Юрий Валин - Октябрь, который ноябрь (СИ)

Мальчик лежал третьим. Круглолицый, глаза закрыты - верхнюю часть головы пули не затронули. В остальном...

- Да, явно не на шальную пулю налетел, - с сочувствием сказал анархист. - За что его так?

- Похож он на кого-то, - в замешательстве, столь несвойственном ей, прошептала оборотень. - Лицо знакомое. С отцом я его виделась, что ли?

- Выписка из метрической книги. Борис Сальков, - зачитал Лисицын, - четырнадцати неполных лет, в январе исполнилось бы. Знаете каких-либо Сальковых, а, товарищ Людмила?

- Вроде бы нет, - Лоуд явно силилась вспомнить.

- Похоже, его почти в упор расстреливали, - сказала Катрин. - Надо бы одежду посмотреть. Может, в карманах что-нибудь найдется. Возможно, его как свидетеля убирали.

- Свидетеля? - оборотень бестрепетно взяла негнущуюся руку покойника, принюхалась. - Не, паренек не из жертвенных был. Сам стрелял. От правой порохом так и разит. Держу пари, как говорили в нашей лондонской эмиграции, он вот того толстого и уложил. Это как раз в комнатушке было.

- Да ладно, мальчишка же совсем, - не поверил товарищ Дугов.

- Порох - субстанция весьма пахучая, - напомнила Лоуд. - Иди-ка сюда, сам нюхни.

- Чего идти, у меня насморк, - уклонился анархист. - Ладно, они, значит, в комнате были, расстреляли друг друга, а снаружи добавили. Но кто тогда уличного мещанина Лайттонера добил? На нем кучно, прямо в корпус. Кстати, кто вообще такие эти эстонцы?

- Видимо, исполнители, - ответила Катрин, прощупывая извлеченную из отдельных мешков одежду покойников. - Шли они кого-то зачищать, но что-то повернулось не так.

- "Зачищать" - странноватое определение, - отозвался штабс-капитан. - Кстати, третьего, того что стоял на улице, могли убрать свои. При условии, что он получил ранения и не мог самостоятельно двигаться. Увы, слышал я о таких фактах у преступников. Шуму нападавшие наделали, народ стал сбегаться, вот и... застраховались.

Предположение было разумным. Больше у следственной группы никаких мыслей не возникло - возня с одеждой оказалась малопродуктивной, никаких писем, шифровок, тайных знаков найдено не было. От одежды вроде бы попахивало оружейной смазкой, но пятен на брюках и рубашках имелось столько, что что-то определенное сказать трудно. Решили изъять ключи покойников - вдруг что-то подскажут.

Следователи поспешили на свежий воздух, а Катрин пошла искать, где можно помыть руки - заскорузлые частички засохшей крови стряхиваться не желали. В коридоре опять начался ад - в "неопознанной" мертвецкой кто-то нечеловечески выл - узнали таки своего, пропавшего. Мигал на потолке желтый свет ламп - опять на электростанции чудят. Навстречу Катрин из засады качнулся батюшка, забормотал:

...- Отпусти ему вся согрешения его вольная и невольная, словом и делом, ведением и неведением coтвopeннaя... Отпеть недорого, обмыть, обрядить. Есть хорошие специалистки, опытные, знающие, монастырские.

Про монастырь это он зря упомянул, шпионка и так была на взводе. Катрин сгребла батюшку за рясу на широкой груди, с силой обтерла о ткань ладони.

- Ты что, дщерь божья?! - перепугался чуткий служитель культа.

Шпионка выдернула из-за пояса маузер, ткнула ствол в поповскую бороду:

- Еще раз здесь увижу, шлепну.

- Да за что, безумица безбожная?! Страждущим утешение надобно, иначе как...

- В церкви утешенья обрящут. А здесь мирское, здесь не душе, а телам последний долг отдают. Нашел место мошну набивать, гадина.

Поп панически фыркнул, вырвался, протопало сводчатым коридором эхо его сапог, сгинуло в полутьме. Катрин, морщась, сунула пистолет на место.

- Стало быть, мне можно не удирать? - спросили из сумрака.

- Доктор? Все опасаетесь?

- Не особенно. Привык-с. А вы всех подряд пистолетом пугаете?

- Нервничаю. Готова извиниться, - пробормотала Катрин. - Но не буду. Толку от моих извинений маловато, да и сама я проезжая, мимолетная, ненастоящая. Но если доведется говорить с людьми, облеченными властью, про здешний ужас непременно упомяну. Невыносимо стыдно для столицы. Даже для переломного исторического момента, очень стыдно. Полагаю, должны помочь людьми и деньгами.

- Практичная вы женщина, - восхитился доктор. - Слушайте, оставайтесь, а? Будете документацию вести, по вышестоящим инстанциям ездить. Сработаемся, потом я вас замуж позову.

- Предложение неожиданное, но лестное, - улыбнулась шпионка. - Увы, я уже очень семейная женщина, даже многодетная.

- Вот так всегда. Очень жаль.

Оставив веселого доктора в его аду, Катрин вышла во двор, вспомнила, что руки так и не помыла. Ладно, о батюшку вытерлись, тоже очистительная, отчасти богоугодная процедура. Следственная группа мрачно курила у автомобиля - возвращение из преисподней требовало паузы на отдых.

- Слушайте, а вы обе и по медицинской части, что ли? - поинтересовался анархист, предлагая папиросы. - Уж на диво хладнокровны.

- И по медицинской тоже, - согласилась Катрин. - Я как-то даже во вскрытии участвовала, но живо осознала, что то не мое призвание. Благодарю, я курить заканчиваю, семье обещала.

- Весьма разумно, мне вот тоже дым горчит, - штабс-капитан бросил недокуренную папиросу. - Что дальше?

- В Смольный, осматриваем оружие, потом имеется на примете еще один адрес. Вроде бы данный человек может что-то знать по интересующей нас теме. Литератор, широкий круг знакомств и общений, ну и...

В этот миг рука товарища Островитянской схватила напарницу за запястье - Катрин чуть не заорала - лапа оборотня оказалась неожиданно холодной и жесткой как стальные кандалы.

- Один момент, товарищи, - сквозь зубы процедила Лоуд. - Я же письмо домой не написала. Прошу прощения, это сугубо личное, семейное.

Она потащила напарницу за машину.

- Что с тобой? - занервничала Катрин. - Ты даже побледнела, в смысле...

Оборотень действительно изменилась в лице. Не бледность, скорее, густая оливковость, но все равно, такого за ней раньше не замечалось.

- Я вспомнила, - прошептала Лоуд.

- Что именно?

- Мальчика. Чертт, не мальчика, конечно. Это он сейчас мальчик. Был. А потом он стал.

- Кем он стал?

Лоуд назвала.

- Да быть этого не может! - не поверила Катрин. - Он же...

Знакомое лицо, ведь действительно знакомое. Только слишком юное.

- Я его в "Артеке" видела, - шептала оборотень. - Подумала, что нашему университету не хватает культурно-досуговых традиций. Дай, думаю, гляну, как это обустраивалось в годы зарождения пионерского движения. Ну и на него посмотрю, познакомлюсь. Все же он легенда. Сидели у огромного костра, пели, яблоки грызли, он отрывки повести читал, дети слушали как зачарованные...

- Поверить невозможно, - с трудом выговорила шпионка. - О боги, вот до чего эти революции доводят. Ничего не успел мальчишка.

- Он успел! - яростно запротестовала Лоуд. - Ну да, меньше, чем в тех длинных мирах. Но он всегда был бойцом. И ты знаешь, что такое боец даже лучше меня.