Борис Батыршин - Крымская война. Соотечественники [litres]

La Gazette:

«Инспектор парижского полицейского департамента согласился поделиться с нашими читателями соображениями об убийстве Ротшильда:

«Мы вправе предположить, что барон был застрелен из оружия, схожего с пневматическим штуцером Жирардони, который с 1790 по 1815 год состоял на вооружении австрийской пограничной стражи. Это один из самых известных образчиков такого оружия. Было предпринято множество попыток усовершенствовать эту систему: так, венский оружейник Контринер изготовил 20-зарядный охотничий штуцер и даже продавал свои изделия, но из-за высокой цены успеха не имел…»

Бесшумность выстрела на площади Бастилии ясно указывает на применение воздушной винтовки. Об этом говорит и исключительная точность попадания, ведь большинство подобных систем имеют нарезные каналы ствола и используют конические пули.

Воздушные винтовки дороги и весьма капризны, а потому не получили широкого распространения. Но, возможно, в некоей тайной мастерской умельцы, столь же талантливые, сколь и злонамеренные, изготавливают их для покушений на высокопоставленных особ Европы. Если это так – нас ждут ужасные времена. Последователи Пьера Лувеля и Джузеппе Фьечи [14] Пьер Лувель в 1830 году смертельно ранил герцога Беррийского, наследника Людовика XVIII. Джузеппе Фьечи в 1835-м покушался на жизнь короля Луи-Филиппа. получат инструмент тихого убийства, оружие, за одно обладание которым Великий Бонапарт приказывал вешать без всякого суда…»

Le Moniteur universel:

«…убийство барона Ротшильда послужило факелом, брошенным в груду хвороста: то, что вчера выглядело как глухое недовольство низов парижских предместий, как отдельные возмутительные выходки студентов и сторонников Второй республики, превращается в мятеж. В предместье Сент-Антуан замечены баррикады, на которых…»

«…тело банкира будет переправлено в Вену, куда соберутся для похорон все члены семейства. Видимо, прусские, австрийские и британские Ротшильды полагают, что визит в Париж связан со слишком большим риском.

Родственники барона готовы употребить свое влияние (надо отметить, весьма значительное) на то, чтобы не допустить вскрытия тела полицейскими медиками. Раввин синагоги на улице Нотр-Дам-де-Назарет заявил: любое вскрытие есть акт, оскверняющий тело покойного…»

Le Figaro:

«…появилось множество экземпляров сатирического памфлета известного литератора Виктора Гюго, пребывающего в настоящее время в изгнании. Они доставлены в Париж тайно и быстро разошлись среди студентов и сторонников Второй республики, не скрывающих ненависти к нынешнему режиму. Попытки властей изъять тираж ни к чему не привели, поскольку не удалось отыскать тех, кто занимается его распространением. (…) Один из добровольных распространителей был задержан патрулем национальных гвардейцев, оказал сопротивление, пустив в ход клинок, скрытый в трости. В схватке несчастный студент, виновный лишь в том, что поделился с согражданами своими убеждениями, получил удар штыком в грудь и скончался на месте. Начальник патруля, капрал национальной гвардии был также ранен и истек кровью, прежде чем…»

Уличная прокламация, июнь 1855 г.:

«К оружью, граждане! Равняй военный строй!

Парижане! Граждане! Братья!

Доколе вы будете терпеть произвол властей, готовых залить улицы кровью ради своих темных делишек? Доколе вы будете сносить власть тирана, растоптавшего возвышенные идеалы Республики?

Парижане, просыпайтесь! Не время отсиживаться по домам! Долой императора-предателя! Да здравствует принц Наполеон, истинный гражданин и слуга Народа!

Liberté, Égalité, Fraternité!»

Всех, кто готов отстаивать идеалы свободы, равенства, братства на баррикадах, ждем в квартале Сент-Антуан. Спрашивать Перийрака, Боске или Ансельма Лидо из общества «Друзья Республики».

– А кто эти Перийрак, Боске и Лидо? – лениво поинтересовался Белых. Прокламацию, отпечатанную на скверной бумаге, им всучил на улице молодой человек встрепанного вида, судя по всему, студент.

– Надо полагать, новые Робеспьеры, – ответила женщина. Она отложила газеты и теперь изучала журнал «Ля Мод» с рекламой парижского модного дома. – Видимо, в квартале Сент-Антуан их всякая собака знает.

Спецназовец прислушался – в темноте за окном эхом раскатились далекие удары.

– Надо бы сходить, посмотреть. Уже из пушек палят!

Карел хищно оскалился.

– А что, я не против. Если верить Гюго, они там все конченые самоубийцы. Перекрыли улицу баррикадой и тупо сидят за ней. Дома по обе стороны не заняли, стрелков на верхних этажах нет. Об отходе – и то не думают, а ведь куда проще: пробить бреши в задних стенах домов, и все дела!

– А национальная гвардия тупо перла в лоб, – добавил Змей. – Нет чтобы по крышам…

Спецназовцы второй день обсуждали парижскую манеру вести уличные бои.

– Командир, у нас гости!

На монитор, за которым устроился Вий, шли картинки с камер внешнего обзора. Выбирая конспиративную квартиру, Белых настаивал на том, чтобы все подходы к зданию могли просматриваться, и пусть это и обойдется в лишних полсотни франков.

Но на этот раз вокруг дома посторонних не было.

– Он на крыше, – пояснил Вий и щелкнул тачпадом. – Там камеры нет, только датчик движения.

– Может, кошка? – предположил Змей.

– Хреношка! Датчик настроен на объект высотой от полуметра. Вот, смотри, снова!

В зеленоватом круге мелькнула яркая точка, побежали цифры.

– Три с половиной метра от датчика. Размер объекта… А ты, Змей, почти прав. Не кошка, конечно, но и не человек. Слишком маленький.

Белых подобрался.

– Змей, Карел, берите ПНВ, стволы с глушаками и наверх. И чтоб живым! Надо выяснить, кто это решил нас пропасти?

– А тело куда потом денете? – невинно улыбнулась Фро.

– Тело? – опешил Белых. – Ну, вы даете, мадам…

– С кем поведешься, от того и наберешься, Жорж. Предлагаю спустить в канализацию. Помнится, о ней писал ваш любимый Гюго? В переулке, в двух домах отсюда есть люк.

Спецназовцы переглянулись, с трудом сдерживая ухмылки. Белых беспомощно пожал плечами.

– Кусючий, гаденыш… – пожаловался Карел, баюкая пострадавшую руку. – Еще немного – и до кости!

Малыш Мишо сидел в углу, бледный, перепуганный, с руками, скованными пластиковыми стяжками. Когда Карел, удивленно присвиснув, сграбастал мальчишку за шиворот, тот вцепился зубами в запястье спецназовца чуть выше края перчатки.