Юрий Валин - Октябрь, который ноябрь (СИ)

- Что вам угодно? - холодно спросила ряженая медработница.

- Мадемуазель, будьте любезны, снять цепочку и впустить нас, - сказал офицер, тактично отводя ствол своего "нагана" в сторону.

- Вы не имеете никакого права...

- Дверь открой, коза! - зарычал плечистый человек постарше.

- А вы, сударь, вообще кабан, - огрызнулась Катрин, снимая цепочку. - Что ж, вынуждена уступить грубой силе.

Да, куртуазности в падшем Петербурге осталось очень мало - мгновенно оттеснили, едва не прищемили к стене дверью.

- Где он?! Говорите! - сверкал глазами высокий поручик.

- Кто?

- Ульянов-Ленин!

- В гостиной. Но господа, он тяжело болен!

Прямо сразу засочувстовали, как же, - кинулись, размахивая оружием в освещенную комнату, забыв о напуганной даме. Даже как-то обидно.

Катрин пошла следом.

Ульянов-Ленин лежал под одеялом - почему-то лоскутным, в прогрессивном стиле пэчворк, и действительно выглядел неважно. Бледный как мел, с компрессом на лбу. Глаза закрыты, нос острый, но бородка и усы на месте. Просто показательный Л-Ленин. Пришельцы - между прочим, все при погонах, как в доброе старое время, в замешательстве смотрели на главного большевика.

- Катенька, кто здесь? - слабым голосом, не открывая глаз, спросил больной.

- Не знаю, какие-то офицеры. Хамски вломились и молчат, - пояснила Катрин. - Господа, кто вы и что вам угодно?

Группа оторвалась от лицезрения лежащего и глянула на нее. Вообще-то шпионка сознавала, что выглядит не очень достоверно: крест на груди слишком красный, платье чересчур приталено, передник кокетлив, а косынка вопиюще белая. Фальшивкой смотрится. С другой стороны, вождь очень убедительный, может и проскочит шпионский тандем?

- Мы - "Офицерская добровольческая дружина имени царевны-мученицы Анастасии", - уже достаточно спокойно сказал широкоплечий подполковник. - Господин Ульянов, вы арестованы!

- На каком основании? - приоткрывая один глаз, поинтересовался лежащий.

- На основании распоряжения министра юстиции, - сквозь зубы пояснил подполковник. - Собирайтесь.

- Что ж, вы могли бы не беспокоиться, через день-два я бы сам пришел в суд. Проклятая гипертония. Катенька, где мои башмаки?

- Владимир Ильич, я вас не пущу! - ахнула Катрин. - У вас постельный режим, вам нельзя.

- Увы, эти господа не успокоятся, пока меня не доконают, - вождь с трудом сел на диване.

- Господа, но так же нельзя! - заломила руки шпионка. - Он же серьезно болен, взгляните сами.

- Действительно, нездоров. Но мы вынуждены его забрать, - сказал капитан, глядя отчего-то не на больного, а на выразительную сестру милосердия. - Не беспокойтесь, у нас две пролетки, доставим с удобством. А в Зимнем есть отличные врачи, помогут.

- В Зимний? - слегка оживился л-Ильич, кутаясь в свое пестрое одеяло. - Э-хе-хе, а Зимний это кстати. Давно нам пора объясниться напрямую с Александром Федоровичем. Катенька, так где башмаки?

- Я еду с вами, Владимир Ильич! - решительно заявила Катрин, доставая приготовленные башмаки. - И не спорьте, господа! Я выполняю свой долг, больному в любой момент может понадобиться инъекция, и вообще я буду визжать в знак протеста!

- Давайте без истерик, - морщась, попросил подполковник. - Хотите ехать с этим... субъектом, езжайте. Поместимся. Только без шума и фокусов.

- Тогда позвольте нам одеться, - потребовала Катрин. - Больной определенно не выпрыгнет в окно и не спустится по водосточной трубе.

Офицерская группа захвата тактично вышла из гостиной, но дверь оставила приоткрытой.

...- Подальше засовывай, подальше, - шипел Л-Ленин.

- Так он их так вообще не найдет, - Катрин запихнула ботинки дальше под диван.

- Чего это не найдет? Принижаешь ты способности Ильича. И не смотри так на офицеров, не наводи их на отвлекающие мысли, нам ехать нужно.

Вообще ситуация с башмаками оказалась в операции чуть ли не самой труднорешаемой. Для правдоподобности больной должен был непременно обуваться и вообще повозиться, а отдельные от иллюзий утепленные кроссовки Лоуд произвели бы на гостей странное впечатление. Пришлось позаимствовать подлинные ленинские ботинки, но их требовалось непременно оставить на месте - судьба революции с разутым вождем вообще непредсказуема.

- Мы готовы! - сообщила Катрин.

Арестованного под руки сводили по лестнице, Катрин придерживала на его плечах одеяло, а Л-Ильич мстительно вис на локтях конвоиров и волочил ноги. Впрочем, талантов у Лоуд хватало, но все они были легковесные - офицеры волокли ее без труда.

Подвели пролетки, подсадили арестанта.

- С богом, товарищи! - видимо, слегка бредя, сказал вождь и плотнее закутался в одеяло - оно было настоящим, не иллюзорным, но откуда, собственно, взялось, Катрин так и не поняла. Переполненный экипаж тронулся: больного с сестрицей охраняли двое офицеров, револьверы так и не убравшие. Да и извозчик, судя по идеальной выбритости, не совсем настоящий, поглядывал с угрозой.

- На прохладе мне даже лучше, - поведал арестованный. - Господа, простите за любопытство, а почему вы "Дружина имени царевны-мученицы Анастасии"? Разве несчастная девица... того? Тело нашли? Или догадки-версии?

- Вам виднее, "товарищ Ленин", - с омерзением процедил подполковник. - Я бы вас вообще пристрелил как собаку. Под забором.

- Нет уж, батенька, вы постойте. "Как собаку", дело нехитрое, это каждый может. Вы мне растолкуйте про царевен. Признаться, я настойчиво обращался к тобольским и екатеринбургским товарищам, просил отыскать, и непременно, непременно! представить царскую семью волнующемуся народу. В этом деле не должно быть темных пятен!

- Лжете, Ульянов, - мрачно сказал капитан. - Ваше же революционные товарищи и утопили царскую семью. Есть этому преступлению свидетели. Лжете и нагло.

- Я лгу?! Мы, социал-демократы про царевен не лгали, и лгать не будем! Знаете ли вы, батенька, что есть следы царевен, есть. Жив ваш Николай с семейством.

- И где же тогда государь император? - слегка оторопев, спросил капитан.

- Проявляет свойственную ему нерешительность, - пояснил Л-Ленин. - Вы же его знаете. "Я отрекся, я не желаю, я не нужен России, идите к чертту". Трудно его винить, всерьез обижен человек. Как понимаете, я далеко не сторонник Николая Кровавого, но понять его могу. Отверг самодержца народ. И армия, кстати, тоже отвергла.

- Значит, это мы во всем виноваты? - с яростью уточнил подполковник.

- Я этого не говорил. Вины с царя и с его бездарного правительства, естественно, не снимаю. Временные тоже хороши - архитупейшая братия! Но и оппозиция не сделала всего возможного. Что ж, будем исправляться, брать власть и исправляться. Но и вы, господин подполковник, вы безгрешны? На подступах к Берлину или Вене стоит наша армия?

Катрин крепко пихнула л-вождя, которого начало заносить.