В Бирюк - Понаехальцы

Я, по неграмотности, несколько сильновато спрогресснул. Лодочка Фуко, вертикально-горизонтальное вытягивание… Ну, извините — скаканул на восемь веков.

«Лента стекла образуется при растекании стекломассы под действием силы тяжести, при оконтуривании ее, передвижении в нужном направлении, охлаждении и передаче в лер (печь для отжига). Нижняя поверхность ленты получается ровной и гладкой за счёт контакта с идеально ровной поверхностью расплавленного металла, а верхняя — за счёт сил поверхностного натяжения самой стекломассы (огневая полировка).

Стекломасса из печи по узкому мелкому каналу, заканчивающемуся наклонным сливным лотком, поступает в ванну с расплавленным оловом (флоат-ванна), где происходит процесс формования, чуть остывает, поступает в лер».

Про бортоудерживающие машины гусеничного типа, которые регулируют растекание в стороны бортов и способствуют утонению листа — рассказывать? — Хорошо, не буду.

Получилось не сразу. Но получилось — массово пошёл один из важнейших элементов моей «белоизбанутости» — оконное стекло.

Сначала я здесь, в «Святой Руси», захотел просто печи «по белому». Потом пошли доски на полы, потолки, двери. «Огнеспасательные» доски и черепица. «Русские теплушки» — двухкамерные, с водогрейными коробками. Теперь — стеклянные окна.

Я избавлялся от того ужаса, который так потряс меня в Юлькиной избушке под Киевом, который называют «святорусским образом жизни», с которым, честно говоря, уже как-то свыкся, принюхался, пригляделся. Но первый толчок был сильным.

Жить в этом во всём — могу. Но — не хочу. Очень.

«И вы так жить не будете».

Если хрусталь мы изначально делали на продажу, если зеркальца или стеклянные светильники — продавали излишки, то оконное стекло — потребляли сами. По всем нашим строениям пошла «реновация»: вместо обычных волоковых окошечек в две ладони площадью, прорезались приличные, застеклённые.

Вот теперь я мог выдернуть Фрица, вытащить из сундука его проект моего дворца и, сунув под нос пластину прозрачного стекла, сказать:

– Окна будут вот такие. Размер стекла: 30 на 14 вершков. Размер проёма… в 4… 9 раз больше. Хочу, чтобы было светло! Зимний сад, кабинет эркером, зеркальный зал, французское окно… Но! Чтобы безопасность — соблюдена! Чтобы ни в одно окно — человек влезть не мог! Чтобы их было удобно мыть, чтобы не дуло, чтобы…

Стекло в средневековье — предмет роскоши. Иногда — «низкой», как стеклянный браслет ребёнка в обеспеченной семье. Иногда — «высокой». Как будут венецианские зеркала при дворах коронованных особ Европы. На сотню вёрст вокруг моего города не было ни одного застеклённого окна. Ни одного! Ближайшее — в Муроме. И вдруг — стеклянное окно в каждой избе! Размером больше, чем в палатах княжеских! Воевода Всеволжский — Креза Лидийского за пояс заткнул. Но не жаден — своим людям даёт.

Хочу! Хочу жить по-княжески! Хочу смотреть на свет белый во всяк день! Хочу себе дом со стёклами!

Ещё одна волна слухов о чудесах Всеволжских покатилась по Святой Руси.

К началу сентября «дозрела» самая большая наша печка — металлургическая домница.

Таких в здешней природе нет. Шесть метров высоты, стометровая труба, выведенная по склону Окского обрыва. Тяга в ней…! Шапку уносит!

Начинка — «мусорное» железо. Шлак металлургов Суздальского княжества. Раздробили, смололи в порошок, просеяли, промыли, обжарили с порошком древесного угля из моих реакторов. Ветерок был — хорошо продувал наши аглочаши.

Я даже предположил, что мы не просто так, а металлизированный агломерат сделали. Типа — железорудный агломерат, в котором часть оксидов железа восстановлена до железа в ходе спекания шихты с повышенным расходом твёрдого топлива по методу В.Дэвиса 1958 г.

Прогревали красавицу аж 6 недель. Поставили порог, заделали щель сбоку, засыпали углём до половины и запалили. При закрытом колошнике и фурмах. Потом пошла завалка шихты.

Засыпали колошами смеси агломерата с моим качественным древесным углём, известняка толчёного добавили, окиси марганца из «сортирного» доломита специально наковыряли, воздухозаборник развернули и…

Не надо иллюзий: никто в мире не умеет работать с такой печкой. А уж при неизвестном сырье, с топливом, которое сильно отличается от обычного, с продувкой, которой здесь не бывает…

Короче: я не ожидал от первой плавки ничего приличного.

Прокуй звал меня «на праздник освобождённого труда и металла». А я… я боялся. Обосновывал тем, что буду отвлекать внимание, что народ будет выпендриваться и нервничать в присутствии начальства.

Но если честно… просто страшно. Слишком много было вложено в эту печку, слишком много надежд с ней было связано. И слишком много непредсказуемого.

Терпел-терпел, да и не вытерпел. Пошёл, таки, посмотреть.

Ну, типа, всё путём. Если учесть, что варку железа вижу вживую в первый раз в жизни… в двух жизнях.

В принципе — скучно. На нормальной домне можно хоть какие-то рукоятки подёргать. Кислорода подбавить, газа, там. Или, к примеру, электричества подкрутить. Тут — только заслонку на воздухозаборнике прикрыть да смесь в очередной колоше чуть изменить.

Ребята перекрестились дружно и пошли выпускать. Чего сварилось. В этой нашей… «бляуофене».

«Бляуофен» — два усеченных конуса, соединенных широкими основаниями; малое сечение верхнего конуса, куда засыпается уголь и руда — колошник, плоскость соприкосновения широких оснований конусов — распар, малое сечение нижнего конуса — лещадь (bottom-stone). Часть конуса между фурмами и лещадью — горн, часть между распаром и фурмами — заплечики. Фурмы — на «аршин с кепкой» выше лещади.

Почему — не знаю, но во всех приличных печках, и на Востоке и на Западе, даже в самых родо-племенных — дуют не от самого дна.

Наша печка не совсем «бляуофен»: заплечики сделаны положе; не доходят до лещади на 1/8 высоты; стены горна выложены почти вертикально, образуя цилиндр. И — «топ-фри», «открытая грудь». Хотя геометрически — совсем не «топ».

У классической «бляуофены» кладка передней стенки начинается с самой лещади. Здесь передняя стена начинается с уровня фурм. Между нижним камнем передней стены — темпелем и лещадью во всю ширину и высоту нижнего горна остается окно; против этого окна снаружи, отступя фута на полтора от передней стены, поставлен порог (dam-stone). Между темпелем и порогом — щель, через которую кочергой очищают нижний горн.

Очертания домны должны соотноситься с качеством руды: руды легко восстанавливаемые и легкоплавкие не требуют долгого пребывания в печи — печки невысокие, заплечики крутые, горн широк; такими будут штирийские бляуофены — в них руда остается всего 6 часов; чем трудновосстановимее руда, тем положе должны быть заплечики; чем трудноплавче руда, тем уже должен быть горн. Сырой горючий материал требует более высокую печь; чем труднее сгорает уголь, тем время пребывания руды в домне больше…