Геннадий Марченко - Мне снова 15…

Блин, сговорились они, что ли… Артынова меня от футбола отваживает, Бесков от музыки! А я вот хочу и рыбку съесть, и… Хотя это плохое сравнение. Одним словом, пока музыка не мешала футболу, и наоборот, так что я предпочитал оставить всё как есть.

Ну да, если я рассчитывал, что мне всё будет даваться столь же легко, как и в молодёжке, то жестоко ошибался. Нагрузки здесь оказались не в пример больше, а в двух-сторонках новоиспечённые партнёры со мной не церемонились. После одного из жёстких подкатов со стороны Альберта Шестернёва я кое-как дохромал до скамейки запасных, где врач команды осмотрел мою ногу и сунул пакет со льдом. Мол, держи пока, отдыхай. Следующий день пришлось пропустить, затем я вернулся к прежним нагрузкам, а синяк ещё долго не сходил.

Но всё-таки, похоже, кое-что я сумел продемонстрировать за отпущенный мне месяц предсезонки, потому как по возвращении в Москву Константин Иванович меня похвалил и сказал, что если я буду так же прогрессировать, то уже в следующем сезоне могу рассчитывать на приглашение в основную команду.

А незадолго до 12 апреля ко мне подошла директор музучилища.

– Егор, – сказала она, – ты же у нас на радио вовсю звучишь с песней «Трава у дома», и на тебя пришла разнарядка. Выступишь на концерте в преддверии Дня космонавтики. Ожидаются первые лица государства и, возможно, космонавты Юрий Гагарин и Герман Титов.

– Но у нас же игра в этот день в чемпионате Москвы…

– Возражения не принимаются, на кону честь нашего училища. Вот здесь я тебе записала время, адрес и фамилию человека, к которому тебе нужно приехать послезавтра. Там пройдёт первая репетиция, от занятий я тебя на этот день освобождаю. И как поедешь, не забудь захватить свидетельство о рождении.

Ну да, мне же шестнадцать исполнится 10 мая, потом можно и паспорт получить, а пока, как маленький, буду пользоваться свидетельством.

Ехать нужно в Дом союзов. Концерт же планировался на сцене Колонного зала. Эх, а ведь в своё время мне довелось петь на этой сцене. Неужто история повторяется столь причудливым образом?

Здесь я сразу попал в руки режиссёра предстоящего мероприятия – редактора Главной редакции музыкального радиовещания для населения СССР Игоря Борисовича Аксельрода. А я ведь помню его совсем пожилым, сейчас же он пока деятельный, полон сил и энергии.

– С такими молодыми исполнителями мне ещё работать не доводилось, – заявил Игорь Борисович, задумчиво глядя в мою сторону. – Разве что когда выступал детский хор. Ну ничего, надеюсь, сработаемся.

Я тоже на это надеялся. Главное, чтобы вокал не подвёл во время концерта, всё-таки я не до конца был уверен в своих голосовых связках. Сразу попросил предоставить мне пару бэк-вокалистов. Если в студии у нас получалось наложить мой голос сверху моего же, то живой концерт – дело совсем другое. Бэков нашли быстро, но для начала мне дали выучить очерёдность выхода артистов.

Концерт открывал Марк Бернес с песней «С чего начинается Родина». Следом выступала Клавдия Шульженко с «Молчанием». Я шёл седьмым, следом за Владимиром Нечаевым, который был заявлен с композицией «Костры горят далёкие», а после меня выступала Капиталина Лазаренко, которой аккомпанировал Давид Ашкенази. Имя исполнительницы знакомое, но мне всегда казалось, что её зовут Капит о лина, а тут опечатка, наверное, о чём я и сказал Аксельроду.

– Никакой ошибки, молодой человек, ей родители дали имя в честь труда Карла Маркса «Капитал». Я на своём веку ещё и не такие имена встречал.

