Геннадий Марченко - Мне снова 15…

Первое время в дубле, а затем и в основной команде удивлялись столь экспрессивному проявлению эмоций, а Пономарёв по осени даже выговаривал, мол, не по-советски это как-то выглядит. Однако я продолжал в том же духе, так что все в итоге привыкли. А вот для иностранных зрителей подобное было в новинку, так что вопрос Асагавы меня не особенно удивил.

Журналисту также хотелось знать, как я начал заниматься футболом, как давно оказался в «Динамо», спрашивал о моей семье, об увлечениях… Выяснив, что я являюсь популярным на родине композитором, был очень удивлён.

– Но как вам удаётся сочетать занятия музыкой и футболом?

– Как… Трудно, конечно, но что делать, если музыка рождается сама по себе! Да и стихи заодно, причём, если верить специалистам, не самые плохие, – изобразил я эдакого скромнягу. – И кстати, если вы подождёте, то я принесу из номера пластинки. Это будет вам мой подарок.

Через пять минут я вручил журналисту две пластинки. Одна – «Лирика», где я изгалялся в составе трио вместе с Ивановым-Крамским и Каширским, а вторая – венгерское издание альбома группы «Апогей». Этот пласт в количестве пяти экземпляров я получил в подарок от Михи буквально перед отлётом в Японию. По его словам, в Союзе тоже готовились издать альбом на виниле, и непонятно, что мешало какому-нибудь Апрелевскому заводу записать пластинку первым, опередив наших венгерских друзей.

Эти пластинки я таскал в чемодане без лишней афиши. Ребятам в команде я уже презентовал магнитоальбомы, но всё равно узнали бы – стали бы просить пластинки в подарок, а их у меня всего ничего. Дома, правда, «Лирики» с десяток – презент от Льва Борисовича, – но тут и помимо футболистов нашлось бы немало кандидатов на подарок. А перед отлётом решил захватить по экземпляру, наитие подсказало, что, может, найдётся полезный человек, который хотя бы в Японии пропиарит моё творчество.

Асагава с огромной благодарностью принял пластинки, пообещав сегодня же их прослушать. А я, решив ковать железо пока горячо, заявил, что прямо сейчас в моей голове крутится пара музыкальных тем, которые словно специально написаны для японского кино.

– Одна довольно лирическая, а вторая вполне подойдёт для какого-нибудь самурайского боевика. Могу предложить вашим режиссёрам… Недорого, – обворожительно улыбнулся я собеседнику.

Это меня, если честно, малость повело. Да, я этих мелодий японским режиссёрам мог накидать хоть с десяток, но экспромт получился слишком уж нагловатый. Тем не менее Асагава клюнул:

– У меня есть знакомый режиссёр, его зовут Нобуо Накагава. Я могу устроить вам встречу прямо завтра, у него как раз перерыв между съёмками и он находится в Токио… Если, конечно, ваш начальник не будет против.

– Этот момент меня тоже волнует, – признался я и добавил вполголоса: – Уважаемый Асагава-сан, если не секрет, сколько стоит такой фотоаппарат, как у вас?

Оказалось, что в пересчёте на американскую валюту примерно 450 долларов. Да-а, с моими жалкими пятью баксами в кармане можно и не и мечтать.

– Хорошо, давайте договоримся так… Вы звоните вашему режиссёру, мы завтра встречаемся в какой-нибудь музыкальной студии, и там же я наигрываю ему свои мелодии. Если Накагаву музыка устроит, я дарю ему эти мелодии, а он презентует мне точно такой же фотоаппарат, как у вас. Как думаете, согласится ваш режиссёр на такие условия?

– Я не могу говорить за него. Лучше вам действительно встретиться и обсудить всё самим. Но ваши условия я ему передам.

– Отлично, тогда запишите телефон в моём номере…

Звонок от журналиста раздался через полтора часа. Накагава был согласен на мои условия, но просил передать, что если мелодия ему не понравится, то наш устный договор будет расторгнут.

– Накагава-сан назначил встречу в час дня в студии, расположенной на улице Харуми-Дори, – сказал Асагава. – Я завтра в двенадцать тридцать буду вас ждать у входа в отель и покажу вам дорогу. Если вы не против, то во время встречи буду переводить ваш разговор.

– Ещё бы я был против! Спасибо, что согласились помочь. У нас завтра утренняя тренировка закончится часов в одиннадцать, так что я даже ещё успею пообедать перед нашей встречей.

Всё сложилось как нельзя более удачно. Мне удалось после обеда незаметно выйти на свежий воздух – хотя уже в это время над Токио висело облако смога, – где меня поджидал репортёр. Он поймал такси, и перед тем, как сесть на заднее сиденье, я оглянулся. Вроде никого из нашей делегации не видно. У футболистов сейчас по расписанию тихий час, послеобеденный сон. Но вполне вероятно, что моя отлучка, которая может составить несколько часов, всё же будет замечена, и тогда мне будет не сдобровать. А уж наличие фотоаппарата… Если всё прокатит, даже не знаю, как буду объясняться на таможне. Нашёл? Конфискуют и пообещают вернуть в какое-нибудь бюро находок. А то ещё, чего доброго, подумают, что украл в магазине. Хорошо бы чек прилагался к аппаратуре. Или признаться, что честно заработал музыкой? Это, правда, если я действительно заветную камеру поимею с режиссёра. Пока же главной задачей было не опоздать на вечерний сбор команды в холле гостиницы, где Пономарёв будет настраивать на завтрашнюю игру против олимпийской сборной Швеции.

Нобуо Накагава оказался человеком приятной внешности и не терпящим лишней болтовни. Пожав мне руку, сразу предложил выбрать любой из инструментов и сыграть обещанные мелодии. Эх, сейчас бы синтезатор хотя бы типа Casio или Yamaha из весёлых 1980-х… А впрочем… Модель Mark I, являющаяся предшественником цифровых семплеров, стоила на этот момент чуть ли не двести тысяч долларов и на сегодняшний день была по существу лучшим из синтезаторов в мире. Как-то доводилось сыграть на этом раритете, почему бы не попробовать снова.

Я исполнил Mahavishnu Orchestra – Lotus Feet и тему из фильма «Миссия невыполнима». Выслушав обе вещи, Накагава какое-то время в задумчивости барабанил пальцами по крышке фортепиано, а затем сунул мне чистые нотные листы:

– Буду вам очень признателен, Егор-сан, если вы запишете обе мелодии.

На запись ушло около получаса. Затем режиссёр попросил меня снова исполнить, теперь уже музыка записывалась на магнитофон. Видно, киношник не знал нот, раз решил таким образом подстраховаться. А мог ведь пригласить с собой какого-нибудь знакомого композитора. Или хочет сохранить всё в тайне, а авторство приписать себе? Бога ради, у меня такого добра навалом.

А потом мы отправились в магазин фототехники. Я то и дело поглядывал на циферблат новеньких Seiko, опасаясь опоздать на предматчевую установку. На фига вообще её проводить, если матч товарищеский? Нет, вбили себе в голову, что всё делается по команде и раз и навсегда установленным правилам. Тоже мне люди сталинской закалки.