Александр Михайловский - «Гроза» против «Барбароссы»

Когда дистанция закончилась, и танк, тихо урча дизелем, вернулся на исходную, Михаил Ефимович почувствовал, что его комбинезон мокрый, хоть выжимать. Ну и еще, в придачу, приятное чувство глубокого удовлетворения.

Перед тем как расстаться с экипажем старшины Кирьянова, полковник Катуков задал только один вопрос. Его интересовал ресурс пробега этих танков. Кроме этого, у него уже были все данные для доклада маршалу Шапошникову, оставался только этот, как он тогда думал, последний штрих. Полученный ответ его буквально шокировал, ибо шестьдесят тысяч километров пробега означали для него бесконечность.

Но просто так от российских танкистов ему отделаться не удалось. После горячего душа, под одобрительные кивки особиста, Михаил Ефимович был увлечен в комнату отдыха, где под большим портретом сурового человека в морской форме уже кипел электрический самовар. Так что те полчаса, пока шла высланная за ним машина, полковник Катуков коротал не на улице, а за чашкой чая.

Завтра он снова приедет сюда, только с самого утра, как и послезавтра, и в последующие дни. Словом, пока делегация СССР пребывает в РФ. Вот так же он должен «пощупать» еще две модели танков, три – самоходных орудий, две боевые машины пехоты, и прочая, прочая, прочая…

А потом написать товарищу Сталину большой доклад на тему того, как он видит развитие бронетанковых сил РККА в свете полученных им новых знаний. Если вся остальная техника будет хотя бы вполовину так хороша, как тот танк, на котором он ездил сегодня, то советские бронетанковые силы станут непобедимыми.

27 февраля 2017 года, 15:05. Российская Федерация, Московская область, аэродром в Жуковском

На летном поле аэродрома в Жуковском в один ряд, как на параде, были выстроены боевые самолеты. А также те машины, которые сопровождавший их немолодой авиационный генерал называл ударными и транспортными вертолетами.

– В отличие от наших коллег-танкистов, – говорил он, медленно двигаясь вместе с гостями вдоль рядов самолетов и вертолетов, – номенклатура предлагаемой нами авиатехники очень ограничена. При переводе на хранение она очень быстро приходит в негодность, а еще быстрее фатально устаревает. Также, по причине высокой стоимости и небольшой механической прочности дюралюминия, разделка авиатехники куда менее трудоемка и более выгодна, чем разделка, к примеру, танков. Танковую броню еще разрежь…

А с самолетом все просто – гидравлическими ножницами чик, чик, чик… Короче, ломать – не строить.

Из того, что осталось, мы сможем предложить СССР десять-пятнадцать восстановленных дальних бомбардировщиков Ту-95. Еще до конца не ясно, сколько из них пригодно к снятию с хранения. Но десять единиц мы сможем гарантировать точно. Каждая такая машина способна доставить двадцать тонн боевой нагрузки на расстояние шести тысяч пятисот километров. Ее плюсом является то, что она вполне может быть освоена советскими пилотами из состава авиации дальнего действия. Минусом – потребность в трехкилометровой бетонированной посадочной полосе первого класса. Кстати, в паре с летающим танкером Ил-78, радиус действия такого самолета с территории СССР становится неограниченным.

– Вы имеете в виду применение этих ваших спецбоеприпасов? – спросил генерал Захаров. – Ведь в противном случае даже две сотни тонн бомб не являются особо выдающимся средством поражения.

– Это вы зря, Георгий Нефедович, – парировал возражение хозяин. – Решение о применении спецбоеприпасов принимает первое лицо государства, и не нам это обсуждать. Да и двести тонн – это боевая нагрузка почти двух дивизий АДД, вооруженных самолетами ДБ-3Ф. Полет эти самолеты выполняют на высоте десяти-двенадцати километров, что делает их неуязвимыми для зенитной артиллерии и истребительной авиации. Ну и кроме обычных фугасных и зажигательных авиационных боеприпасов, применяются еще и высокоточные бомбы, в том числе кассетные и объемно-детонирущие, единичной массой до пяти тонн, которые мало чем уступают ядерным и в то же время совсем не раздражают международную общественность.

– Опять я вас не понимаю, Константин Николаевич, – вздохнул Захаров, – что значит высокоточные и объемно-детонирующие, поясните, пожалуйста.

– Высокоточные – это те, что имеют управляемую траекторию падения, – ответил Захарову сопровождающий, – такие бомбы поражают не среднеарифметическую площадь, а какую-то конкретную цель. Чем меньше круговое отклонение от намеченной точки, тем точнее боеприпас. Если вы способны уложить в круг радиусом метр бомбу, способную пробить пятьдесят метров бетона и гранита и взорваться в самой сердцевине вражеского центра управления, то значит, что вы этим самым получаете возможность достигать стратегических целей единичными ударами.

То же самое ОДАБ, то есть боеприпас, снаряженный вместо обычной взрывчатки, ну, к примеру, бензином. Первый, внутренний, детонатор вызывает распыление горючей смеси в воздухе, а несколько внешних, закрепленных на корпусе, сработав с задержкой в одну-две секунды, вызывают ее воспламенение. Процесс напоминает работу поршневого двигателя, лишь с той разницей, что энергия взрыва канализуется не в работу мотора, а в создание ударной и термической волны.

Ударная волна настолько мощная, что единичной бомбы, попавшей в здание германского Рейхстага или Вестминстерского аббатства, хватит для того, чтобы эти сооружения превратились в кучу мелкого щебня высотой в полтора-два метра. Искать человеческие тела под руинами будет бесполезно, ибо эти боеприпасы превращают их в фарш.

– Ну да, – вздохнул Захаров, – война дело страшное. Кстати, а это что за громила, – он указал на стоящий сразу за Ту-95 Ан-22, – тоже бомбардировщик?

– Нет, Георгий Нефедович, – ответил сопровождающий, – это Ан-22, военно-транспортный самолет. Способен доставить 60 тонн груза на три тысячи километров и на той же заправке вернуться обратно. Не нуждается в бетонированных площадках, достаточно полутора километров просто ровного поля. В двухпалубном варианте способен перевезти до семисот человек без экипировки. Имеющиеся в нашем распоряжении двенадцать единиц мы хотим предложить в качестве средства обеспечения связи находящихся в рейде Ударных армий с Большой землей. Туда – боеприпасы, топливо, медикаменты, людское пополнение, обратно – наши раненые и ценные пленные. Один-два рейса в день, в зависимости от удаленности маршрутов…

Генерал Захаров переглянулся с Ильюшиным и Поликарповым, потом кивнул.

– Спасибо, Константин Николаевич, мы доложим по команде…

А Ильюшин добавил:

– Все возможно, если цена при этом не будет чрезмерной.

– Не будет, – усмехнулся их экскурсовод, – но это уже не наш с вами вопрос, на это товарищ Косыгин есть, у него на то права есть, пусть он о цене договаривается. Кстати, товарищ Ильюшин, обратите внимание, штурмовик Су-25 в какой-то мере – наследник вашего знаменитого Ил-2. Бронированный, скорость до девятисот километров в час, боевая нагрузка до четырех с половиной тонн. Дадим Георгию Нефедычу на нем полетать и, если будет добро, предложим к поставке до полутора сотен единиц.