Сергей Калашников - Четвертый

– …отравится в своей Рейхсканцелярии… – продолжила она.

– …в мире окажется много доступного оружия и решительных людей, готовых к применению силовых методов решения наболевших проблем, – завершил фразу я.

– Начнутся беспорядки в колониях? – продолжил Георг.

– И десяти лет не прошло с той поры, как на просторах среднеазиатской части нашей страны бесчинствовали басмаческие банды. А сейчас наблюдается оживление украинских националистов. Подъём национально-освободительного движения весьма вероятен в трудные времена. Эта угроза и для нас, и для вас достаточно весома. Учитывая протяженность территорий, которые необходимо контролировать.

– Признаться, сходные черты, действительно, прослеживаются. Таким образом, вы признаёте Советский Союз империей?

– Не могу отрицать. Надеюсь, моя искренность не послужит причиной обсуждения этого положения широкими кругами мировой общественности?

Его величество мягко улыбнулся.

Вернувшись в номер, я переоделся в штатское, чтобы заскочить в паб – так англичане называют свои пивные. А Оля со мной не пошла. Сказала, что желает не пиво отведывать, а искупаться. Про мои дегустационные свершения рассказывать не буду – пиво как пиво. Народ тоже обычный, даже в военной форме ребят немало. Разговоры крутились вокруг событий в Эль-Аламейне, где Монтгомери крепко навалял Роммелю, заставив того перейти к обороне. Люди тревожились, как дальше пойдут дела там, в Северной Африке?

Я в эти обсуждения не ввязывался, только на прощание сказал, что наш Монтгомери наваляет их Роммелю. И вообще – Гитлер капут.

За «Гитлер капут» выпили все. Нормальные парни эти англичане.

В нашем с Олей номере я застал… трех девиц, короче. Кроме супруги, там была ещё принцесса Елизавета и представительного вида дама. Они пили чай и оживлённо щебетали. Думал, про мужиков, но был неправ – Олю пытали о войне.

– Скажите, сэр Айвэн! – обратилась ко мне та самая дама – я видел её на приёме среди немногочисленных придворных, поэтому и запомнил лицо, а имени и титула не запомнил, хотя титул точно был. – Это ведь так ужасно, когда женщине приходится воевать!

– Главное слово тут – приходится, – согласно кивнул я. – И вы, британцы, и мы, русские, вынуждены убивать врагов, чтобы не погибли те, кто нам дорог.

На этом я откланялся и оставил женскую компанию без своего присутствия. Тем более – Оля подала мне знак движением брови. Видимо, что-то в моей внешности ей не понравилось.

В ванной я столкнулся с проблемой двух кранов, наполняющих один сосуд – раковину, которую здесь полагается заткнуть пробкой, чтобы смешать в ней воду до нужной температуры. А потом мыть руки и лицо этой самой водой, в которую грязные руки уже пришлось окунуть перед намыливанием. И мыло тоже туда же окуналось – то есть вода сделалась не совсем чистая, а умеренно. Получается, чем дольше моешься, тем эта смесь моющего средства (воды) и отмытой грязи делается всё менее и менее моющей. Словом, я испытывал затруднения в оценке загадочной британской души.

Свою же проблему решил, умывшись, как привык, под струёй из-под крана. Холодной, естественно. Может, подсказать англичанам идею смесителя? Да ладно – сами додумаются. И вообще английское пиво для меня чересчур сонное.

На другой день мы отправились в Уругвай на самолёте собственной авиакомпании – от Нью-Йорка дедушка дотянулся до Лондона через Ньюфаундленд и Исландию. Правда, рейсы всего раз в неделю, потому что машин катастрофически не хватает. А тут ещё и знакомый экипаж, так что сразу все удовольствия. Это, кстати, первая авиалиния, к освоению которой мы оказались непричастны. Дальше всё просто – «фордик» к трапу и через полчаса мы в дедушкином пригородном доме.

– Нет, ну это просто чёрт знает что! – Петр Алексеевич изволил гневаться. Правда, не на нас, а на руководство авиазавода. – Вместо того чтобы изготовить три нормальных пассажирских самолёта, они приняли заказ на торпедоносцы для аргентинских военно-воздушных сил, а теперь предлагают их нам, потому что армия их, видите ли, не принимает! Да ещё и деньги назад требует. То есть не с нас требует, конечно, но эти наглые аргентинцы пристали, как банный лист к голой за… Оля, заткни уши.

– Дедушка, я знаю, к чему пристают листики от веника в бане.

– А для чего на самолёте может понадобиться рейтар?

– Радар? – насторожился я.

– Да. Вот без него военные и не желают принимать самолёты.

Пока старший продолжал возмущаться, Ольгу обнимали папа и мама. Потом нас послали переодеться в форму и показаться вместе с наградой, пока в доме нет никого постороннего.

– Признавайся, что ты ещё задумал? – приступила супруга к допросу, когда мы собирались на боковую. – И не вздумай скрытничать – выражение твоего лица говорит о том, что ты готов наплевать на полученное задание и сделать нечто иное.

– Оль! Самолёты-торпедоносцы с радиолокационной станцией очень нужны летчикам-североморцам, – ответил я, ни секунды не сомневаясь. – Немцы из Норвегии тащат в свой треклятый Рейх транспорты с рудой. Тащат в том числе и ночами, которые в тех краях длятся по полгода. А оборудование это, между прочим, делают англичане, но его им и самим не хватает. И, кроме того, информация по этой тематике держится в строжайшем секрете – все воюющие стороны в этом очень заинтересованы, но о своих достижениях помалкивают.

Оля и не подумала усомниться в правильности высказанного соображения. Она подробно выспрашивала о принципах радиолокации. А я сообразил, что денежек у дедули на подобную покупку достаточно, иначе к нему не приставали бы.

Уже на следующий день мы с Олей вылетели в Аргентину. Да, на самолёте Куберейры, но не на рейсовом – в Перу дедушка приобрёл F-19 тамошнего перуанского изготовления. Самый заурядный подкосный высокоплан, то есть аппарат с крылом поверх кабины, которое поддерживают растяжки-подпорки. Поменьше, чем всеобщий любимец Ан-2, но немного крупнее, чем Як-12, на который конструктивно больше всего похож. Птичка не быстрая, но до Кордобы нас донесла всего за четыре часа.

Да, мы сразу рванули на авиазавод, чтобы разобраться с тем, что тут нас ожидает. А ожидали нас «Вентуры» в количестве целых трёх штук с моторами по две тысячи лошадиных сил, с одинарным управлением, двумя огневыми точками для бортстрелков да ещё и крупнокалиберными пулемётами, направленными вперёд. Вполне добротная машина. Конечно, я сразу изобразил представителя заказчика и занялся придирчивым контролем качества – эти птички мне хорошо знакомы. На их гражданских вариантах я много летал, не раз обслуживал, даже ремонтировать приходилось.