Да уж, я тоже прекрасно помнил истории, как в 1920–1930-е годы родители называли своих отпрысков Авангардами, Векторами, Владленами, Олимпиадами, Октябринами, Нинелами… Один знакомый рассказывал, что лично знал женщину с именем Даздраперма – Да здравствует первое мая. Так что Капиталина – это ещё и в самом деле ерунда.

Должна была выступить ещё и Лидия Клемент с песней «Нежность». Видно, организаторы концерта тоже решили, что композиция о космонавтах ну или лётчиках, как минимум. А все космонавты – бывшие или действующие лётчики, так что песня написана Пахмутовой и Добронравовым словно по заказу. Хотя какие ещё Пахмутова и Добронравов?! Теперь уже я автор, получается, как ни крути.

Все собрались на генеральной репетиции 9 апреля, за два дня до правительственного концерта, который должен был состояться 11-го числа. Репетицию почтила своим присутствием Екатерина Фурцева. Легендарная при жизни министр культуры СССР расположилась в четвёртом ряду, рядом с Аксельродом, который постоянно ёрзал и вытирал носовым платком потные лоб и шею.

Екатерина Алексеевна, напротив, сидела как королева на троне, с прямой спиной и невозмутимым лицом. Даже глядя в щёлочку из-за кулис, я словно чувствовал на себе её пристальный, немигающий взгляд. Чёрт, на сцену-то страшно выходить, даже выступая перед Ельциным и Путиным, так не волновался.

Репетиция шла своим чередом. Исполнители выходили по своим порядковым номерам. Отстрелявшийся первым Бернес, видя моё волнение, успокаивающе хлопнул по плечу:

– Не боись, Егорка, прорвёмся!

– Говорят, у Фурцевой очень уж крутой характер.

– Есть такое, не женщина – кремень. Министром стала недавно, но сразу принялась наводить в ведомстве свои порядки. Но ты, главное, не давай слабину. Держись уверенно, если будет о чём-то спрашивать, отвечай чётко, взгляд не отводи. Да и песня у тебя хорошая, как раз в тему. Я думаю, ей понравится.

Мое выступление прошло для меня будто в тумане. Исполнил песню в сопровождении эстрадно-симфонического оркестра Центрального телевидения и Всесоюзного радио под руководством Юрия Силантьева, помня лишь одно – не тушеваться. Хорошо, парни с бэк-вокала не подкачали, а ведь тоже, наверное, волновались, хотя за ними всего лишь помощь на припеве. Уже за кулисами меня начало отпускать. Пальцы мелко подрагивали, спина была мокрой от пота. Однако… Кто там говорил, что петь – не мешки ворочать?

– Молодец, хорошо выступил, – поздравила меня Клемент. – И держался неплохо, самый экспрессивный номер. По-моему, Фурцевой понравилось. Кстати, это ведь ты написал песню, которую я исполняю?

– Есть такое, – скромно пожал я плечами.

– Отличная вещь. Когда я в первый раз её пела, у меня ком в горле стоял. Просто удивительно, что автор такой песни по существу ещё подросток.

Ага, вот ты удивилась бы, если бы знала, что мне на самом деле шестьдесят три… нет, уже шестьдесят четыре года, учитывая, что день рождения в той жизни я отмечаю 18 января. Что-то затягивают медики с моим выводом из комы. Может, я вообще уже помер и заселился в это тело окончательно? Оставалось только гадать и ждать, вдруг рано или поздно я очнусь на больничной койке снова пенсионером. А я уже, честно говоря, привык к этому телу, всё-таки приятно себя чувствовать молодым и здоровым. И даже вроде не так сильно и хочется вернуться в будущее. Ну а что меня там ждёт? Дочь от первого брака пятнадцать лет назад свалила в Канаду, пару внуков мне родила. Я её года два не видел на момент, как меня током шандарахнуло. Не видел, правда, вживую, по скайпу-то мы с ней раз в неделю общались. Кстати, вполне возможно, прилетела в Москву и сидит теперь у моей постели… уже скоро как год, ёлы-палы. И не знает, что папаша тут в теле юнца развлекается с девочками-ровесницами и заделался гениальным композитором. Может, даже порадовалась бы за меня.