Борис Батыршин - Крымская война. Соратники [litres]

– Значит, в Париже беспорядки… – произнес Бутаков. – Не удивлен. Из того, что я знаю о французском императоре, можно сделать вывод: поражения в этой войне ему не простят. Сорок тысяч народу на улицах, национальная гвардия грозилась стрелять, сотни арестованных…

Андрей снова развернул «Журна́ль де Деба́».

– Да, это серьезно. У нас Наполеон III лишился престола после того, как угодил в плен при Седане. Тогда дело, как вы помните, закончилось Парижской коммуной. Альма, конечно, далеко от парижских предместий, но ведь и положение нынешнего властелина La belle France достаточно шаткое. Он не так давно провозгласил себя императором, и во Франции хватает желающих вернуть Вторую республику. Он и войну-то затеял для того, чтобы влезть в сапоги своего великого дядюшки. И тут – такое фиаско! Разумеется, будет смута, в Париже это не заржавеет.

– Сегодня же надо передать содержимое статьи в Севастополь, – подытожил Белых. – Что касается наших дел: Фибиха пока найти не удалось. Видимо, еще нездоров и не выходит на улицу. А вот его приятеля Блэксторма, репортера из «Манчестер Гардиан», мы вычислили. Да он и не скрывается, расхаживает по городу.

– Что ж, будете готовить операцию захвата? – спросил Андрей. – Хорошо бы взять англичанина поближе к вечеру. Выбить из него сведения о том, где Фибих, и сразу нанести визит.

– А как же с обломками летающей лодки, которые вместе с Фибихом притащили из Евпатории? Их непременно надо уничтожить – даже неисправный мотор, не говоря уже о пулемете, здорово поможет британским инженерам. При их уровне промышленности через пару лет у англичан появится и автоматическое оружие, и аэропланы.

– Вы, капитан, начитались книжек про попаданцев, – улыбнулся Андрей. – Ни через год, ни через пять лет англичане не сумеют повторить эти… хм… изделия. Но пользу из них, несомненно, извлекут. Так что вы правы, незачем оставлять такие подсказки.

Совещание закончилось. Андрей Митин и Белых устроились на площадке, поверх колесного кожуха. Обычно здесь стояла гребная шлюпка, но сейчас ее не было, а с высокого горба открывался отличный вид. Палуба под ногами вибрировала, снизу доносились плеск воды и шлепки плиц. «Владимир» набирал ход.

– А ты не боишься оставлять свою даму с Лютйоганном? – поинтересовался Андрей. – Все же офицер Кайзермарине, дворянин, не нам, разночинцам, чета. А то изображают примерных супругов, так и до греха недалеко.

– Во-первых, – обстоятельно ответил спецназовец, – зависть дурное чувство. Во-вторых, если кто тут из разночинцев, так это ты. А мои предки – природные уральские казаки. А в-третьих, не хочешь ли, мил-друг, в рыло схлопотать за такие предположения? Фро – женщина приличная, чтобы с какими глупостями – ни-ни!

– Я что, я – ничего, вашсокородие! – Андрей принял шутливый тон. – Да и стоит ли переживать, ежели что – мы, если верить Сереге, скоро сделаем этому миру ручкой, надо же дамочке как-то устраиваться? А Лютйоганн – чем не вариант? Не думаю, что он отправится с нами, здесь ему светит карьера первого в мире подводника.

– Не понимаешь ты женской души, Андрюха. Для Фро все это, включая мою особу, – приключение в стиле лорда Байрона. Она по натуре авантюристка, ей хочется чего-то невиданного. А Лютйоганн – он хоть и из будущего, но по самую макушку полон такой унылой бюргерской порядочностью, что она с ним недели не выдержит. Уже жаловалась, что наш оберст надоел ей хуже горькой редьки.

– Оберст – это полковник, – наставительно заметил Андрей. – А наш Ганс всего-то обер-лейтенант, до таких высот ему еще служить и служить.

– Да хоть генерал, наплевать! Фро нужны яркие события, понимаешь? Чтобы интрига, опасность, если немножко безнравственности – тоже неплохо. А этот только и мечтает, как станет адмиралом Открытого Моря у нового германского кайзера.

– А ничего, что Германии тут и в помине нет? И не будет еще лет эдак пятнадцать? Если, конечно, не поторопят.

– Вот на это он и рассчитывает! Мы с ним как-то разговорились – так он, оказывается, собирается разыскать Бисмарка и рассказать ему по Австрию, Седан и все остальное.

Андрей хохотнул. Похоже, логика попаданцев заразна.

– А ноутбук он где возьмет? Или просто так намерен заявиться – вот он я, такой красивый, и все знаю про грядущие времена?

– Ну, марк-твеновский янки как-то обошелся, – возразил Белых. – А наш обер знает не меньше, старая германская школа! А если серьезно – нам это надо? Мы Фибиха зачем ловим? Чтобы совсекретная информация не утекла за кордон. А чем, если подумать, немцы так уж лучше англичан?

– По мне, так лучше. А вообще давай решать проблемы по мере их возникновения. Ты хотел передать на «Адамант» содержание этой газетенки? Вот и пошли за штурманом. Он по-французски шпарит, как ты на русском командном – переведет, дадим в эфир. Пусть Серега порадуется, что он оказался такой умный и прозорливый.

Севастополь.

15 октября 1884 г.

Мичман Красницкий

– Не возьму в толк, батенька, как вы решились оставить работы в самый разгар-с? Неделя до полной готовности, а вы, изволите-с видеть, приехали в Севастополь! Неаккуратно-с!

Ворчливый тон лейтенанта Краснопольского заставил Федю почувствовать себя нерадивым учеником. Вот так преподаватель математики выговаривал ему, гардемарину второго специального класса, за невыполненное задание.

Но ведь он уже не гардемарин, верно?

– От Николаева до Севастополя чуть больше трехсот верст, Николай Александрович, – почтительно, но твердо ответил Федя. – «Алмазу» с его боевыми-экономическими пятнадцатью узлами туда-обратно ходу двое суток. Работы идут, мастера в Николаеве толковые. А согласовать проекты по радио никак не получается…

После завершения испытаний минного катера мичман со всем пылом взялся за переделку днестровских и днепровских пароходиков в «минные тараны». Они должны будут атаковать цели двумя способами: либо выдвинутыми на шестах тротиловыми зарядами, либо, огибая корабль, подводить под нос или корму мину-крылатку на длинном тросе. Если, конечно, уцелеют к тому моменту под огнем неприятельских пушек.

Сразу выяснилось, что конструкция буксируемых мин-крылаток никуда не годится. То, что подходило для винтовых судов, совершенно не годилось для колесных: завихрения воды от гребных колес делали движение снаряда непредсказуемым, и вывести его на позицию для подрыва судна было крайне сложно.

Всплыли и другие проблемы, например с работой электрозапала. Убив три дня на возню с непокорными устройствами, Федя Красницкий попытался объяснить суть своих затруднений по радио, но ничего не добился. Тогда он насел на командира «Алмаза», капитана I ранга Зарина – мол, для выполнения задания необходимо срочно отправиться в Севастополь и посмотреть, как там справились с проблемой. А заодно продемонстрировать первый в России боеготовый минный катер – несомненное достижение!