в рассуждения — было правильным или неправильным упразднение патриаршества, полагаю что приходит время его возвращения. Оба священнослужителя синхронно замерли. Но да простите вы меня, — продолжил он после короткой паузы, — Церковь православная это не только Дом Божий — это еще и столп государства Российского. И даже малейшая угроза его поколебать — недопустима.