Тимур Максютов - Князь из десантуры

Дмитрий покачал головой:

– Что рязанский, что любой другой не станет ломаться ради восстановления чужой справедливости. Присоединит Добриш к своим землям, и все дела.

– И что тогда нам делать? Ты обещал покойному дюку Тимофею изгнать Святополка, и до сих пор исполнял свои клятвы, как и должен делать настоящий рыцарь! – воскликнул тамплиер.

Ярилов ответил:

– Для начала надо оценить обстановку. Пойдём в город, посмотрим, что к чему – какие силы у захватчиков, что они делают. Может, разузнаем что-нибудь о судьбе княжны. И будем искать союзников. Втроём всё равно не справимся.

Анри согласился и вдруг опустился на колено. Заявил торжественно:

– Я, шевалье Анри из славного рода де ля Тур, присягаю тебе в верности, дюк русского города Добриша, и клянусь не расставаться с тобой до обретения законной короны – либо до своей смерти от вражеского меча. Да поможет мне в этом Спаситель.

Дмитрий, смутившись, хотел заставить побратима подняться, – но Хорь и монах, склонив головы, опустились рядом с тамплиером.

Холодный ветер трепал рыжие кудри новоиспечённого князя, а свидетели – тёмные ели обступали тесно, оставляя чистым лишь крохотный квадрат неба – будто в питерском дворе-колодце…

Стражник из дружины Святополка растолкал десятника:

– Там монахи бродячие, просятся в город пустить.

Десятник открыл глаза и застонал. Вчера вместо мыта взяли с проезжих купцов бочонок браги – так и остановиться не могли, пока не прикончили. Схватил ковш, хлебнул – и едва не вернул обратно: вода была тёплая и затхлая.

Посмотрел на стражника мутно, страдающе:

– Смена пришла?

– Да какая смена, – буркнул служивый, – наши по городу гуляют, девкам подолы рвут, пока мы тут, как пентюхи. Может, плюнем на эти ворота?

– Нет, – десятник попробовал покачать головой и замер: потревоженное содержимое плеснуло в виски болью, – нельзя пост бросать. Святополк – он на расправу борзый. Я тогда ещё посплю, а ты давай, бди.

– Так с монахами-то что?

Стражник прислушался – десятник всхрапнул и повернулся на живот. Сплюнул, вышел из караулки. Обругал монахов:

– Чего вам в монастыре не сидится? Шатаетесь, как бродяги какие. И пошлины ведь заплатить не можете.

Калики перехожие пришли втроём. Старший – высокий, рыжий и нестарый – затянул:

– Сын мой, мы – слуги божии, делаем, что нам свыше дух святой велит. В Добрише мыслим отдохнуть от трудной дороги. А свершаем паломничество в дальние земли, дабы преклонить колена перед иконой чудодейной, а вместо платы споём тебе псалом душеспасительный!

Рыжий кивнул, и его спутники – чернявый и широкоплечий – загнусавили что-то противными голосами и невпопад. Стражник махнул рукой:

– Идите, идите. Только не пойте, Христом богом прошу, и так тошно.

Не спеша попылили по кривым улочкам Добриша. Ярилов уже приметил, что ворота городские сделаны прочно, надвратная башня сложена из толстых брёвен, а город окольцован высоким валом с крепким частоколом. Часто встречались Святополковы бойцы – шатались парами и тройками, пьяные и расхристанные, задирали прохожих. Дмитрий шёпотом постоянно напоминал франку:

– Да не расправляй ты плечи! Ссутулься. И смотри под ноги, а не на прохожих.

– Ты прав, брат мой, но много бы я отдал, чтобы на моём поясе сейчас оказалась не чернильница, а меч! Эти захватчики ведут себя непотребно и напрашиваются на урок, который им мог бы дать хороший учитель фехтования.

Ярилов в очередной раз похвалил себя за то, что оставили в пригородной деревне под присмотром монаха не только коней, но и оружие. Дмитрий запретил брать даже кинжалы: в котомках «монахов» лежала только нехитрая снедь, да Анри категорически отказался расставаться со своей реликвией – листами медной фольги из сундука магистра тамплиеров.

Обошли весь город, побывали на рынке, послушали разговоры. Всё сводилось к тому, что Святополк решил остаться в Добрише навсегда: обыватели вполголоса обсуждали историю о том, что князь Тимофей исчез бесследно, а княжну Анастасию узурпатор поймает не сегодня-завтра и обвенчает на себе. Однако никто из жителей не требовал немедленно поднять восстание и покрошить захватчиков: более того, при приближении кого-то из Святополковой шайки все испуганно затихали, а торговцы на рынке с кислыми улыбками отдавали молодцам колбасы корзинами и мёд бочонками «на пробу», не смея возмущаться.

Какая-то торговка причитала:

– Вот, сгинул наш князь-заступник, Тимоша блаженный, и теперь грабют нас и грабют!

– Не тарахти ты, сорока, – оборвала её соседка, – зато уж третий день сборы за место на рынке не берут, некому – всех княжеских слуг святополковские оглоеды перерезали.

– И то правда, – успокоилась первая.

Франк послушал этот диалог и вздохнул:

– Вы были правы, братья: обычные люди не хотят сражаться с тиранами, ибо благородство им несвойственно.

Хорь только хмыкнул, а Ярилов вступился за соотечественников:

– Это не так: были в нашей истории и восстания, и свержение неугодных правителей. Но такие события происходят, когда переполняется чаша терпения. А она у моего народа весьма вместительна.

Так, с разговорами, вернулись к городским воротам. Дмитрий решил, что разведку можно считать успешной: что хотели – разузнали, и не привлекли ненужного внимания. Можно сказать, повезло.

Жаль только, что Ярилов забыл сплюнуть три раза.

У ворот был затор: проверяли деревенский обоз. На телегах блеяли связанные бараны, визжали в мешках поросята; крестьяне ругались со стражниками, отказываясь платить мзду. Проснувшийся от жуткого шума хмурый десятник вылез на свет. Разглядел мутными глазами сидящую на телеге дородную молодуху, крякнул от удовольствия. Дёрнул девушку за косы и потащил в свою берлогу, приговаривая:

– Пошлиной будешь, сисястая.

Бородатый пожилой мужик, отец пострадавший, зарычал и схватил с телеги топор: двое товарищей вцепились, уговаривая:

– Пусть дочка за опчество пострадает: с неё не убудет, с толстомясой…

Мужик сник, но тут вмешался Анри, откинул клобук и закричал:

– Нечестивый, немедленно оставь эту несчастную пейзанку и принеси извинения ей и её седовласому отцу!

Десятник обернулся, не выпуская волос жертвы. Удивлённо посмотрел на франка и заметил:

– Тебе-то чего, монах? Аль тоже сладкого захотел? Так вам вроде не положено? Иди, куда шёл, а в мирские дела не лезь. А то я на твой сан не посмотрю да велю выдрать вожжами.

Дмитрий понял, что избежать драки не получится: шевалье становился сам не свой, когда ему грозили унижающей достоинство поркой. Всё завертелось: тамплиер в два прыжка настиг десятника и свалил его одним ударом посоха. Дмитрий поднял упавший в грязь топор и пошёл на стражников. Хорь выхватил нож из-за голенища (ведь захватил всё-таки с собой, разбойник!), приставил к шее стражника и ласково увещевал: