Внезапный удар

Съ холма было видно, какъ налѣво, широкимъ фронтомъ, движутся подъ завѣсой желтой пыли нѣсколько десятковъ броневыхъ машинъ.

— Это противникъ? — повернувъ голову къ командиру танка, спросилъ Уитлей.

Французскій капитанъ, вмѣсто отвѣта молча наклонилъ голову.

— Кажется, будетъ жарко! — съ усмѣшкой сказалъ Уитлей и его загорѣлое лицо стало строгимъ, словно вылитымъ изъ металла.

Совсѣмъ недалеко медленно идетъ колонна танковъ врага. Сейчасъ она хорошо видна майору и онъ насчиталъ въ ней 43 машины. Дальше за пологимъ валомъ возвышались башни танковъ другой колонны.

Майоръ оглядывалъ мѣстность. Бугры, поросшіе рѣдкими, чахлыми кустами, глубокія котловины, остатки лѣса, снесеннаго артиллерійскимъ огнемъ и какія-то желтыя, должно быть, песчаныя, полосы.

Французскихъ частей не видно. Только откуда-то съ самаго крайняго фланга, бьетъ артиллерія и трещатъ пулеметы.

«Если колонна танка зайдетъ во флангъ, — мелькаетъ мысль въ голодѣ майора Уитлея, — будетъ жарко!»

— Если выбросить впередъ нашъ второй полкъ и приданныя къ нему пушки и открыть огонь по танкамъ нѣмцевъ, они немедленно повернуть со своего пути сюда! Вотъ такимъ образомъ мы можемъ сорвать всю ихъ группировку и всѣ ихъ планы! — думаетъ майоръ и сейчасъ же дѣлится своими мыслями съ командиромъ танка.

Французу нравится эта мысль и онъ сейчасъ же отдаетъ приказанія по радіо, находящейся въ его распоряженіе ротѣ пѣхоты занять оборонную позицію, которая великолѣпно видна съ холма. Затѣмъ онъ приказываетъ восьми танкамъ и двумъ орудіямъ его эскадрона выброситься впередъ до крайнихъ бугровъ и оттуда открытъ огонь по пѣхотѣ непріятеля, идущей подъ прикрытіемъ танковъ.

— Думаю, что руководить боемъ будетъ лучше, если мы вылѣземъ изъ танка, — говоритъ французъ послѣ того, какъ его приказаніе было передано. — Я думаю сейчасъ послать мой танкъ въ штабъ съ донесеніемъ.

— Пожалуй, будетъ лучше,—отвѣтилъ майоръ Уитлей, вылѣзая изъ танка, люкъ котораго былъ уже открытъ.

Вбѣжавъ на вершину холма, майоръ Уитлей удобно расположился среди колючихъ кустовъ. Скоро къ нему присоединился капитанъ командиръ танка, а внизу, на склонѣ, защищенномъ отъ пуль, радіо-телеграфистъ съ переносной станціей.

Майору было видно очень хорошо, какъ проскакиваютъ ложбинкой по высокой и желтой осенней, густой травѣ, танки съ пушками на прицѣпѣ. Какъ командиры выбѣгаютъ и выбираютъ позиціи. Гдѣ-то позади, на буграхъ должно быть, расположилась цѣпью пѣхота. Пристально, разглядывая въ бинокль, майоръ не сразу обнаружилъ ея точное мѣстонахожденiе.

Нѣмцы подходила все ближе и ближе. Сквозь облака пыли зловѣще пылалъ рыжій дискъ солнца. Въ небѣ гудятъ чъи-то аэропланы. Въ бинокль видно, какъ за хвостами ихъ полощутся въ воздухѣ антенны.

— Нагадятъ они намъ! Хорошо-бы сюда зенитную батарею! — думаетъ майоръ, и невольно осматривается.

Спиралью аэропланъ спускается ниже. На его крыльяхъ и фюзиляжѣ теперь ясно видны черные кресты и знакъ гакенкрейца. Но вотъ самолетъ, чѣмъ то напуганный, вдругъ взвивается вверхъ и уходитъ на лѣвый флангъ, гдѣ рѣзко пикируетъ и вновь круто взмывается кверху. Внизу подъ нимъ, на землѣ, виденъ рѣзкій блескъ пламени, и желтые клубы дыма.

— Показываетъ цѣль своимъ, — говоритъ майоръ капитану. — Ужъ не обнаружилъ ли онъ батарею? Если такъ, то нѣмецкіе танки могутъ свернуть туда. А что тогда будеть? съ нашими танками и орудіями? Почему они молчатъ ?

