Константин Калбазов - Фаворит. Сотник [Litres]

– Первый занимается боевой подготовкой. Проводит полусотник Гуляев. Четвертый на медицинской подготовке. Проводит полусотник Кузнецов.

– Не понял. А где лекарь Рудаков? Это же его епархия.

– Его еще с ночи из Москвы вызвала великая княгиня. Там какая-то беда приключилась. Подробности мне неведомы.

– Ладно, десятник, иди, – невольно встревожившись, отпустил Иван дежурного по сотне.

Что такого могло случиться, чтобы Павла вот так, среди ночи, выдернула княгиня? Паника и эта женщина были совершенно несовместимы. И если уж она погоняет… Отчего-то сжалось сердце. Испугался? Признаться, есть такое. Мысль скользнула в сторону Софьи, уже отданной в дворянскую семью и проживавшей в подмосковном имении.

– Дозволь, господин сотенный? – заглянув в приоткрытую дверь, спросил дворовый княгини.

– Заходи, – тут же бросил Иван.

– Ирина Васильевна просила, чтобы ты немедля пришел к ней.

Мужичок еще не успел договорить, а Иван уже выметнулся из-за стола. Побоку все дела! Тревога на сердце стала настолько нестерпимой, что в груди поселился холодный комок, скачущий то к животу, то под горло. Вот так и не заметил, как добежал до усадьбы.

Плевать на все условности. Он буквально ввалился в гостиную, да его никто и не пытался остановить. Впрочем, он и сам замер как вкопанный, едва только увидел Ирину с полуторогодовалой дочкой на руках. Девочка сейчас вроде как спала. Но что это был за сон?

– Тихо, Ваня. Софьюшка просто спит, – передавая ребенка служанке, успокоила Хованская.

– Г-господи… – У Карпова едва не подогнулись ноги, а взгляд прямо-таки прикипел к дочери.

Именно поэтому он не сразу сообразил, что делает великая княгиня. Или, если быть более точным, то женщина и мать. А Ирина меж тем отвесила ему земной поклон.

– Спаси тя Христос, Ваня, за твердый и непокорный нрав, за то, что ты есть таков, каков есть, и не желаешь гнуться больше меры. И за Софью особо благодарствую.

– Н-не понял. И что это значит? – опешил Иван.

– Ночью сегодня весть принесли, что в усадьбе Репниных оспа. Я едва рассудка не лишилась. Тут же послала за Рудаковым. Вот он-то меня и успокоил, мол, девочке ничего не угрожает, потому как она привитая.

– Кхм. Ты это… Ирина Васильевна, я просто… – не зная, что ответить, замялся Иван.

– Как узнал-то, что девочка у Репниных? – вздохнув, спросила Ирина.

– Случайно, – упрямо буркнул Иван. – Потом взял с собой Павла. Пока он прививку делал, поставил супругов под стволы и, пригрозив смертью, велел помалкивать.

– Насчет того, что случайно, врешь. Ну да пытать тебя не стану. Отдай девочку этому охламону, – велела она служанке, а потом обратилась к Ивану: – Гляди не разбуди. Да помни.

– Да помню, я. Помню. Я ей никто, и звать меня никак, – принимая дочь, ответил Иван. – Кстати, а тебе разве в Москву не надо?

– У де Вержи был? – с пониманием спросила она.

– Был.

– Ясно. Ничего страшного. Николай посольские грамоты и без меня примет. А о помолвке и после объявить можно, – глядя на парня внимательным взглядом, произнесла она, а потом не выдержала: – И что, вот ничуть сердечко не екает?

– Служить и голову при том сложить я готов. А вот оказаться меж жерновов ни за понюх табаку желания нет никакого, – отрываясь от созерцания личика спящей дочери, твердо ответил он.

– Я не о том спрашивала, – покачала головой Хованская.

– Ирина Васильевна, – со вздохом осуждающе проговорил он.

– Ладно, о том, – вдруг дрогнувшим голосом призналась женщина.

Втроем они пробыли до самого вечера. Иван наплевал на все планы. В конце концов, ничего такого, что нельзя отложить на завтра, не намечено. А вот дочку в руки взять доводится далеко не каждый день.

Павел с докладом появился, только когда уже стемнело. Дела у Репниных были плохи. Муж с женой, как и половина слуг, слегли с болезнью, и вполне могло статься, что им не выжить. Вообще известие о болячке дошло слишком поздно. Глава семейства, справедливо полагая, что девочке благодаря прививке ничего не грозит, решил лишний раз не тревожить княгиню. И только когда заболел сам, послал весть.

– А ведь мы предлагали и им привиться, – вздохнул Иван.

– Это был их выбор, – пожал плечами Павел.

– Ты сможешь их поднять?

– Ну что ты от меня хочешь, Ваня? Я ведь тебе говорил, что не знаю, как лечить оспу. Нужны средства, лаборатория, изыскания. Я, конечно, сделаю все возможное, но… Словом, вилами по воде писано.

– Понятно.

Иван взглянул на стоящие у стены часы. Нет, не новинка брата и Рябова. А самые обычные, с одной часовой стрелкой. Итак, примерно половина седьмого. В принципе время детское, он вполне еще может поспеть навестить постоялый двор да поговорить с Гаврилой.

– Ирина Васильевна, а не выпишешь ли мне на сегодня пропуск через заставы? – попросил Карпов.

– В Москву решил прокатиться? – поинтересовалась Ирина.

– Есть еще дела. Думал, засветло управлюсь, да вот не вышло.

– Выписывать-то на одного?

– На двоих. Денщик со мной будет.

– Денщик, – искоса бросив на него взгляд, уточнила она.

– Ну не самому же управляться с лошадьми. Так-то я, чай, еще не забыл, где в стенах прорехи.

Это да, сапоги дорогу помнят. Но тащиться в подпитии до дома не было никакого желания. Как не хочется и самому заниматься лошадкой. Расслабился, йолки.

Впрочем, едва только въехали в Земляной город, как денщика все же пришлось отправить домой. Пока тот седлал лошадей в расположении сотни, Ивана нашел осатаневший от службы Фрол. Старый казак тут же подхватился, едва узнав о том, что Иван собрался в трактир.

Правда, Гаврила в его планы ну никак не входил. Подумаешь, посидели как-то, пображничали. Так и что с того? Но вот Карпову этот паренек понадобился. С одной стороны, он хочет вызнать все о Вильно. С другой – ему, вишь ли, нужно обрастать связями среди купцов, и лучше бы сближаться с молодыми да ранними, а не с матерыми и закостенелыми.

Заставы миновали без проблем. Стоило предъявить бумагу с восковой печатью, как и ворота отворились, и рогатки разнеслись в стороны. Но беда пришла оттуда, откуда не ждали. Они уже спешились возле постоялого двора, когда перед ними будто из-под земли вырос Кузьма.

– Иван Архипович, дело есть, – покосившись на нахмурившегося Фрола, сказал бывший нищий.

– И что, вот так невтерпеж? – переглянувшись с казаком, спросил Иван.

Вообще-то он, на секундочку, уже настроился на добрую попойку. К тому же еще стресс от волнения за дочь наслоился сверху. Ну и намерзлись в дороге. С темнотой морозец крепко придавил, будь борода – так вся сосульками покрылась бы.

– Знаешь, Иван Архипович, я уж начал привыкать к сытой жизни подле тебя. А потому мне желательно поберечь твою шкуру.