Максим Макеев - Вольные стрелки

- Меч, пятьдесят сантиметров, состояние удовлетворительное, без украшений, три штуки. Щит овальный, с умбоном, дубовый, одна штука. Копье, наконечник листовидный, с перекладиной. Это рогатина? Странно, я думал у нее два зуба должно быть, как у вилки. Ладно, рогатина, наконечник...

Записная книжка пополнялась новыми строчками. Еще там, на Ладоге, я договорился, что если мне будет что-то надо из трофеев, я беру в свою долю, без продажи на торге. Вот я и выяснял, что из этого всего мне надо, а что не очень. Пока ничего путного не попадалось. Ну хоть рассортировал добычу, бирки на мешки с добычей прицепил, да шмотье кожаное и доспехи от крови отстирали в озере. До вечера переписывал трофеи, самым ценным оказался бочонок с серебром, на лодке нашли. Его аккуратно пересчитали, там гривны были, и печатью из смолы закрыли. Не то чтобы боялись что наши украдут, но на всякий случай заделали. А то пригонят судно транспортное с Ладоги для перевозки трофеев, а в пути случится "утруска и усушка" военной добычи - с кого спрашивать? Подумали, и остальные мешки опечатали. Теперь у нас в лагере чистота и порядок. Только трупы смердят.

Костер с данами зажгли в полдень, да потом еще дрова из леса до вечера таскали. Трупов было много, дров, необходимых для сожжения, соответственно тоже надо много. По лагерю стоял запах жженого мяса. Причем мой мозг понимал, чье это мясо, поэтому я сидел на диете, аппетита у меня не было, да и тошнило постоянно. Так и вегетарианцем стать недолго, вон, уже мужики на этот счет прикалываются. Мол, переходи на траву, как конь будешь. И спать в стойле. Хохмачи, блин.

- Как думаешь, когда придут за нами? - подошел Кнут, - Да и придут вообще?

- Придут, я там такое расписал Лису, что сам приедет, вот увидишь. Лишь бы гребцов у него хватило.

- Три или четыре лодки мы и сами оттащим, а остальные если не заберут бросать придется.

- Да на доски их пустим, если что, да и загрузимся ими. Доски-то на Ладоге в цене, сам видел.

- И то верно, - повеселел корабел, - а по дням как?

- Я думаю, если все нормально будет, дня два-три они туда, потом столько же или больше обратно. Дней семь, и станет ясно. Ну еще два подождем, на всякий случай.

- О! Здорово! А то у нас дрова кончились, надо пополнить. Да корпуса протянуть. Да машину Обеслав пока посмотрит.

- Кстати, где он?

- А вон он, с пленными сидит...

Мой племянничек сидел у костра со связанными пленными, и что-то им рассказывал. Они возраста примерно одного, вот и общаются. Решил уши погреть, чем там молодежь нынче интересуется. Незаметно так, бочком, со своей записной книжкой в руках подошел к ним.

- ... гул стоял, от того и проснулся. Даны вечером на кораблях были. Утром своих искать собирались, тех что за лодкой с парусом странным большим пошли. Я проснулся от гула того, глядь - чудище пятиглазое! Страшное! Огнем глаза горят ярко, да дышит так... Пых, Пых, Пых! И давай чудище то данов убивать! За нас, рыбаков, мстить! То Хозяин озерный послал, нас выручить. Даны кричат, а чудище все не успокаивается, огнем их жжет, дыханием своим губит. Они уже и в плавь бы бросились, да то мы на озере свои, они тут чужие, чудище бы их забрало. Они гибнут, я а рад, отомстил за нас Хозяин озерный, не дал в обиду детей своих верных. Потом уже вы пришли, добили данов..., - старший, тот что ходил к рыбацкой деревне, рассказывал свою версию ночного боя.

- Хе-хе, чудище. Да мы то были, и днем тоже мы, только парус весь не разворачивали. А гул то от машины моей. И глаза его - то мы прожекторы установили, - Обеслав посмеивался над сверстниками, да еще и словечки мои в речь вставлял, понты детские они и в Африке понты.

- Врешь поди? - парень недоверчиво посмотрел на него.

- Да с чего вдруг? Машину ту я запускал, и прожектора ставил. А потом мы из винтовок постреляли, да и высадились чтобы добить. Они у меня батю убили, даны эти.

- У нас тоже никого после них не осталось, - девчушка, которой больше всех в плену досталось, старшая, грустно произнесла это, и положила голову на плечо парню.

- Они к нам четыре лета назад по осени пришли. Папку моего, да братьев его побили, мы в лес уйти успели. Зиму пережили, потом к нам Сергей пришел, странный такой, он вас на разговоры тянул, - Обеслав рассказывал нашу историю.

- Колдовал что-то, я тебе точно говорю - оживилась мелкая девчушка, - я видела.

- То не колдовство, то письмо. Он писать любит, мы для этого ему из дерева делаем штуку такую специальную, бумага зовется. Я тоже так могу писать, он научил. Он многому научил, машины делать, трактор, железо доброе плавить, да рыбы много на озере брать.

- Мы тоже много брали - это второй пацан, поменьше, - бывало, целую лодку отец привозил.

- Ты нашу лодку видел? Вот мы ее за полдня всю рыбой набивали, там под тонну выходило, - Обеслав гордо посмотрел на сверстников.

- Сколько? - в тоннах тут не понимали.

- Ну, вот если это - он достал магазин от винтовки, - полтора килограмма, то много сотен таких вот по весу.

Магазин пошел по рукам. Руки были связаны между собой, забыли их развязать, да и просто так легче было.

- Сотни таких вот!?- старший посмотрел на Обеслава, - Врешь, небось?

- А чего мне вам заливать? Сами и посмотрите вскоре.

- Да как мы посмотрим-то, доля рабская, тяжелая, куда теперь - сами не знаем, - старшая девчушка приуныла.

Разговор сворачивал в нехорошее русло, сейчас он им наобещает кучу всего, а потом балаболом выйдет, если по-другому все пойдет.

- Обеслав! Познакомился уже? - я подошел к костру, пленные поежились при виде меня, и сбились в кучу, - Тоже страдальцы, от данов натерпелись. Ладно, потом пообщаетесь, дело есть.

Обеслав махнул ребятам рукой, и пошел со мной.

- Что за дело-то?

- Дело об одном очень разговорчивом мальчике, - я посмотрел на племянника.

- Ты про этих? Ну а разве... А как с ними дальше будет-то?

- А не знаю. Их с меча взяли, по обычаю теперь в рабстве прибывают, - я развел руками, - пока.

- Так давай их себе заберем, у нас людей не хватает, а эти без роду без племени верные будут, - пацан, кстати, дело говорил, молодец.

- Ты понимаешь, что если мы их себе возьмем, вообще без добычи останемся? Только с ними и придем?

- Да хрен с ней с добычей!

- Не ругайся!

- Извини, наслушался от... некоторых, - он еще и хамит, послали небеса племянничка, - добычу мы сами себе сделаем. Что они предложить-то могут? Сами как звери живут, ни сортира теплого, ни трактора, конями пашут! Даже на Ладоге! Гвоздь выпал из ЗИПа - так чуть не налету схватили! Проволоку мою, которой прожектора укреплял, чуть не уперли, потом еще и выкупить пытались. С мурманами на торг ходил, стекло оконное посмотреть в рубку капитанскую - так нет его! Только стаканы какие-то, да побрякушки! Я...

Я выпал в осадок от речи четырнадцатилетнего подростка в девятом веке. Гвоздь у него из ЗИПа выпал! Дурдом! Нет, нас точно сожгут, колдунами посчитают.