— Я самъ удивляюсь, — отвѣчаетъ капитанъ и повернувшись внизъ кричитъ радіо-телеграфисту: — соединитесь съ батареей и танками, отправленными съ заданиемъ, чтобы они немедленно открывали огонь.

Словно отвѣчая своему командиру, начинаютъ гремѣть пушки танковъ. Изъ стволовъ орудій вылетаютъ длиннные столбики пламени. Въ униссонъ имъ начинаетъ бить батарея. Ея снаряды падаютъ и рвутся прямо у нѣмецкихъ машинъ съ пѣхотой, слѣдующихъ приблизительно въ полукилометрѣ отъ танковъ противника. Уитлей взмахиваетъ рукой съ биноклемъ, охваченный чисто спортивнымъ порывомъ и громко кричитъ:

— Давай! Давай! Разстрѣливай!

Онъ видитъ какъ вражескіе танки съ ходу развертываются и идутъ въ атаку на французскіе танки и пушки. Группа танковъ отдѣляется отъ колонны и идетъ влѣво. Остальныя же идутъ прямо, то ныряя во впадины, то вновь вылѣзая изъ воронокъ. Нѣмецкіе танки ведутъ огонь. Снаряды рвутся на буграхъ, вздымая песокъ и пыль.

Внизу, подъ холмомъ, съ котораго наблюдаетъ майоръ Уитлей, останавливается маленькій танкъ. Изъ него вылѣзаютъ нѣсколько человѣкъ. Около майора появляется, пригибаясь къ землѣ, фигура полковника начальника штаба. Ему вполголоса докладываетъ капитанъ объ отданныхъ распоряженіяхъ. Майоръ Уитлей слышитъ четкiя и спокойныя слова.

— Мое рѣшеніе — сбить подготовку врага. Сейчасъ колонна танковъ уже разорвана. Они потеряли общее руководство.

— Правильно! Капитанъ, — говоритъ полковникъ. — Сейчасъ подойдутъ къ вамъ вызванные мною танки и пушки, а за ними и пѣхота. Нужно любыми жертвами удержать позицію.

— Если все будетъ какъ сейчасъ, то нѣмцамъ врядъ-ли удастся прорваться. Единственное, что меня беспокоитъ, это отсутствіе воздушной маскировки. Вѣдь нѣмецкiе аэропланы корректируютъ стрѣльбу, — капитанъ указывай на на лѣвый флангъ, гдѣ кружатся нѣмецкіе аэропланы. — Боюсь, что рано или поздно они накроютъ батарею.

— Похоже, — въ раздумьи отзывается полковникъ. И поспѣшно начинаетъ спускаться внизъ къ танку, бросая на ходу: — сейчасъ я буду тамъ. Желаю успѣха.

Проводивъ полковника до танка и пожавъ ему руку, майоръ Уитлей вновь возращается наверхъ. Укрывшись кустомъ, онъ наблюдаетъ въ бинокль за боемъ. Отдѣлившиеся отъ колонны, танки нѣмцевъ уходятъ далеко — къ обезображенному артиллерійскимъ огнемъ лѣсу. Въ косыхъ лучахъ солнца между стволовъ на мгновенiе появляются какiе-то танки и вновь скрываются изъ вида.

По другимъ танкамъ ураганный огонь ведутъ французскіе танки и батарея.

— Ей-ей, молодцы! — вскрикиваетъ майоръ, взмахивая биноклемъ и вновь впиваясь въ него.

Отъ одного удачнаго попаданія броня нѣмецкаго танка треснула и свернулась бумажнымъ листомъ. Изъ середины его выбросилось пламя и танкъ запылал.

Надъ батареей пикируетъ нѣмецкій аэропланъ. Разрывы бомбъ вздымаютъ черныя облака земли.

Развѣявшійся дымъ открываетъ уцѣлѣвшую французскую батарею.

— Давай! Давай! — кричитъ съ азартомъ майоръ, не слыша своего голоса.

Въ лощинахъ и на буграхъ пылаетъ уже не одинъ нѣмецкій танкъ. Зловѣщіе столбы дыма поднимаются въ небо. Воздухъ содрогается отъ грохота разрывовъ, отъ гула орудійнаго боя. Глаза майора Уитлея блестятъ. По всему тѣлу бѣжитъ жаркая волна нервнаго напряженiя. Его захватываетъ раскрывшаяся передъ глазами картина боя.